Амур с гранатой - Дарья Донцова Страница 28

Глава двадцать вторая

– Пока ты ехала в офис, проверил информацию, которую тебе дала Флора, – начал Димон, когда я села за стол. – Фамилия молодой женщины в самом деле Липова. Ирина Брасова – тоже реальная личность. И про родителей их правда, и те, и другие допились до смерти. Только мне кажется странным, что обе пары умерли почти одновременно, вскоре после того, как их дочери стали совершеннолетними.

– Профессиональные алкоголики долго не живут, – заметил Егор.

– Не спорю, – согласился Димон, – но очень как-то удачно для Иры и Флоры вышло. Они могли сдать родительское жилье, в котором стали хозяйками, обзавестись пусть небольшими, но деньгами… Федорова поступала в театральные вузы, но неудачно. Ира поступила в педагогический, на дошкольное воспитание. Флора – в художественный колледж, она стала гримером, работает на разных киностудиях и телевидении.

– Это по ее словам, – заметила я.

– А по моим данным нестыковка получается, – пробормотал Коробков. – Да, Светлана Федорова в одиннадцатом классе училась с Липовой и Брасовой, отец и мать ее – самые простые люди, особых денег в семье не было. Но их дочь до этого числилась в элитной школе, куда принимают только очень одаренных детей. Потом старшие члены семьи погибли в аварии. Что стало с девочкой? Она тоже скончалась. А в одиннадцатом классе покойница оказалась в одной гимназии с Липовой и Брасовой.

Коробков прищурился.

– Света, по версии Флоры, жила с бабушкой. И вот тут вопрос. Родители Федоровой оба воспитывались в детских домах. Получили как сироты по комнате в одной квартире. Вот так познакомились, поженились, появилась дочь Светлана. У девочки никакой родни, кроме отца и матери, не было! Откуда взялась милая больная старушка, которая удачно умерла, когда внучке исполнилось восемнадцать? Пенсионерку звали Екатерина Владимировна Яковлева. Она каждый месяц получала хорошую пенсию и всякие разные доплаты. Яковлева не абы кто, она кандидат наук. Несмотря на то что пожилая дама ослабела, не могла уже читать лекции, ее не увольняли, на сберкнижку падала зарплата. Думаю, она просто наняла Федорову в качестве помощницы… Светлана осталась прописана в квартире погибших родителей, стала хозяйкой их «двушки». Жилье не элитное, но его можно сдавать. Хоромы Яковлевой намного лучше. Они не в блочном, а в кирпичном доме, комнаты просторные, кухня большая, пара лоджий. Нет никаких подтверждений того, что Светлана, Флора, Ира и Эвелина жили вместе. Порылся в соцсетях, подумал, вдруг там что найдется. Нашел упоминание о Светлане Федоровой, которая училась в гимназии, куда принимают только очень одаренных детей. О ней написала учительница, успешный блогер-миллионник. Она строчит посты, у женщины тьма подписчиков. И она редкая птица – пенсионерка, а с таким количеством фанатов. Слушайте!

Димон поводил мышкой по коврику.

– Зачитываю.

«Почти сорок лет педагогического стажа не сделали меня ненавистницей детей. Знаю, существует такая проблема. Преподавателям вузов тоже нелегко, но самая тяжелая доля – у школьных педагогов. Они вертятся, словно зайцы между пулями охотников. Тут еще родители, которые легко доведут любого предметника до нервного срыва.

Вот вам пример. Ребенок получил двойку. На следующий день приходит его мать, заявляет:

– Предвзято относитесь к мальчику, потому что у меня нет возможности вам конвертики давать!

Ей объясняют:

– Мальчик не выполнил домашнее задание.

Реакция матери:

– Вы виноваты, плохо объяснили материал!

И мчится мать к директору. Учителя вызывают в кабинет, говорят:

– Нехорошая ситуация. Петрова написала заявление, что вы вымогаете у нее деньги, предлагаете ученику допзанятия. А когда мать отказалась вам платить, начали паренька «двойками» засыпать.

Дети сейчас не хотят учиться, не желают трудиться, в головах у них пусто, как в барабанах. Любое замечание может вызвать хамский ответ:

– Скажу отцу, он с директором поговорит. Между прочим, мой папа – спонсор гимназии!

А как неприятно встречать бывших учеников, которых раньше считал добрыми, хорошими, вроде они тебя любили. Но прошли годы, и летит тебе в лицо плевок.

Не так давно стою в обувном магазине, смотрю, туфли по скидке. Очень такие хочется, да в кармане не хватает наличности. И вдруг слышу, как одна продавщица другой тихо говорит:

– Пришла Светлана Федорова, наша постоянная покупательница. Будь осторожна. Она милой покажется, улыбаться станет. А потом пожалуется на тебя управляющей, заявит: «Очень нерасторопная девушка, на склад за другим размером час ходила и даже воды мне не предложила». Я к ней не пойду и тебе не советую.

А у меня за партой сидела девочка Светлана Федорова, мечтала певицей стать, потом пропала. Имя не редкое, фамилия тоже, но оборачиваюсь. Нахожу глазами женщину, о которой продавщицы шептали. Вроде, не похожа, но с возрастом все меняются. Подхожу к ней, спрашиваю:

– Простите, вы Светлана Федорова?

Та туфли разглядывала, на меня не посмотрела, буркнула:

– Верно.

Я продолжаю:

– Вы, случайно, не учились в школе имени Брункина?

Она опять, не глядя, с кем беседует, неприветливо, сквозь губу:

– Да, давно было, но ничего не помню, – и в сторону от меня.

Я очки вынула, на нос посадила, опять к ней подошла. Зачем так себя повела? Мне же дали понять, что беседа окончена, продолжать ее не хотят. Но я всегда о людях только хорошее думаю.

Светлана была из бедной семьи. Я ей помогала – то булочку в буфете куплю, то платье подарю. Особая для меня была ученица. Она обладала великолепным голосом и слухом. Родители у школьницы были беднее церковной мыши. Девочка попала в наше элитное учебное заведение за певческий талант. Училась хорошо. А в один год после летних каникул не вернулась в класс. Где она? Информации никакой. Спустя время мы узнали, что ее родители погибли в аварии, и вроде, и дочь с ними. И вдруг нас судьба в магазине столкнула. Похоже, у молодой женщины все хорошо. Одета неброско, но дорого. Сумка, «лодочки» – все многим на зависть.

Нацепила очки, приблизилась к ней.

– Вы ведь Светлана Федорова, учились в гимназии Брункина?

Она, все так же не поднимая головы, ответила:

– Я же сказала, да! Женщина, не мешайте, у меня времени нет!

Вот тут я рассердилась:

– Света, нехорошо подобным тоном разговаривать с педагогом, который тебе много хорошего сделал! А ну, забудь про покупки и немедленно посмотри на меня!

Она тоже рассердилась:

– Отстаньте!

Но глянула на меня. Я так удивилась! Не похожа совсем на Свету. И главное, хорошо помню, что у моей ученицы глаза голубые, над правой