Искатель, 1998 №5 - Даниэль Мусеевич Клугер Страница 21

Натаниэль отвернулся, с трудом сдерживая смех. Дело в том, что первая страница была посвящена очередному заседанию ЕЭС с участием США и России. Видимо, чтобы подать материал поэффектнее, во всю полосу красовались портреты самых известных людей мира, то бишь президентов и премьер-министров. Всего мирового политического бомонда. Единственной накладкой оказалось то, что кто-то — похоже, именно Гена — забыл снять рекламу. Так что указанные портреты обрамляла ярко-красная надпись: «Болезнь века — мужская импотенция», причем буквы по величине могли поспорить с заголовком самой газеты. Учитывая, что портреты изображали исключительно мужчин (все-таки политика — мужская привилегия, что бы ни говорили поклонники М. Тэтчер и Г. Меир), картинка получалась пикантная.

Между тем Михаэль закончил снимать стружку с так ничего и не понявшего Гены. Махнув на него рукой, он отослал парня работать. Когда тот ушел, Коган скомкал газету, швырнул ее в угол и заявил:

— А пошли они все подальше! Плюнем и забудем. Генка хороший парень, но у него вечно проблемы. Ладно, не впервые. Однажды мы давали материал о последних днях Ленина. Посередине страницы поместили фотографию. Кошмарная фотография. Не вождь мирового пролетариата сидит в кресле-качалке, а высохший полутруп, с безумными вытаращенными глазами.

— Да, я где-то видел такую фотографию.

— Вот, а наш Геночка, заметив, что на странице осталось немного места, подверстал туда же рекламное объявление: «Ищу партнера для открытия книжного магазина в Беер-Шеве». И объявление дал крупным шрифтом, аккурат под фотографией обезумевшего Ленина. Как вам такой партнерчик?

Натаниэль попытался представить себе реакцию возможных партнеров, жаждущих открыть в Беер-Шеве книжный магазин.

— Нет, — уверенно сказал он. — Не откроют.

— Вот именно, — буркнул Коган. — Иногда мне кажется, что он делает это нарочно.

— Вы думаете? — вежливо удивился Натаниэль.

— А что? Он у нас художник-авангардист. Может, для него это художественный прием такой. — Коган умолк, потом, слегка оживившись (Розовски заподозрил, что при воспоминании о пиве), сказал: — Ладно, забудем. Я вас слушаю, Натаниэль.

Розовски вытащил пачку сигарет.

— Вопрос может показаться странным, — сказал он.

— Ну и что? — Коган ободряюще улыбнулся. Чувствовалось, что он уже забыл о недавнем происшествии и вполне восстановил нормальное настроение. Розовски. позавидовал ему. — Я давно уже не слышал нормальных вопросов, — сказал редактор. — Странный так странный. Задавайте.

— Скажите, кто составляет для вашей газеты астрологические прогнозы? — спросил Розовски.

— А? — Михаил все-таки удивился. — Прогнозы?

— Гороскопы, — подсказал Розовски.

— Понятия не имею. А что? Вообще-то… — он замолчал, глядя как Розовски, не торопясь, прикуривал сигарету.

— Вы много курите? — сказал Коган.

— И пью тоже, — ответил Розовски. — Иногда — много. А вы не курите?

Михаил покачал головой.

— Пятнадцать лет курил, — сообщил он. — Теперь вот бросил. Надо думать о здоровье. Все-таки не мальчик уже.

— А пиво? — спросил Розовски, красноречиво глядя на обнаженных красоток.

— Да ну, — обиженно произнес редактор. — Что я, совсем уж… А это, — он показал на рекламные плакаты, — это мне досталось в наследство от прежнего обитателя кабинета. Моего предшественника.

Натаниэль не стал уточнять, что именно он имел в виду под «совсем уж».

— Вернемся к вашим гороскопам, — сказал он.

Коган издал булькающий звук.

— Не вижу в этом ничего смешного, — холодно сказал Розовски.

— А я и не смеюсь. Это я так, поперхнулся, — объяснил Коган, откупоривая новую бутылку «Голд стар».

— Замечательно, — сказал Розовски. Он уже перестал считать количество пива, вливаемого в себя хозяином кабинета. — Так что насчет гороскопов?

— Могу узнать, — сказал редактор. — У Саши. Саша! — заорал он, и Розовски снова вздрогнул. Видимо, такого рода коммуникация была принята в газете раз и навсегда. — Иди сюда немедленно!

Искомый Саша вырос словно из-под земли. Высокий молодой человек, с весьма пессимистичным выражением лица.

— Чего орать-то? — осведомился он.

— Познакомься.

Саша кивнул Натаниэлю и снова воззрился на редактора.

— Кто составляет гороскопы для нашей газеты?

— А что? — в свою очередь спросил Саша. — Есть претензии?

— Можно сказать и так, — уклончиво заметил Натаниэль.

— Кстати, Миха… то есть Натаниэль — частный детектив.

Саша посмотрел на Натаниэля со слабым интересом.

— И что же?

— Кто составляет гороскопы для вашей газеты? — терпеливо повторил Розовски свой вопрос.

— Для какой?

— А у вас их несколько?

— Ну, строго говоря, две.

— Для «Ежедневной почты». — Розовски всегда считал избыток терпения главным достоинством в свой профессии.

— Вот их как раз и две, — сообщил Саша. — Ежедневная и еженедельная. Вас какие прогнозы интересуют?

— Очень интересно, — задумчиво сказал Розовски. — Еженедельная «Ежедневная почта». Свежо, друзья мои, свежо.

— Подумаешь! — Коган пренебрежительно скривился. — А ежедневные «Новости недели»?

— Да, действительно, — согласился Натаниэль. — Вернемся к гороскопам. Так что, для разных газет их составляют разные люди? — спросил он.

— Да. Еженедельный гороскоп составляет профессиональный астролог, очень, кстати говоря, опытный и знающий. Я могу, конечно, дать его телефон. Дать?

— Дать. А кто составляет ежедневные гороскопы?

— Я.

Розовски поперхнулся дымом.

Саша смотрел на него безмятежно-ясными глазами. Прокашлявшись, Натаниэль спросил:

— Мы могли бы побеседовать тет-а-тет?

— Когда?

— Сейчас.

— Подходите. Вон туда, — Саша показал. — Я там заканчиваю материал для номера. Побеседуем тет-а-тет. Относительно, конечно.

И он исчез так же мгновенно, как появился.

— Серьезное дело? — спросил редактор.

— Серьезнее не бывает… — рассеянно пробормотал Натаниэль. — Спасибо, Миша, выручили. Пойду, поболтаю с вашим работником, — он поднялся.

— Русская мафия? — полуутвердительно произнес Коган.

Розовски засмеялся.

— Ну, Миша, как же так? Вы напоминаете ребенка, который пугал всех страшными сказками, да сам же в них и поверил.

Коган хмыкнул и промолчал.

— Вы что, всерьез верите всем этим историям о русской мафии? — спросил Натаниэль. — О том, что у них другого дела нет, кроме как лезть в наш несчастный Израиль со своими миллионами долларов?

— Миллиардами, — поправил Коган. — Вы думаете иначе?

— Я думаю, что более невыгодное дело трудно найти, — сказал Розовски.

— Почему?

— Можно найти более выгодное применение этим самым миллиардам. С их точки зрения, наша страна находится в состоянии войны. Ливан, ХАМАС, проблема Голан. Плюс почти что социалистическая экономика.

— Министр полиции Моше Шахаль недавно ездил в Москву, — заметил Коган. — Потом сказал…

— Что сказал Моше Шахаль, я тоже слышал, — перебил Натаниэль. — Вернее, читал. Его слова — это его проблемы. Я привык оперировать фактами. Мало ли что ему наговорили в Москве.

— Он ведь и факты тоже… Вон, в Эйлате…

— Да бросьте! — Натаниэль рассмеялся. — Знаю я об истории в Эйлате. Собрались богатые люди, решили погулять. Конечно, пошумели. А наши журналисты превратили это в съезд русской мафии. Станет мафия так засвечиваться!

— Почему бы и нет?

Натаниэль некоторое время изучающе смотрел на него, потом сказал:

— Ментальность не та.

Взгляд Когана не выразил никаких эмоций. Потом журналист улыбнулся.

— Спасибо за интервью, — сказал он.

— Что? Ах, вон