Гора Мертвецов - Мила Бачурова Страница 27

– А… Бурлаков.

– Что? – насторожился Смуров.

– Бурлаков его фамилия. Сказать просил. В смысле, «не он»? – Голос дежурного зазвучал в стороне. – Не Бурлаков? В смысле, блядь, «Бурлаков не он»?! Я тут что, ребусы разгадывать нанимался?!

– Пусть зайдёт, – сказал Смуров.

– А?

– На. Пусть зайдёт. Дорогу знает.

Смуров положил трубку. Подумав, вернулся на свой путь самурая. Добрался до двери, вышел. Запирая кабинет на ключ, боковым зрением отметил движение.

– Сколько лет, – пробурчал Смуров. – Сколько зим.

– Здравствуйте, – был прост и краток Тимофей Бурлаков, известный как видеоблогер Неон. – Сможете уделить мне время?

– Смогу. Просто так бы ты не пришёл. Идём.

Не задавая вопросов, Бурлаков пошёл вслед за Смуровым. Поразительный всё же человек. Другой бы уже три раза спросил, куда его ведут. Это ж кровавые псы путинского режима: толкнут в камеру – и пулю в затылок!

Посмеиваясь, Смуров добрался до заветной лестницы. Девять утомительных ступенек, дверь – и здравствуй, прокуренный закуток.

Бурлаков зашёл следом, прикрыл за собой дверь.

Смуров закурил. Бурлаков поморщился.

– Не куришь?

– Нет. Не вижу в этом смысла. Никотин – весьма слабый стимулятор нервной системы. Если уж есть необходимость, то существуют более эффективные препараты.

– Хорошо тебе живётся, – вздохнул Смуров. – Всё по полочкам. На всё есть ответ.

– Не всегда.

– М?

– Не всегда хорошо живётся. Бывают ситуации, когда интуиция, основанная на эмоциях, ведёт в верном направлении. Мне это, к сожалению, недоступно. И поэтому я здесь.

– Ну. Нашёл эмоционального…

– Эмоциональна моя помощница, Вероника. К сожалению, она сейчас в отъезде и не может работать здесь. А мне нужно провести расследование. Мне нужен, как следствие, помощник, обладающий либо навыками социальных коммуникаций выше среднего уровня, либо солидным социальным весом. Я выбрал вас.

Очень Смурову не понравилось про вес. Пусть даже и социальный. Он нахмурился.

– Речь идёт о погибшем марафонце, – продолжил Бурлаков. – Насколько я понимаю, дело проходило через вас?

Смуров фыркнул и кивнул. Спрашивать, каким волшебным образом видеоблогер нарыл подробности, не стал. Возможности у парня есть, в этом убедился, ещё когда разматывал убийство Ильичёва. А дело марафонца – да уж, проходило. Вот вам и пожалуйста: брось курить, Серёжа, начни жрать одни овощи, займись спортом! Вон, один занялся спортом – и где он сейчас? А он, Смуров, вот. Живой и здоровый. Ну, насколько это вообще возможно.

– Через нас. И что?

– Я бы хотел посмотреть результаты медэкспертизы.

– Нахрена?

– У меня есть некоторые подозрения.

– Кгхм. Какие? Парень прыгнул в воду. Сердце не выдержало. Жара была. А он не тренированный. Куда полез…

– Я знаю. И всё-таки.

Смуров раздражённо пыхнул вонючим дымом.

– Всё-таки… Дело у Долинина. Было.

– Это проблема?

– Угу. Не хочу его беспокоить.

С бодрым карьеристом Долининым Смуров находился в натянутых отношениях. В открытую они никогда не конфликтовали, но там, где Смуров стремился досконально разобраться в деле и установить истину, Долинин изо всех сил старался изобразить на бумаге красивую и условно-достоверную ерунду.

Вот и с марафонцем. Формально – да, при куче свидетелей парень прыгнул с моста. Сердечный приступ, учитывая жару и нетренированность, вообще не удивительное происшествие. Но с точки зрения Смурова, ситуация выглядела странно. Он бы ещё покопал.

А Долинин – что? Долинин, получив заключение, спокойно списал всё на естественные причины и закрыл дело. Убитая горем мать не пошла жаловаться в газеты и на телевидение – видимо, тоже удовлетворилась естественными причинами.

Да и что ещё тут можно придумать? Всё ведь прозрачно! Миллион свидетелей, несколько видео, куча фотографий.

– Что не так с этим делом? – не выдержал Смуров.

Бурлаков внимательно посмотрел на него.

– А вы ведь тоже понимаете, что что-то не так.

– Ну.

– Почему? Как вы это поняли?

– Парень. Ты соображаешь, у меня стаж какой? Я преступников ловил. Когда ты ещё пешком. Под стол путешествовал. А может, и не было тебя вовсе.

Смуров затянулся, щурясь от дыма, который вдруг целенаправленно полез ему в глаза.

– Странно это. Сердце на забеге сбойнуло. Ладно. В речку с моста прыгнул. Ладно. Но тут одновременно. Не ладно. А тебя что зацепило?

Неон помолчал. Видимо, решал, стоит ли откровенничать. И, похоже, решился.

– Этот человек перед смертью исполнил что-то вроде танца и при этом раздевался.

– И что?

– По косвенным данным, именно так вёл себя перед смертью ещё один человек.

– Какой?

– Это было больше тридцати лет назад. Почти сорок.

– А. Опять. Архивное дело?

– Это мой хлеб.

Смуров, ворча себе под нос, вдавил сигарету в пепельницу.

Поковыряться в деле марафонца было бы соблазнительно. Тем более что сейчас особо других дел нет. Но вот одна загвоздка.

Если за результатами экспертизы пойти к Долинину – тот сразу поймёт, что ему хотят развалить стройную схемку. Ни за что не даст. Более того – все меры предпримет, чтобы Смурову это дело не досталось никогда в жизни. Знает, поганец, что официально заходить Смуров не станет, смысла нет. Начальство быстро остудит его пыл. Потому что начальство думает точно так же, как Долинин: дело закрыто, никто ни на что не жалуется, так какого ж рожна тебе, Смуров, ещё надо?!

– Держи, – Смуров сунул Бурлакову в руку ключи.

– Зачем?

– Сядь в машину. Не отсвечивай. Скоро выйду.

– И?

– Съездим. Кой-куда.

Разжёвывать Смуров был не в настроении. Толкнул дверь и вышел на лестницу.

030. Прошлое. Ночь с 30-го на 31-е января 1988 года

Сквозь сон Нинель показалось, что кто-то выбрался из палатки. Но думать об этом не было сил. Остатки их ушли на то, чтобы обустроиться в спальнике.

Холод тянет из организма энергию не меньше, чем это делает физическая нагрузка. Холод – штука жестокая, привыкнуть к нему нельзя. А человек слаб. Он лишён меховых покровов, крепких клыков, могучих мышц. Природа не приспособила его к житью на холоде, в обжигающей пустыне, под водой и в космическом пространстве. Однако человек тем и отличается от животного, что подачек от природы не ждёт. Всего, чего хочет, он добивается сам.

Летает выше и быстрее самых быстрых птиц. Опускается на глубину, которая не снилась многим морским животным. Поднимается на такую высоту, где птицы уже не летают – не могут существовать в разреженном воздухе.

А человек существует. Он упорен. Ни на день, ни на мгновение не прекращает двигаться вперёд.

"Человек – это звучит гордо!"

Так воспитывали Нинель родители, счастливые шестидесятники, и этот лозунг стал главным в её собственной жизни. За двадцать прожитых лет Нинель ни разу в нем не усомнилась.

Быстрее! Выше! Сильнее! День ото дня, вперёд и