Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон Страница 23

У Кальдерона не нашлось никаких возражений.

Они возвращались в полицейское управление на улице Бласа Инфанте. За рулем сидел Рамирес. Катя через мост к площади Кубы, инспектор внезапно ощутил сухость в горле, спровоцированную видом рекламы пива «Крускампо». У него мелькнула мысль, что хорошо было бы пропустить кружечку, но, уж конечно, не с Фальконом. Он предпочел бы выпить с кем-нибудь более компанейским.

— Какие у вас соображения, старший инспектор? — спросил он, оторвав Фалькона от размышлений о том, каким нескладным оказалось его первое совещание с Кальдероном.

— Я их, в общем-то, высказал судебному следователю.

— Ну уж нет, не верю! — воскликнул Рамирес, слегка постучав по рулю. — Я-то вас знаю, старший инспектор.

Эти слова заставили Фалькона развернуться на сиденье. Мысль о том, что Рамирес начал просекать его уловки, показалась ему забавной.

— Так расскажите мне, инспектор, — попросил он.

— Вы говорили ему одно, а думали совсем другое, — ответил Рамирес. — Вы, например, прекрасно знаете, что проверка всех этих контактов — такая же пустая трата времени, как опрос парней, которых уволила сеньора Хименес.

— Я этого не знаю, — сказал Фалькон. — А вот вы знаете, что есть определенные предписания. Мы должны показать, что ничего не упустили.

— Но вы же не думаете, что это выведет нас на убийцу, а?

— Я ничего не исключаю.

— Вам ли не понимать, старший инспектор, что это дело рук психопата.

— Если бы я был психопатом и получал удовольствие от насилия над людьми, я бы не выбрал квартиру на шестом этаже Эдифисьо-дель-Пресиденте со всеми сопряженными с этим сложностями.

— Он по натуре лихач.

— Он следил за этим семейством. Изучал тех, в кого метил. Именно их, — возразил Фалькон. — Он наверняка видел, как они ездили смотреть свой новый дом. Он наверняка видел, как представители транспортной компании поднимались в квартиру…

— Завтра утром нужно первым делом побеседовать с ними, — встрепенулся Рамирес. — Пропавшие комбинезоны и все такое прочее.

— Завтра Viernes Santo,[28] — охладил его пыл Фалькон.

Рамирес въехал на стоянку позади полицейского управления.

— Мотив, — произнес он, вылезая из машины. — Почему вы не верите в виновность стервы?

— Стервы?

— Те парни, с которыми я разговаривал и которые были рады-радехоньки развязаться с Консуэло Хименес, расписали ее как сущую мегеру, но специалист она, по их словам, блестящий.

— И это редкость в Севилье? — спросил Фалькон.

— Это редкость в кругу богатых жен. Как правило, они не любят пачкать ручки и с утра до ночи болтают с каким-нибудь маркизом и маркизой де Никто. Но сеньора Хименес, видимо, делала все.

— Например?

— Мыла салат, крошила овощи, готовила revueltos,[29] обслуживала столики, ходила на рынок, платила зарплату, вела бухгалтерские книги, да еще встречала гостей и занимала их беседой.

— Ну и каков ваш вывод?

— Она любила этот бизнес. И считала его своим. Новый ресторан, открытый ими в Макарене, — это была ее идея. Она делала эскизы, руководила отделкой интерьеров, подбирала декор, нанимала персонал — все сама. Единственным, чего она не касалась, было меню, так как она знает, что привлекает к ним завсегдатаев. Мастерски приготовленные классические севильские блюда.

— Похоже, вы у них бывали?

— Лучшее гаспачо в Севилье. Лучший домашний хлеб в Севилье. Лучший окорок, лучшая болтунья, лучшие отбивные котлетки… все лучшее. И к тому же недорого. Ничего эксклюзивного, хотя у них всегда есть стол для тореро и прочих идиотов.

Рамирес открыл плечом заднюю дверь полицейского управления, придержал ее для Фалькона и последовал за ним вверх по лестнице.

— К чему вы клоните? — поинтересовался Фалькон.

— Как, по-вашему, она отреагировала бы, если бы, положим, ее муж решил продать дело? — Ответ-вопрос Рамиреса буквально пригвоздил Фалькона к месту. — Я не упомянул об этом в присутствии Кальдерона, потому что пока могу опираться только на свидетельство уволенных.

— Какое везенье, что именно вы беседовали с ними, — произнес Фалькон. — Ну разве я был неправ, говоря про необходимость строго следовать предписаниям?

— Надеюсь, вы теперь не заставите меня пропахивать адресную книгу? — буркнул Рамирес.

— Так эти парни видели, как Рауль Хименес с кем-то вел переговоры?

— Вы когда-нибудь слышали про сеть ресторанов «Cinco Bellotas»[30] которой заправляет некто по имени Хоакин Лопес? Молодой, энергичный, со связями. Он один из немногих в Севилье, кто мог бы завтра же купить и возглавить рестораны Рауля Хименеса.

— Между ним и сеньорой Хименес есть какие-нибудь отношения?

— Не в курсе.

— Это слишком уж замысловато. Замысловато и чудовищно, — проговорил Фалькон, преодолевая последние ступеньки и открывая ногой дверь своего кабинета. — Ну подумайте, инспектор, кого и какими деньгами она могла соблазнить на подобную авантюру — столько времени мотаться за семьей с кинокамерой, а потом пробраться в этакую квартиру и замучить старика до смерти.

— Зависит от того, насколько сильно она этого хотела, — ответил Рамирес. — Уж поверьте мне, у нее рыльце в пушку.

Двое мужчин смотрели из окна кабинета на редеющие ряды машин в опускавшихся на землю сумерках.

— И еще один момент, — продолжил Фалькон. — Что бы убийца ни показывал Раулю Хименесу, тому приходилось тяжко. Он отказывался смотреть, и потому…

Рамирес, чей мозг уже израсходовал свой дневной ресурс, лишь кивнул и вздохнул. Он закурил сигарету, не думая или позабыв о том, что Фалькон терпеть не может, когда дымят в его кабинете.

— Так каково же ваше мнение, старший инспектор?

Фалькон вдруг заметил, что темнота настолько сгустилась, что он видит уже не пустеющую стоянку для автомобилей, а свое отражение в стекле. Собственные глаза, обведенные черными кругами, показались ему пустыми, незрячими, даже пугающими.

— Убийца навязывал ему какой-то зрительный образ, — произнес он.

— Но какой?

— У всех нас есть что-то, чего мы стыдимся, о чем нам неловко или даже больно вспоминать.

Рамирес весь напрягся и словно втянул голову в панцирь — не подступись. Никому не позволялось копаться в том, что у него внутри. Взглянув на его отражение в стекле, Фалькон решил прийти на помощь севильцу.

— Ну, скажем, как в детстве, когда оконфузился перед какой-нибудь девчонкой, или, например, из трусости не заступился за друга, или предал то, во что верил, потому что тебя могли побить. Что-то в этом роде, только перенесенное во взрослую жизнь с взрослыми отношениями.

Рамирес, опустив глаза, уставился на галстук, что означало высшую степень сосредоточенности.

— Вы имеете в виду то, о чем вас предупреждал комиссар Лобо?

Фалькон поразился этой блистательной смене темы. Коррупция — легко удаляемое позорное пятно. Машинная стирка, полоскание и отжим. И все забыто. Это только деньги. Больше ничего.

— Нет, — бросил он.