Искатель, 2003 №6 - Дмитрий Юрьевич Дубинин Страница 19

— Только кассета… Да?

— Ты все понимаешь.

— Тогда еще вопрос. Если эти документы не для посторонних, значит, тот, кто в них заглянул, становится, так сказать, лишним?.. А если это так, то мне, пожалуй, лучше смириться с проблемами на семейном фронте.

— Ну, скажем так: в них ты найдешь только то, что уже было в периодике. Могу даже намекнуть: дело об убийстве директора «Фармсиба». Единственное, что не печатали в газетах, — фамилии. Но те, кому надо, давно уже знают, о ком идет речь. А эти документы могут принести вред только в своем оригинальном виде — копии можно легко объявить подделкой. Даже если ты выучишь их наизусть и придешь в прокуратуру, чтобы изложить все, включая фамилии и юридические адреса, тебе скажут: знаем, знаем, все мы знаем. Доказательства где? А доказательства, как нам известно, все еще находятся на территории дачи Боцмана. Даже если он скопирует их, впрочем, он наверняка уже давно сделал копии, то это почти ничего не значит. Подделать сейчас можно все. Даже к оригиналам доверие слабое. К ксерокопиям или компьютерным распечаткам, даже с подлинными подписями — вообще никакого. К тому же, знаешь, если бы там содержалась настолько уж секретная информация, что за нее надо снимать головы, ты уже давно лежал бы закопанным где-нибудь под Сокуром. Потому что читал ты документы или нет — неважно. Хоть ты мамой клянись, что не читал — они были у тебя в руках, а это все равно что ты их выучил наизусть и передал содержание половине города. Понимаешь, да?

Я промолчал. Пока все звучало логично. Но будет ли все так же логично, когда я передам этому гангстеру документы, которые валяются сейчас среди разных бумаг в моем офисном столе? Хотелось бы думать, что именно так. Тем более что я не нашел в них ничего сенсационного. Разве лишь что они по-настоящему доказывают, что властные структуры города действительно причастны к смерти строптивого директора… Попади бумаги даже в прокуратуру — так это смотря еще к кому: иной юрист еще, того и гляди, сам побежит к потенциальным фигурантам — возьмите, пожалуйста-с… В прессу — еще куда ни шло. Вполне возможно, что среди множества дышащих на ладан городских газет найдется такая, чей главный редактор, знающий, что терять ему уже нечего, решит пойти ва-банк и поднимет шум со своих страниц. Тут уже и самый коррумпированный на свете чиновник не сразу сумеет выработать тактику противодействия. И органы правопорядка зашевелятся — неохотно, но зашевелятся, потому что иначе может получиться еще хуже. Кто-то обязательно стукнет в Москву, раз нити тянутся именно туда. Кто-то сообщит и депутатам, и кто-нибудь из них, либо из глупости, либо из искреннего желания заявить о себе, как о непримиримом борце с коррупцией, раскроет рот. Завертится колесо… Но только в том случае, и это вполне справедливо, если в качестве доказательства причастности сильных мира сего к заказному убийству будут предъявлены именно оригинальные документы. С этим я был согласен… Хотя и не на все сто.

Но был я согласен еще и с тем, что теперь моя затея с «охранной грамотой» оказалась пустой. Действительно — куда я с этими копиями сунусь? И вообще, неизвестно, правду ли говорит Олег, когда обещает оставить меня в живых? А я ведь, по бандитским меркам, знаю чересчур много…

— Так что, Слава, хоть ты меня и расстроил, но дела пока еще, будем надеяться, не так уж плохи. Подождем. Торопиться нам пока некуда… Но срок тебе — неделя. Это, по нынешним временам, очень солидный срок. Впрочем, я думаю, ты сам заинтересован в том, чтобы все это неприятное дело как можно скорее закончилось.

Спорить с таким утверждением было невозможно.

Лорина «Тойота» находилась на нашей стоянке. Сердце у меня ухнуло и заныло, едва лишь я увидел знакомый силуэт за рулем машины. Она, оказывается, ждала меня. Правда, по делу. Всего лишь по делу…

— Ну, что происходит? — спросила она, когда пересела в мою тачку.

— Неважно, — ответил я.

— Они… Сколько они запросили?

— Им не деньги нужны, Лора.

Она широко раскрыла глаза.

— А что тогда?

— Знаешь, не хочу говорить. Дело слишком темное и неприятное. Словом, от меня требуют действий. В какой-то мере противоправных.

— Подожди… Я что-то не понимаю… — Вид у Лоры стал озадаченным. — Я была уверена, что шантажисты обычно требуют деньги.

— Это не простой шантаж. Те, к кому попала наша кассета, достаточно богаты, чтобы не интересоваться моими директорскими грошами, пусть даже вместе с неучтенкой. Их интересуют совсем иные вещи.

— Но я как-то могу тебе помочь?

— Никак.

Лора замолчала. Мне вдруг показалось, что она сильно удивлена. И, если я правильно понимал, вовсе не тем, что подозрения на шантаж оказались правильными, а тем, что шантажисты требуют отнюдь не деньги.

— Но ты скажи мне, что происходит… Может, я смогу тебе хоть чем-то помочь?

— Боюсь, что ничем.

Мы еще долго вели подобный разговор, пока я не стал раздражаться. Нет, конечно, Лора искренне мне сочувствует (да и себе, надо полагать, тоже), и ясно, что ей как-то хочется повлиять на ситуацию. Я попытался корректно ей объяснить, что дело это сугубо мужское и лучше бы Лоре не лезть в него, если она, конечно, не хочет нажить дополнительных неприятностей. Лора согласилась не лезть, но стала с не очень понятной настойчивостью просить рассказать, в чем суть требований шантажистов. И я, сам не знаю почему, рассказал. Конечно, не всю правду, а лишь в том виде, как изложил эту историю Олегу. Лора прямо-таки ахала — ее все это почему-то поразило до глубины души.

Разговаривать мы бы могли еще долго, но всему на свете приходит конец. Пообещав друг другу не падать духом, мы попрощались.

Мне, как всегда, было жалко расставаться с Лорой. Но вот какой-то червячок не то сомнения, не то даже недоверия к ее искренности шевелился где-то внутри моего сознания. Что-то и где-то было не так. Мне приходилось выслушивать иногда, что я довольно-таки тугодумный тип, когда нужно смотреть на сто шагов вперед, но зато в делах умею быстро принимать решение. А как же иначе — на забугорных рынках и среди наших перекупщиков щелкать клювом абсолютно противопоказано! Не можешь вертеться среди денег, барахла и жуликов — ступай на завод, к станку. И жди зарплату нищенскую с задержкой по полгода…

И все же в мелочах, как я заметил, мне везет. Прошло всего лишь три дня, как вдруг