Тонкий лед - Пейдж Шелтон Страница 22

– Понятно.

Я не была уверена в этой теории. Когда мою первую книгу приняли к публикации, мама посоветовала мне придумать себе биографию. Не столько из-за вопроса моей частной жизни, сколько из-за отца. Мама не собиралась прекращать поиски, а если он просто нас бросил, то мог бы в один прекрасный день прочесть на каком-то сайте, где я родилась и выросла, и связаться со мной. Мама этого не хотела. Элизабет Фэйрчайлд всю жизнь была «девочкой из Миссури», но никаких более конкретных сведений в моей биографии не сообщалось.

Внезапно я почувствовала, что голова становится тяжелой. Нового приступа боли не было, но я инстинктивно прикрыла глаза. В голове вспыхнула картинка: дорожный указатель, проносящийся вдоль окна. «Добро пожаловать в Иллинойс, на родину Линкольна».

Но я выпрыгнула из фургона в Сент-Луисе. И нашли меня в Миссури, а не в Иллинойсе.

– Бет?

– Он вез меня в Иллинойс, – сказала я. – В какой-то момент мы были там. Я только что вспомнила указатель, но больше ничего не вижу, только приветственную надпись.

– Вы уверены? – спросила детектив. – Вы не могли видеть этот указатель где-то еще?

Множество раз детектив Мэйджорс просила меня назвать места, куда привозил меня Брукс. И другие полицейские тоже. Их особо интересовал вопрос, пересекали ли мы границу штата, и они не скрывали надежды на то, что ответ окажется положительным. Если бы удалось доказать, что он заезжал в другой штат, у них было бы больше оснований упрятать его за решетку на более долгий срок. Я считала, что он уже совершил достаточно, чтобы оказаться там навечно, но понимала, почему полиция хотела собрать как можно больше доказательств.

– Я уверена, – сказала я. И это было правдой.

– Вы можете еще что-то рассказать? Можете вспомнить хоть что-то, описать деревья, погоду, дорогу? Что-нибудь на самом указателе? Хоть какие-то детали?

Мои глаза все еще были закрыты.

– Нет, не могу… хотя нет, подождите: там была дыра. В правом верхнем углу на указателе. Не как от пули, больше, но точно круглая. Детектив Мэйджорс, это был указатель со словами «Добро пожаловать в Иллинойс» с круглым отверстием в правом верхнем углу. Найдете его и поймете, где мы были. – Я потрясла головой. – Больше ничего не могу вспомнить. Не знаю, куда мы заезжали до этого или после, но мы точно пересекали границу Иллинойса.

– Хорошо. Поняла.

Воспоминание тут же исчезло, как будто выключили свет на экране. Я немедленно засомневалась, было ли оно настоящим, но вслух этого не сказала. Мне не хотелось понапрасну отнимать время у детектива Мэйджорс, но я была уверена, что мой мозг еще не настолько отклонился от курса, чтобы сотворить настолько яркую подделку. Я откашлялась:

– Когда вы сможете точно узнать про следы шин?

– Сегодня.

Одна из версий полиции состояла в том, что я выпрыгнула из фургона, когда Леви Брукс резко затормозил и свернул к обочине, оставив следы на полосе сухой грязи и щебня. Другая версия состояла в том, что следы оставил кто-то другой. Полицейские надеялись, что это была машина Брукса, но пока я не вспомню ситуацию точно – действительно ли Брукс вильнул в сторону? – никто не знал наверняка.

И все же мне удалось собрать какие-то обрывочные факты: фургон Брукса был коричневого цвета, на нем была надпись «Шевроле» или эмблема.

Я закрыла глаза и услышала, как детектив Мэйджорс снова зовет меня по имени. Было что-то еще, какое-то воспоминание, на самом краю.

– Я вспомнила, что он носил шерстяную куртку в красно-черную клетку. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Думаю, да.

– По какой-то причине я сейчас помню это очень отчетливо. Хотя понимаю, что вам это мало чем поможет.

– Бет, я уже говорила: нам поможет любая деталь. Никогда не знаешь, какая мелочь может раскрыть дело.

– Ага.

– Я бы очень хотела, чтобы вы вернулись домой. Вам необходимо медицинское наблюдение, а лучшего врача, чем доктор Дженеро, не найти. Подумайте еще раз над вашим планом.

– У меня все в порядке. Я буду осторожна. Я хорошо себя чувствую.

– Как скажете. – Она сделала паузу. – Можете положиться на местного начальника полиции. Он хороший человек. Я проверяла.

– Хорошо, – ответила я. Мне все сильнее хотелось прекратить разговор. Затылок снова заныл, как от чужого взгляда. – Я позвоню вам завтра. Скорее всего, с нового номера.

– Хорошо. Я буду отвечать на все звонки, чтобы не пропустить. Берегите себя.

Я пробормотала что-то, что могло бы сойти за согласие, и захлопнула крышку телефона. Его необходимо было уничтожить, но не раньше, чем я смогу перезаписать куда-то оставленное на нем сообщение.

Я поднялась с кресла и осторожно выглянула в окно. Напротив никого не было. Только деревья, библиотека и машины, припаркованные рядом с ней, – кажется, их стало больше. По небу неслись темно-серые облака, и внезапно солнечный свет померк. Я внутренне встряхнулась и постаралась отделаться от ощущения, что за мной наблюдают. Повернулась к столу и начала открывать ящик за ящиком, роясь в содержимом.

– Ну же, Бобби Рирдон, не подведи меня. У всякого хорошего журналиста должен быть диктофон.

Я полагала, что если у Бобби таковой и был, то, скорее всего, он окажется старомодным устройством с кассетами. Будь у меня с собой ноутбук, я могла бы записать сообщение на него.

Наконец мои поиски увенчались успехом. В глубине одного из ящиков, заваленного заметками о каякинге, я обнаружила маленький цифровой диктофон. Я нажала на кнопку воспроизведения.

– Проверка связи, раз, два. – Бобби Рирдон на мгновение воскрес из своей цифровой копии. Его голос был низким и хрипловатым, но при этом уверенным. Я мысленно сделала зарубку: узнать о нем побольше, если будет возможность.

Теперь же я переключила диктофон, поставила его рядом с телефоном и записала сообщение. У меня получилось. Удостоверившись, что сообщение сохранено, я бросила телефон на пол и растоптала ногами. Немного перестаралась в процессе, но ощущение было приятным. Когда я закончила, мелкие обломки телефона валялись по всему полу. Я начала было прибираться, но в этот момент мир сотряс оглушающий грохот.

Глава девятая

Звук дождевых капель, барабанящих по металлической крыше, не был мне в новинку, хоть и не помню, когда слышала такое в последний раз. Но вот такого грома, как тот, что с ревом сотряс стены «Петиции», я еще не слышала. Звук казался очень близким и, как и почти все в сорок девятом штате, необъятным. Как только я осознала, что слышу не только гром, но и