Маршрут случайных пассажиров - Галина Владимировна Романова Страница 24

– Через окно! – выпалила Аня, поднося ко рту чашку с чаем.

– В смысле?! – невозможно растянул он гласные. – Аглая не вошла через дверь отделения?

– Именно, – покивала медсестра. – Поэтому и не попала в объектив камер слежения. Они на входе.

– Так, погоди, погоди, – замотал он головой, сосредотачиваясь на ее рассказе. – Ты хочешь сказать, что Аглая поднялась по пожарной лестнице и влезла в окно?!

– Да. Именно это я и хочу тебе сказать. – Анна доела кусочек рулета, остававшийся в ложке, отодвинула коробку от себя по столу. – Все, хватит. А то лопнуть можно.

– Но это невозможно!

– Почему? – удивилась она.

– Аглая – это слон в юбке. – Вася обрисовал руками огромный силуэт. – И если я могу допустить, что она с горем пополам поднялась по пожарной лестнице – невелика хитрость, то как она протиснулась в окно? Со своей комплекцией!

– Идем покажу.

Аня пошла к выходу из ординаторской. Васе пришлось следовать за ней, хотя очень хотелось доесть десерт. Он был великолепен!

Они прошли длинным коридором до оконного проема. Там Анна без лишних слов повернула обе ручки и распахнула створки.

– Они обе открываются. И не имеют вертикальных перемычек. Таковы были требования пожарной безопасности. Зачем, скажите на милость, лестница, если в окно не каждый пролезет, – поясняла она, выглядывая наружу. – Что мы видим за окном?

– Что? – Он сунулся за ней следом.

– Площадку пожарной лестницы, которая почти достает до подоконника. Это тоже одно из требований безопасности. Чтобы человек не упал. Поэтому они лазают сюда курить, потому что это удобно. И Аглае было удобно. Она просто перешагнула через подоконник, и все. А в этот оконный проем, как ты видишь, и два слона пролезут.

Спорить было сложно. Оконный проем позволял Аглае с ее комплекцией пройти беспрепятственно. Но вот зачем?!

– А вот тут и начинается самое интересное. Жаль, что я поздно об этом вспомнила. Когда меня полиция допрашивала, я была заторможенная какая-то. То ли от страха, что девчонку убили в отделении. То ли от усталости после ночного дежурства, – пожаловалась писклявым голосом Анна. – Только потом я вспомнила, что слышала голос Аглаи из той самой палаты, куда положили девушку после аварии.

– Которую потом убили? – уточнил Вася.

– Да. Задушили подушкой, – покивала Аня. – И разговор шел на повышенных тонах. И у меня потом сложилось впечатление, что они друг друга знали.

– Потом? Что значит – потом? Подогнала воспоминания под нужную картинку? Аня, пойми, это не шутки. Это серьезное заявление. И если все так, как ты рассказываешь, то выходит… – Он прислонился к стене и схватился за сердце. – Выходит, Аглая могла убить девушку? Но за что?

– Я не знаю. И я даже не видела, как Аглая влезала в окно и как вылезала. Я просто слышала ее голос в палате. Она кричала: это все из-за тебя, сука.

– Во сколько это было?

– Около восьми-девяти вечера. Точно не помню.

– Фу, ну это все меняет! Девчонку убили ночью. При чем тут Аглая?

– Если она ни при чем, то как окно под утро оказалось открытым? Я сама его закрывала около десяти. А в пять утра оно было открыто. И окурки… Окурки от сигарет валялись под окном на площадке пожарной лестницы. И это, Вася, окурки от сигарет Аглаи. И их не было там, когда я окно закрывала в десять вечера. Я выглядывала наружу, чтобы не закрыть какую-нибудь курильщицу. Никого не было. И окурков не было, как, скажи, такое возможно, а?

– И куда ты подевала окурки? – глянул на нее встревоженно Вася. – Полиция же ничего не нашла.

– Я их смела на улицу. Машинально. Не надо на меня так смотреть! – повысила она голос. – Вот я и думаю… Если это Аглая снова приходила в отделение, залезая через окно, то как она его открыла снаружи? С этим тоже надо разбираться. И что мне теперь делать? В полицию идти?

– Не надо, Аня. Не надо никуда идти. Думаю, они сами скоро придут. Тогда и расскажешь.

Вася глянул на девушку по-новому, мгновенно оценив всю опасность знакомства с ней. Ему тут же захотелось уйти из ординаторской и очутиться как можно дальше. Но он остался сидеть, озадаченно протянув:

– Ну и дела…

Глава 16

Собравшись попасть домой пораньше, Маша просчиталась. Весь день она работала засучив рукава. И это была не фигура речи. Джемпер огромного Дениса Игнатова имел длинные-предлинные рукава, которые постоянно спадали и закрывали Маше ладони. Она их подворачивала, поддергивала без конца, бесполезно. Могла бы снять его, но Денис был категоричен.

– Если снимешь джемпер, пожалуюсь подполковнику Галкину. Вчера еще температурила, сегодня похолодало. Не снимай! Кстати, если он тебя увидит на работе, взгреет.

Она знала. Галкин велел ей пересидеть дома дня два-три, чтобы никаких осложнений в течении ее болезни не было. Две недели больничного он бы не пережил.

– На вот, выпей, – сунул ей Игнатов поллитровую кружку с отваром, который где-то уже успел приготовить.

Поймав ее недоуменный взгляд, пояснил:

– В дежурке термос одолжил.

Маша поблагодарила кивком, тут же сосредоточившись на делах.

Местожительства Сергея Ложкина установить пока не удалось. Его работодатель Свиридов и диспетчер автосервиса Наташа утверждали, что он обитал где-то рядом с работой.

– Он пешком ходил на работу в последнее время. Одно время ездил, то на маршрутке, то на машине своей. Но она больно старая была. Кажется, он ее сдал. А потом вдруг начал пешком ходить. Ребятам сказал, что снял квартиру где-то рядом…

Участковый, которому уже отправили фоторобот Сергея Ложкина, должен был обойти близлежащие дома, опросить жильцов. Может, кто-то видел Ложкина. Может, если повезет, и на самого Ложкина наткнется.

– Информации о нем никакой, – с досадой пробормотала Маша. – В базе его нет.

– А почему он непременно должен быть преступником? – удивленно отозвался Игнатов со своего места.

– Потому что он совершил кражу – раз. И убийство – два. А то, может, и двойное убийство!

При мысли, что Ложкин мог задушить свою девушку подушкой, Маше сделалось тошно. А она считала, что у нее иммунитет на человеческую подлость.

Хотя…

Вполне возможно, тошнота могла случиться от отвара, приготовленного Игнатовым по рецепту ее матери. Пойло было неприятным на вкус.

Как они спелись, а! Пока она спала, приболев, Дениска прокрался в покои и…

И ничего особенно предосудительного не совершил. Если бы не ее профессиональная деформация, Маша точно поверила бы в его россказни. И про пробки на дорогах, и про невозможность взять машину по этой причине. И про электричку, на которую опоздал. И даже про то, что Игнатов страшно волновался за нее, как за коллегу, из-за ее выключенного телефона, потому и примчался.

Но она не верила.

«Ты уже с ума сошла со своей работой, – слышала она укоризненный голос матери, словно та сейчас находилась в метре от нее. – Людям надо верить!..»

– Ты имеешь в виду его девушку? – уточнил Игнатов. – Об этом двойном убийстве речь?

– Именно. Она стала ему помехой, и…

– Почему? Она потеряла ребенка. Обуза устранена, – возразил Денис. – Зачем ему убивать ее?

– Она могла стать свидетелем убийства.

– И еще полтора десятка человек могли что-то видеть. Всех убивать? Думаю, он не убивал свою девушку. – Игнатов навалился локтями на стол, затрещавший жалобно под весом его тела. – Он паспорт ей выправил фальшивый. Думаю, они бежать собирались. И наверняка у него тоже теперь другой документ. И как Ложкина, мы его не найдем.

– Так надо найти его родственников! – рассердилась на него Маша. – Надо работать, а не рассуждать тут… Адвокат, понимаешь!

– Ищу, товарищ майор, – понимающе хмыкнул Денис. – Уже ищу.

Минут двадцать было тихо. До того момента, как открылась дверь и в кабинет вошел их эксперт со стопкой бумаг в руке.

– Что там? – вытянула шею Маша, уставившись на бумаги. – Заключение по Фаине Сушилиной?

– Так точно, майор Маша.

Эксперт кисло улыбнулся, присел на дежурный стул