Тихое место - Меган Миранда Страница 2

Мы все ее смотрели. Знали, что так и будет, что ее освободят, и кипели от негодования. Как же так, был суд, показания, улики – и теперь все сначала?

Да, мы ожидали, что так может произойти. Ловили новости, посылали друг другу ссылки, делились тем, что услышали, на нашей доске объявлений. Хавьер Кора все подробно расписал, но свое мнение оставил при себе, и тут же посыпались комментарии.

Третий канал. Включайте.

Смотрим…

О господи.

Это у нас закон такой?

Мы уже поняли, что много разглагольствовать на доске объявлений не стоит, но пресс-конференцию видели все. На Руби Флетчер та же одежда, в какой ее забрали, она стоит перед кучей микрофонов, а внизу вдоль экрана крупная надпись: НЕВИНОВНА. Просто, но ярко – только верно ли? Выходит, что слушание дела – к чертям, расследование – туда же, решение присяжных – на ветер. Так виновата Руби или нет? Попробуй разберись.

– Вчера, – пробормотала она с радостным придыханием, глядя в потолок, – было круто.

На экране она выглядела сдержанной, несгибаемой. Усеченная версия Руби, которую я знала. Но когда она заговорила, я, сидя на диване, подалась вперед. Она притягивала к себе внимание даже издалека.

Журналистка спросила ее: «Что вы сейчас чувствуете, Руби?» Руби очень симпатично прищурилась, скрывая улыбку, что всегда здорово у нее получалось. Она посмотрела прямо в камеру, прямо на меня, и, сделав паузу, ответила: «Надеюсь наладить жизнь. Чтобы все это осталось позади».

Однако через сутки она уже была здесь, на месте преступления, из-за которого попала за решетку, чтобы взглянуть фактам в лицо.

Первым делом Руби попросила пива. Еще не было двенадцати, но такие мелочи, как социальные нормы или мнение общества, Руби не интересовали никогда. Она и не пыталась оправдаться, в отличие от любого из наших соседей, – все-таки сейчас лето, по одной баночке пропустить можно, – им важно получить одобрение общества или привлечь к мелкому разгулу кого-то еще.

Она стояла перед холодильником, вдыхая холодный воздух изнутри.

– Ох, как же здорово!

Она явно соскучилась по пиву. Закрыв глаза, Руби присосалась к бутылке, а я наблюдала, как подрагивает ее горло при каждом глотке. Потом ее взгляд наткнулся на кухонный нож, на арбузные кубики. Она подхватила кубик и забросила в рот, жевала нарочито медленно, с явным наслаждением. По комнате расплылся сладкий аромат, она облизнула губы, и мне тоже захотелось, чтобы во рту было сладко.

Наверное, такие моменты могут длиться бесконечно: каждая вещь, каждое воспоминание, когда-то привычное, воспринимается как что-то новое. Круто.

Около раковины звякнул мой телефон. Никто из нас не отреагировал.

– Как думаешь, скоро все узнают? – Она облокотилась на стойку, уголок рта нервно дернулся. Догадалась, что это кто-то прислал сообщение.

Скоро. Здесь долго не бывает. Как только ее кто-то увидит, об этом узнают все, если уже не узнали. Если покупаешь дом в Холлоуз Эдж, автоматически становишься членом местной Ассоциации жильцов. Это официальная и самостоятельная группа, которая выбирает правление, решает вопросы бюджета, собирает взносы, разрабатывает правила и следит за тем, чтобы они исполнялись.

Ты сразу получаешь доступ к местной доске объявлений, неофициальной, в свое время ее создали из лучших побуждений. Но после смерти Брэндона и Феоны Труэтт эта доска стала совсем другим зверем.

– Ты хочешь, чтобы они узнали? – спросила я. – Что ты вообще здесь делаешь? И сколько намерена здесь пробыть?

– Рано или поздно они все равно меня заметят. – Она закинула ногу на ногу. – Никто никуда не делся?

Я кашлянула.

– Более или менее все на месте.

Арендаторы при первой возможности смылись, а все остальные сейчас свой дом продать не могут – разве что с большими потерями. Дом Труэттов, рядом с моим, так и стоит пустой. Руби Флетчер, жившую когда-то в Холлоуз Эдж, обвинили в их убийстве. Да, обоих сразу. Если бы жертвой пал кто-то один из них, возможно, мы бы это как-то пережили, но двое…

Тейт и Хавьер Кора, мои соседи слева, собрались было переезжать, но их дом стоял через один от места преступления, и риелтор посоветовал им не торопиться. Но кое-кто потихоньку испарился. Исчез чей-то жених. Перестал появляться муж, которого здесь и так редко видели.

Дело раскрыли, но раскрылись и некоторые не относящиеся к делу подробности.

Не вдаваясь в детали, я сказала:

– У Уэллменов пополнение. Малыш.

Руби улыбнулась.

– Наверное, уже не такой и малыш.

Я поджала губы, изображая улыбку. Что еще сказать, каким тоном?

– Тейт беременна.

Руби застыла, не донеся бутылку с пивом до рта, подняла бровь.

– Подозреваю, она сейчас вся на взводе.

Так и есть, но говорить об этом Руби я не буду. Я всегда пыталась сгладить острые углы, как-то снять напряжение. В своей семье я давно играю роль миротворца. Так что эту тему лучше оставить, есть другие, нейтральнее, к ним и обратимся.

– Старшая дочка Шарлотты окончила школу, так что к осени еще одним жителем тут будет меньше.

Я просто заполняла паузы, слова вылетали из меня, почти спотыкаясь друг о друга.

– Может, вместо нее выгоним кого-то другого? – спросила она, и я засмеялась. Наверное, у нее готов целый список. Кто там на первом месте? Полагаю, Чейз Колби.

Словно и не прошло столько времени. Руби всегда была такой: обаятельной, непредсказуемой. Завораживающей, как сказал прокурор. Все мы – жертвы, нас нельзя винить в том, что мы выступили единым фронтом.

Я часто это повторяла, пытаясь оправдать себя.

Вскоре я поняла, зачем она выспрашивает, кто не уехал и уезжать не собирается. Руби решила остаться здесь.

По правде говоря, я не задумывалась над тем, куда она отправится после освобождения. Мне и в голову не приходило, что она захочет вернуться сюда – после всего, что здесь произошло. Последний раз мы разговаривали в суде, я давала показания, да и это разговором не назовешь – когда я проходила мимо, она одними губами сказала мне «спасибо».

Я сделала вид, что не заметила.

Я могла бы предположить, что она поедет к отцу во Флориду. Или забьется в какой-нибудь гостиничный номер, который оплатят юристы, что ее вызволили, будет выяснять подробности дела со своим адвокатом. Или просто исчезнет с концами – вот он, шанс начать жизнь с чистого листа, объявиться где-нибудь у черта на рогах совершенно новым человеком. Человеком без прошлого.

Я взглянула на часы над холодильником – стрелки переползли за полдень – и нервно постучала