Спаси мой маленький мир - Татьяна Игоревна Булыгина Страница 23

— Да вот, уже выезжаю.

Алла Абрамовна жила в центре города, в классической хрущевке. Эти серые кирпичные пятиэтажки пока избежали сноса и стояли окруженные элитными жилыми высотками, как старенькие гномы в кругу красавцев-Гулливеров.

Виктор шагнул в крошечную прихожую маленькой квартирки и почувствовал знакомый запах: в квартире пахло розовым маслом, этот аромат очень любила его бабушка. Давно это было.

Алла Абрамовна, маленькая пухленькая дама с белоснежными кудряшками, растерянно всплеснула маленькими ручками и вежливо пригласила его в комнату. Старушка своей прической и церемонными манерами напомнила ему пожилую маркизу из какого-то старого фильма. В серванте стояли фарфоровые фигурки и хрустальные салатницы, Витина бабушка тоже очень гордилась своим хрусталем. Волнуясь и мило картавя, «маркиза» объяснила, что ее обожаемый племянник Игореша года три назад попросил тетушку зарегистрировать номер у сотового оператора для него, а объяснил это очень просто: он занимается коммерцией и не хочет, чтобы этот номер пробили конкуренты. Тетушка в подробности не вникала, а сделала так, как просил Игореша.

Виктор искренне поблагодарил почтенную даму, церемонно раскланялся и бодро побежал вниз по лестнице.

Четкая система приоритетов у Красовского Игоря Николаевича выстроилась пятнадцать лет назад, когда родился Виталик. Сын должен получить все. Супруга сидела дома с сыном до трех лет, затем ребенка отправили в хороший детсад, и не потому, что Игорь не мог себе позволить содержать жену с ребенком. Мальчик должен вырасти социализированным, умеющим находить общий язык и с ровесниками, и с воспитателями, уметь выстраивать отношения «по горизонтали и вертикали».

Супруга преподавала в колледже математику, Игорь настоял, чтобы часов было немного, в свободное от работы время жена водила сына на различные «развивашки», и сама с раннего возраста занималась с ним математикой.

Потом хорошая гимназия и спорт, разумеется. Мальчик должен быть физически подготовлен, это не обсуждается. Виталий занимался плаванием в школе олимпийского резерва, никто от него сверхрезультатов не требовал, но и прогуливать тренировки Игорь ему не позволял. Летом он отправлял жену с сыном на море, две недели — это минимум, потом на две недели хороший санаторий, благо у жены все лето свободно. Иногда эстафету перехватывала теща, она обожала единственного внука и устраивала с ним культурные вояжи в Питер, Москву и Калининград.

Но, как ни странно, атмосфера всеобщего обожания не испортила Виталия, он рос спокойным, веселым и очень доброжелательным ребенком. Виталий всегда хорошо учился, а класса с пятого стал интересоваться математикой и информатикой. Разумеется, его перевели в лицей с углубленным изучением математики и физики, купили самый мощный компьютер. В этом году он оканчивает восьмой класс, и в их лицей пришли представители фирмы, организующей обучение детей за границей, и предложили продолжить образование в Англии, в специализированном колледже по изучению информационных технологий. Виталий понимал, как это дорого, и не стал просить отца. Сын кратко рассказал о колледже и молча отвел глаза.

Игорь хорошо обеспечивал семью, но обучение ребенка в Англии в течение нескольких лет — это дорого для него, это нереально. Если бы Виталик просил, настаивал, Игорь еще десять раз бы подумал, стоит ли ему ввязываться в эту затею с обучением, но сын опустил глаза и молчал, и это подействовало лучше любых уговоров: Игорь тут же принял решение — его сын поедет учиться в Англию. А вопрос с деньгами он решит. Потом Игорь пробил эту фирму — фирма оказалась солидной, с хорошей репутацией и гарантировала детям состоятельных родителей качественное обучение в старой доброй Англии.

Еще и еще раз Игорь Николаевич обдумывал свое решение и понимал, что он поступил правильно. Если у Виталика хорошо пойдет учеба, а в этом он не сомневался ни минуты — целеустремленностью сын тоже пошел в отца, то потом Виталику можно попробовать зацепиться с работой и продолжить образование, и сын будет жить в благополучной, цивилизованной Европе.

Свою страну Игорь не любил, но реальной возможности уехать не видел, а тут и для него появился свет в конце туннеля: если Виталька зацепится с работой, немного обживется там, в Европе или даже в Америке, а как ценятся русские мозги за границей — это известно всем, глядишь, и родителей-пенсионеров перетащит к себе. Через пятнадцать лет им с Галкой будет уже далеко за пятьдесят, внуков будут нянчить, продолжение рода Красовских. Не все же ему тут гарцевать, изображать героя-любовника, постепенно надо начинать готовиться к счастливой старости. В нашей стране счастливая старость — понятие весьма призрачное, по крайней мере, для него. Хранить накопления в банке — дело опасное, достаточно вспомнить кризис:

сколько денег потерял народ, кто-то остался без квартир, а кто-то, Игорь в этом не сомневался ни секунды, сделал на этом кризисе состояние… Нет, наживаться на себе он не позволит никому: ни государству, ни отдельно взятым личностям. Итак, он делает ставку на сына. Будущее его сына — это и его будущее.

Бобырев вошел в кабинет, отряхнул влажное пальто и аккуратно расправил его на плечиках. Как хорошо зайти в теплый кабинет после мерзкого холодного дождя. Александр Петрович испытывал смешанные чувства.

Он был доволен и одновременно досадовал на себя. Доволен он был разговором с отцом Андрея, Владимиром Ивановичем Коровиным. Адвокат Семен Яковлевич аккуратно и вежливо попросил провести беседу в неформальной обстановке, и следователь не возражал. Разговор состоялся, и собеседник, как показалось Бобыреву, был вполне откровенен, вот только вся эта информация ничуть не помогала продвинуться в расследовании, и Бобырев ходил по кабинету, ерошил волосы и недовольно фыркал, как рассерженный кот.

Оперативники выложили ему кучу информации про Андрея Владимировича, причем собрать ее не составило ни малейшего труда. Все было на поверхности. Единственный сын в интеллигентной и более чем обеспеченной семье получил хорошее образование, не имел вредных привычек, был достаточно талантливым дизайнером, ну а то, что не гнался за заработком, что ж, вполне понятно. Он никогда не бедствовал, всегда имел деньги, но и мажором никогда не был. Более того, по словам адвоката Когана, Андрей отказывался от помощи отца, ему хотелось состояться профессионально, доказать родителям, что он способен на большее. По мнению коллег, он был хорошим дизайнером с собственным ярко выраженным стилем, но заказчиков у него было немного: он трудно сходился с людьми, плохо «подстраивался» под клиента, но, если заказчик ему нравился и вызывал симпатию, Андрей выкладывался, как мог, и проект получался отменно.

Но истинной страстью Гербера были его картины. Писал он очень медленно, истово пытался добиться совершенства, иногда выставлял свои картины