Костяной шар - Елена Анатольевна Леонова Страница 23

Саблин крутил между пальцами сигарету, продолжая размышлять.

Что же произошло? История Фатимы выглядела вроде бы понятной, но чем больше следователь думал, тем больше белых пятен появлялось.

Майор закурил, ощутив вдруг раздражение. И он осознал почему. Женщина затронула тему, о которой Саблин много раз думал, но всегда откладывал в долгий ящик.

— А права, права… Чёрт! — пробормотал следователь.

Кто-то действительно был в окружении Смирнова или самого Саблина, имевший отношение к Ордену. Без всяких сомнений! Очередной «крот». Иначе как Мастер Бездны узнавал о планах и передвижениях писателя? Но кто он?

Начать проще всего с себя, и следователь начал в уме перебирать всех, с кем обсуждал последние дела, где проявлялся Орден. Кроме Максимовой никто на ум не приходил, но её кандидатура подходила с натяжкой. Внезапно Саблин подумал про полковника Тимофеева. Тот имеет представление обо всём, что происходит в отделе Саблина, включая действия Смирнова. Но подобную мысль майор сразу же отмёл. Даже думать об этом неэтично.

Оставался Филипп. Но тут можно гадать до бесконечности. У писателя была целая куча друзей и коллег. Бог знает, что и кому парень рассказывал.

Проклятие!

Саблин затушил сигарету.

Неужели придется остановить расследование?

Единственный вопрос заключался в причине странного поступка Журавлёва: откровение жене про Орден, но стоит ли выяснять? И возможно ли вообще?

Майор открыл в компьютере файлы с биографией всех участников происшествия, и неожиданно его внимание привлёк человек, с которым он ещё не беседовал. Найдя в базе данных полиции его телефон и адрес, Саблин вышел из кабинета.

Глава 33. Москва. Вторник. 15.00

Подойдя к четырёхэтажному дому в центре Москвы, следователь сначала с удивлением понял, что находится в десяти минутах ходьбы от места, где проживал Филипп, но затем такой поворот показался логичным, ведь родственники иногда специально селятся поблизости.

Дом был несовременным и, видимо, отреставрированным, имел даже историческую ценность в архитектурном плане, так как заметны сохранившиеся красивые входные порталы и лепнина на фасаде. Позвонив в домофон и услышав щелчок, говорящий об открытии двери, следователь зашёл в подъезд, где обнаружил широкую лестницу, ведущую вверх, и пост консьержа.

— К профессору Смирнову, — сообщил Саблин.

Консьерж кивнул.

— Второй этаж.

Лифта в доме не было, и следователь быстро поднялся по мраморным широким ступеням, обнаружив всего одну квартиру на площадке.

Дверь открыл полный немолодой мужчина среднего роста в очках, с абсолютно седой шевелюрой и небольшой бородкой, подкрашенной в чёрный цвет.

— Майор Саблин? — учтиво спросил он.

— Верно. Добрый день.

— Здравствуйте. Проходите, пожалуйста, — мужчина открыл пошире дверь, пропуская следователя в квартиру.

Просторная прихожая, не загромождённая мебелью и отделённая бархатными зелёными портьерами, плавно переходила в большую гостиную.

Саблин следом за хозяином прошёл в комнату, в центре которой стояли массивный дубовый стол и стулья. Вдоль стен тянулись книжные шкафы, в промежутках между ними висели фотографии и картины.

— Садитесь, пожалуйста, — предложил профессор Смирнов.

— Благодарю.

— Чем имею честь? Ваш звонок, признаюсь, застал меня сегодня врасплох, — Пётр Иванович расположился на стуле, расставив ноги и положив руку на стол. — Хотя я рад наконец встретиться с легендарным майором Саблиным! — профессор рассмеялся.

— Ну уж… не легендарным, конечно, — сам не ожидая, следователь смутился.

— Не скромничайте, не скромничайте! Мой племянник часто о вас рассказывает! Все эти ваши… м-м-м… приключения, можно их так назвать, прям диву даюсь!

— Да уж… случалось.

— Ваше общение с Филиппом, мне кажется, очень творчески на него влияет, да! Столько прекрасных романов он выпустил за время знакомства с вами.

— Не моя заслуга, тут вынужден вам возразить, — Саблин улыбнулся. — Ваш племянник просто талантлив.

— Это тоже верно.

— Простите за эффект неожиданности, но наши дела, как вы, наверное, догадываетесь, не терпят.

— Понимаю, да, понимаю.

— Я хотел бы задать вам пару вопросов относительно вашей сестры. Софьи Журавлёвой.

Спокойное добродушное лицо профессора вытянулось от удивления, а затем стало серьёзным.

— О Софье?

— Именно.

— Но… простите, — Пётр Иванович поёрзал на стуле и начал медленно барабанить пальцами о стол, — вы же, надеюсь, в курсе, что Соня погибла много лет назад.

— Разумеется. Однако есть вопросы.

— Относительно её смерти?

— Не совсем, но в ходе нашего расследования всплыли детали, которые косвенно пересекаются с событиями, произошедшими в год, когда погибла ваша сестра, — Саблин попытался как можно неопределённее ответить на вопрос профессора.

— Так, и что это за детали?

— Простите, не могу разглашать подробности дела. Но я хотел бы вас спросить о том периоде. Софья занималась поисками материала для своей статьи перед смертью?

— Ну… хм… — Петр Иванович перестал барабанить пальцами и нахмурился, — я уже и не помню, если честно. Соня всегда искала интересные сюжеты, ведь была журналистом. В тот год… ничего не припомню, чтобы она рассказывала о чём-то особенном.

— Ваша сестра ездила в Даурию в июне две тысячи четырнадцатого года?

— Затрудняюсь ответить… может, и ездила. Мы с ней были, конечно, близки, как родственники, но я не в курсе всех её поездок.

— А перед аварией? Делилась с вами чем-то? Переживала? Боялась чего-то?

— Боялась? — брови профессора поползли вверх. — Нет, ну что вы! Чего бы ей бояться? И вообще, вы задаёте такие странные вопросы, товарищ майор. Соня погибла в автомобильной аварии. Несчастный случай. Перед этим всё было в порядке.

— То есть вы не припоминаете никаких странностей?

— Да нет.

— А что можете сказать о её муже? Константине Журавлёве.

— О Косте? — Петр Ильич начал теребить бородку, задумавшись на несколько секунд. — Он был спокойным, тихим человеком. С Сонечкой у них сложился хороший брак.

— Как он себя вёл перед смертью вашей сестры?

— Обычно… Я всё-таки не пойму, что именно вы хотите узнать?!

— Не переживайте, — успокаивающим тоном произнес Саблин, — я задаю стандартные вопросы. Хочу понять атмосферу в семье.

— В семье всё было нормально, поверьте!

— Когда Софья вернулась из Даурии, она с вами не делилась о планах? Какими сюжетами собирается заниматься?

— Нет.

— Новых знакомых вокруг вашей сестры или Журавлёва вы не наблюдали?

— Тоже нет! — вздохнул профессор.

— Борис Осипов?

Петр Иванович помедлил с ответом.

— Он вроде бы был коллегой Сони в редакции.

— Вы с ним общались в тот год?

— Видел всего один раз.

— А Альбина Романова?

— Впервые слышу.

— Ясно.

— Но, похоже, мой племянник действительно находится под вашим влиянием, майор, — сказал профессор с улыбкой, — Филя недавно тоже расспрашивал меня про год смерти Сонечки и упоминал Даурию, затем туда поехал, интересовался работой моей сестры. Он