Искатель, 1995 №3 - Джон Данн Макдональд Страница 23

Мы рассудили, что Дэне лучше всего остаться в мотеле, а я пока предприму попытку познакомиться с Карлом Абелем. Вигвам Мохок располагался милях в семи-восьми от Индейского озера, неподалеку от впечатляюще холмистой дороги. Участок вокруг дома освещали прожекторы, установленные среди сугробов. Само здание было демонстративно, до противного, новое; все из сосновых досок, покрытых лаком, в форме буквы «А», с двухскатной крышей в швейцарском стиле. Рекламный щит предлагал к вашим услугам три подъемника, восемь маршрутов для скоростного спуска, прекрасный инструктаж, лыжню для начинающих, исландскую баню, превосходные мясные блюда и коктейли. Вокруг было шумно, со всех сторон доносились смех и крики, взад-вперед сновали люди.

Я вошел в комнату, судя по всему, служившую главной гостиной. На вертеле в камине можно было, пожалуй, зажарить и быка. Низкий потолок с громадными балками. Множество кушеток и стульев, на которых невозможно было найти свободное местечко, мягкие ковры под ногами. На полу тоже растянулось немало молодых людей. Я заметил несколько загипсованных ног и рук на перевязи. Истекающие потом официанты доставляли напитки от расположенной в углу стойки бара, обходя людей и перешагивая через них и попросту игнорируя вопли и просьбы обслужить. Из большого стереопроигрывателя-автомата гремели «Битлз», и некоторые девицы с энтузиазмом отплясывали твист, сменив лыжные костюмы на обтягивающие брючки.

Я протиснулся к официанту, засунул ему купюру в карман рубашки, за что и получил четыре секунды внимания.

— Мне нужен Карл Абель, — произнес я.

Мотнув головой, официант буркнул:

— Вон тот, в красном пиджаке.

Абель стоял, прислонившись к стене, в красной спортивной куртке с олимпийской эмблемой на кармашке и с серебряными пуговицами; завершал наряд белый широкий шелковый галстук. Чуть склонив голову, он держал в объятиях с обеих сторон по изящной лыжнице. Одна из них что-то нашептывала ему на ухо, корча при этом забавные гримаски, которыми многие женщины сопровождают пересказ непристойных анекдотов. Я дал ей возможность закончить, дождался переливов смеха обеих девушек и раскатистого «хо-хо-хо» Абеля. Потом подошел. Все трое посмотрели на меня с тем «любезным» выражением лица, с каким обычно встречают чужака. Одежда на мне была явно неподходящая для лыжника.

Девушки были совсем молоденькие; благодаря пребыванию на свежем воздухе их лица украшал прекрасный здоровый румянец. Но глаза их… мудрые, всезнающие и какие-то старые. Карл же выглядел великолепно: загорелый герой-блондин с белоснежными зубами и ясным взглядом. Но почему-то все это производило впечатление маски. А прекрасно сшитый костюм не скрывал, однако, что он несколько толстоват в поясе.

— Абель?

— Да, слушаю вас.

— Ваши друзья попросили меня кое-что вам передать.

— Да?

— Ваши друзья — Кэсс, Вэнс и Пэтти, Ли, Сонни, Уиппи, Нэнси — в общем, вся компания.

— Я знаю этих лютей?

— Да, вы знаете этих людей. — Продолжать я не стал — пускай сам пошевелит мозгами. Он и пытался сообразить, но явно был в этом деле не мастер. Лицо Абеля стало угрюмым, встревоженным.

— Ага, — произнес он. — Вы говорите о мисс Эббот? И о Макгрудерах?

— А также о мальчиках из Корнелла.

— Пэрэтайте им мои лучшие пожелания, хорошо?

— Но они просили передать вам еще кое-что, Карл.

— И что?

— Не могли бы вы уделить мне пару минут?

Он крепко сжал своих куколок в объятиях, шепнул что-то и отослал их к камину, наградив каждую легким шлепком пониже спины.

— Ну вот, теперь мы можем поговорить, мистер…

— То, что я должен вам показать, находится у меня в машине.

— Ну, так несите сюда.

— Прошу прощения, но я должен следовать инструкциям, полученным от мисс Дин.

Вид у него, сделался несколько самоувереннее.

— Ах, так значит, вы работаете на нее! Милая крошка, а?

— Она шлет вам особый привет.

Он аж залоснился от самодовольства. Но затем вспомнил имена, названные мною. Думать он был не мастак, но животным чутьем обладал отменным и почуял — что-то здесь не так.

— Что же такое посылает мне эта милая женщина, что вы не можете принести?

Я подмигнул ему с самым торжественным видом:

— Себя.

Он весь расцвел и просиял.

— Ну конечно же! — И слегка подтолкнул меня локтем. — Понимаю.

— Вернее, она, разумеется, не ждет там в машине. Она в домике внизу, у озера. Узнала, что вы здесь, и сказала, что это очень приятный сюрприз. Она тут у старых друзей. Инкогнито.

— Она послала вас, чтобы вы отвезли меня туда?

— Ну да, спонтанно так. Вы ж понимаете.

— Да, конечно!

— Ну что, поехали?

Он в нерешительности покусывал губы, хмуро сдвинув брови.

— Но мне потом надо будет вернуться: обязательства перед обществом, понимаете ли. Но я поеду, неприлично будет сразу не приехать…

Мы подошли к машине. Красная куртка Карла красиво смотрелась в свете прожекторов, на фоне белых сугробов. Он двигался с важным, напыщенным видом. Сзади, на шее, у него залегла глубокая складка, навевавшая ассоциации с тевтонским шлемом. Может, она образовалась как отклик на его фальшивый акцент? Я был выше его на два дюйма, но весил он по крайней мере футов на пятнадцать больше. Не стоило и пробовать в открытую мериться с ним силами. Толк в этом он скорей всего знает. Тут надо действовать наверняка.

Я любезно распахнул перед ним дверцу машины, а он принял эти почести с царственным довольством. Но едва он нагнулся, чтобы залезть в автомобиль, как я покрепче уперся ногами в утрамбованный снег, быстро повернулся и самым лучшим ударом правой, на который способен, попытался вбить среднюю серебряную пуговицу на его куртке ему в позвоночник. Разыгрывая такие маленькие мелодрамы, я всегда чувствую себя болваном. Но тут важна скорость. Такое внезапное, безжалостное, безобразное насилие — прекрасное средство, возвращающее мужчину в его далекое детство, когда ночь полна страшилищ, привидений, напоминающих о смерти. Мужчина, побежденный в честной схватке, сохраняет остатки гордости и достоинства. Но мужчина, без предупреждения повергнутый в беспомощное состояние, легко поддается внушению. Громко отрыгнув воздух, Карл согнулся пополам. Сложив руки вместе, я рубанул по тыльной стороне его шеи, а когда он рухнул на снег, запихнул его в машину, пинками затолкал туда же его беспомощно свисающие ноги и захлопнул дверцу. На все у меня ушло, пожалуй, секунды три с половиной.

Я сел за руль. Пленник был напрочь вырублен, расслаблен, мне даже был слышен его храп. Проехав сотню ярдов вниз по дороге, я остановился, усадил его на сиденье, стащил с него белый галстук, которым и связал его запястья, перекрестив предварительно ему руки пониже мощных бедер. Он ударился головой о дверцу и застонал. Страдающий бог в серебряных пуговицах! Жизнь так прекрасна, но как