Огни Хафельберга - Софья Валерьевна Ролдугина Страница 24

Кожа была слегка липкая от испарины и прохладной. — Вот ведь рептилия! Мартель невольно задумался, для кого Герхард ставил кондиционер на самую высокую температуру. Действительно ли создавал для своих цветочков эффект парника или сам грелся? — Четыре минуты, Шванг. Проверь улицу. — Ага, — Мартель прислушался, стараясь не отпускать спящий разум Герхарда.

Нет, никого. Какой дурак высунется из дома в такой мерзкий денёк? Шелтон хмыкнул. — Дурак, у которого есть дела вне дома. — Понятно. А что будем делать потом, когда… Чёрт! Герхард Штернберг вдруг пошевелился. Марцель поспешно нырнул в его сознание, прислушался и успокоился. Провинциальный офицер с лицом избалованной модели по-прежнему пребывал в беспамятстве, а дёрнулся рефлекторно.

На самом деле его состояние лишь со стороны походило на сон. Физиологически Герхард бодрствовал. Частота сердцебиения и мозговая активность оставались на прежнем уровне, даже глаза были открыты. Но разум, зацикленный на одной и той же мысли, не фиксировал ничего из происходящего. Реальность проходила сквозь Герхарда, не задевая его как радиоволна через обычного человека. Вроде бы она и есть, но совершенно неощутимая. Теоретически после пробуждения должны были остаться только воспоминания о чувстве беспомощности или о хаотических цветных пятнах, словом то, что вполне можно принять за сон.

Марцель покосился на Герхарда, поежился и закрыл ему веки. Видеть застывшие, как стеклянные, глаза было жутковато. — Долго еще? — Полторы минуты, плюс минута, чтобы почистить следы. Шелтон глубоко вздохнул и оттянул горловину водолазки.

Тебе прям очень-очень жарко, — сочувственно поинтересовался Марцель. Ему самому плюс 28 на градуснике и сильная влажность в комнате особых неудобств не доставляли, холод он переносил куда хуже. Душно, ткань цепляется за кожу, неприятно, мешается средоточиться. Неожиданно искренне пожаловался Шелтон. Марцель рискнул прислушаться к нему и едва не выпустил Герхарда.

Водолазка, слегка липнущая к телу из-за испарины, по ощущениям напарника была как грубая и мокрая насквозь мешковина. «Больше никогда не стану покупать вещи с таким высоким содержанием шерсти, или нужно надевать под них что-то шелковистое. — Шванг, готово. По моему сигналу разбудишь его. Шелтон встал из-за стола, убрал флешку в сумку и поставил стул в такое же положение, как раньше.

Затем вышел из-за стойки, хладнокровно перешагнув через распластавшегося на полу Герхарда, отыскал в глубине комнатных джунглей брызгалку для полива растений и вернулся. — Готов, — уточнил он, откручивая с бутылки распылитель. Марцель хихикнул, представив, что будет дальше. «Ага», Шелтон мерзко улыбнулся, «будь дей», и медленно перевернул бутылку над физиономией бедняги Герхарда.

Несколько секунд ничего не происходило, вода булькала в горлышке, стекала по лицу и шее, пропитывала роскошную блондинистую шевелюру, а Марцель давился смехом. А потом Герхард вдруг раскрыл рот, хлебнул, от неожиданности раскашлился и рывком сел. — Э-э, спокойно, дружок, — успокоил его Марцель и придержал за плечи, не давая вскочить и треснуться лбом о стойку. — Ты как, в норме? — Не-е-е, не знаю, — ошарашенно пробормотал Герхарт.

Зрачки у него были широкие, как у пьяного, серые глаза стали черными. Дышал он часто, но поверхностно. — Что… что со мной случилось? — Это мы у вас хотели бы спросить… задумчиво сочурил глаза Шелтон, отошел к стойке и поставил на нее опустевшую бутылку. Вы включили базу и, видимо, начали искать, а потом внезапно вы упали со стула.

Мы с Шванком… к слову, это мой студент, очень способный юноша, интересуется кирпичной готикой… вы себя хорошо чувствуете? — Я странно себя чувствую… — признался Герхард и медленно встал, опираясь на руку Марцеля. — Голова немного кружится. — Может, стоит обратиться в больницу? Шелтон мгновенно оказался рядом, будто бы помогая идти, но при этом виртуозно избегая прикосновений. — У вас часто такое бывает?

Признаться, у меня самого сейчас голова кружится. Здесь очень душно.

Что со мной происходит? Я, правда, упал в обморок. Чёртов дед с чёртовыми цветами, ненавижу, ненавижу, ненавижу.

А, да, — растерянно ответил Герхард и облокотился на стойку. Теперь, выпрямившись, он возвышался над Марцелем на полторы головы точно. Синяя полицейская жилетка замялась, а рубашка выскочила из-под ремня брюк. Вид у Герхарда был самый, что ни на есть расхристанный. — Очень душно. Дома у нас еще хуже, поверьте. Вся семья проклинает день и час, когда старик подписался на чудесные комнатные растения.

— Простите, — попросительно изогнул бровь Шилтон, безупречно изображая недоумение. — Что? — сначала не понял намека Герхард, а потом прокрутил в памяти последние свои реплики и по-детски непосредственно сморщил нос. — Я про дядю говорю, про Иоганна Вебера, он тоже работает в полиции, можно сказать, что у нас это семейное.

Раньше еще Герцорн работал, но он уже лет двадцать как на пенсии. — Династия полицейских, как интересно! — с энтузиазмом отозвался Шилтон, опираясь на стойку рядом с офицером. — А вы всегда хотели работать в полиции или пошли по стопам деда по настоянию семьи? — Прошу прощения, мне что-то нехорошо. — нагло соврал Герхард, слишком резво для больного отступая к компьютеру.

Марцель заинтересованно вытянул шею, прислушиваясь к двум параллельным мысленным потокам. На первом Герхард пытался проанализировать случившееся, но память выдавала ему только ощущение духоты, полета в невесомости и цветных пятен. А на втором крутились какие-то ужасно неприятные воспоминания, в которых доминировал образ невысокой, полноватой женщины лет пятидесяти, одетой в темно-красный деловой костюм. «М-м-м, я обязательно помогу найти подругу вашей коллеги.

«Но не могли бы вы зайти позже?», — попросил Герхард с официально нейтральными интонациями. Марцарю на секунду даже стало его жалко — мокрый, с липнущими колбу волосами, взбившейся одежде, наедине с незнакомыми и слишком уж навязчивыми посетителями. Но сочувствие испарилось сразу же после всплывшей у Герхарда мысли о белобрысом фрике с очками, как у Гея. — Ай-яй-яй, как предвзято!

На себя бы посмотрел, дружочек. С такой смазливой физиономией в гей-бар не то, что пустят, а с улицы силком затащат. Им можно подумать, что это что-то плохое. Герхард, будто почувствовав, оглянулся на Марцеля. Тот жизнерадостно оскалился и мысленно продемонстрировал ему оттопыренный средний палец. Слишком ярко представил, задействуя телепатию. И Герхард потерянно моргнул, пытаясь избавиться от непонятно откуда появившегося зрительного образа, и отвернулся.

«Да-да, конечно, мы зайдем в другое время», — кивнул между тем Шелтон. Обмен взглядами между Марцелем и Герхардом он заметил, но расшифровать не сумел, поэтому оставил без замечаний. «Может, я оставлю заявление или что-то вроде того?» «Да. Запишите здесь данные на женщину, которую вы ищете. Вот тут, в блокноте у телефона».

Герхард был уже готов на всё, чтобы выпроводить надоедливых визитёров. Ему с каждой секундой становилось всё хуже. Не физически, но морально. Словно два потока мыслей одинаково неприятной направленности резонировали друг с другом, и чувство дискомфорта нарастало в геометрической прогрессии. «И свои данные оставьте. Я приложу визитку». Шелтон Белозуба, как кинозвезда, улыбнулся и сунул карточку между страницами блокнота.

«Большое спасибо вам за помощь, офицер… эээ…» Он скосил взгляд на Бейджик. — Офицер Штернберг! — поспешно откликнулся Герхард. — Простите, я ведь не представился раньше. — О, это у меня ужасная память, — повинился Шелтон. — Не помню. Может, вы и представлялись. — Вот я закончил. Еще раз прошу прощения за то, что оторвал вас от дел, офицер Штернберг.

На самой двери Марцель обернулся и послал Герхарду приторную кокетливую улыбку, нарочно, чтоб позлить, и на улице попросил Шелтона. — Узнай потом, что случилось пару лет назад с этим Герхардом на первой работе, а? Он работал в Голден Сити, если я правильно запомнил. Там еще какая-то баба была замешана. — Зачем тебе? — Хочу позлорадствовать.

Он мне не понравился. Честно сознался Марцель, обвел взглядом ближние дома, утопающие в тумане, и добавил. — Кстати, он стратег. Шелтон остановился, словно налетел на невидимую кирпичную стенку. — И ты говоришь это только сейчас? — очень-очень спокойно спросил он, и только тогда шагнул к напарнику, нагоняя. Получилось угрожающее. Мартель виновато вжал голову в плечи и ускорил шаг. Подошвы кроссовок зашаркали по асфальту, как будто ноги стали тяжелее килограммов на десять.

— Ну и что? Мы там работали! — буркнул он,