Маленькая невинная ложь - Дженнифер Линн Барнс Страница 19

Я не хотела этого знать.

– Тот, кто не смотрит в камеру, это Чарльз Уотерс. Кажется, вчера ты с ним познакомилась. – Лилиан не дала мне времени переварить новую информацию. – Высокий, с самодовольным видом, в заднем ряду – старший из мальчишек Эймсов. Который сенатор.

Эймс. Как Уокер Эймс, Лукас Эймс и связанная по рукам и ногам шантажистка в домике у бассейна.

– Вот этот, с краю, – продолжала бабушка, но судя по ее тону, он не представлял особой важности, – зять сенатора. Тогда, конечно, он им еще не был, но именно Эймсы заплатили за него взнос Кавалера. А потом он женился на их дочери, Джулии.

– У мужчины, который женился на Джулии Эймс, есть имя? – уточнила я.

Бабушка молча убрала фотографию в ящик тумбочки, задвинула его и только потом ответила:

– Его фамилия Мейсон. Прошлым вечером ты познакомилась с его сыном Буном.

Этот тесный мир становился все теснее и теснее…

– А как его зовут? – настаивала я в большей степени ради того, чтобы показать ей, что вся эта информация меня ничуть не волнует.

Лилиан улыбнулась. То ли непроизвольно, то ли в качестве предупреждения.

– Томас. Томас Мейсон.

Внезапно мне стало нечем дышать. Мое полное имя Сойер Энн. Как-то раз мама сказала, что, если бы я родилась мальчиком, она все равно назвала бы меня Сойером.

Только в том случае полное имя звучало бы как Сойер Томас.

«Секреты на моей коже».

www.secretsonmyskin.com/community

Глава 17

Семейным автомобилем, естественно, оказался «Мерседес» – огромный внедорожник. Когда дядя проехал ворота охраны и начал подниматься по длинной извилистой дороге к загородному клубу «Нортерн Ридж», в голове у меня крутились только две вещи: непрекращавшийся монолог Джона Дэвида о том, как мы сможем защититься в случае зомби-апокалипсиса, и имя Томаса Мейсона.

Я всегда думала, что Сойер Томас – это игра слов, Том Сойер наоборот. Мне почему-то и в голову не приходило, что родись я мальчиком, мама назвала бы меня в честь кого-то.

Например, в честь биологического отца.

«Ты спешишь с выводами, – сказала я себе. – Это же не Олимпийские игры. Перестань».

– Джон Дэвид, если ты помнешь этот блейзер, я вздерну тебя за ногти на ногах. – Тетя Оливия на переднем сиденье проверяла помаду, глядя в карманное зеркальце. – И какое у нас правило о зомби на время бранчей?

Телефон Лили, лежавший на сиденье между нами, завибрировал. Я покосилась на него. Кузина тут же накрыла экран рукой, но недостаточно быстро.

«Секреты на моей коже». Не веря своим глазам, я посмотрела на нее. Серьезно?

Лили избегала встречаться со мной взглядом. Ее отец свернул на кольцевую дорогу и остановился под навесом кремового цвета. Я заметила стойку парковщиков, но даже не подумала смотреть на служащих. Лили разочаровала меня – она по-прежнему выкладывала посты в блог, из-за которого ее шантажировали, – и, возможно, из-за этого я распахнула дверь чуть сильнее, чем это было необходимо.

И только тогда увидела парковщика.

В свое оправдание могу сказать, что я не привыкла к тому, чтобы люди открывали передо мной дверцу машины, и он всего лишь тяжело охнул, когда она ударила его в живот.

Я вылезла из машины и взяла его за руку, чтобы удержать от падения.

– Ты в порядке?

Ореховые глаза парня смотрели прямо на меня.

– Жить буду.

С тех пор как я попала в Мир Дебютанток, мне впервые довелось услышать, чтобы кто-то говорил с акцентом, подобным моему. И хотя сейчас на нем была белая футболка поло с вышитыми инициалами клуба, что-то подсказывало мне, что он так же обожал носить поло, как я – сарафаны персикового цвета.

– Ник. – Рядом с парнем появился мужчина в точно такой же футболке и положил руку ему на плечо. – Место Джи-шестнадцать.

– Сюда, дорогая. – Тетя Оливия подтолкнула меня к зданию.

Вскоре я оказалась в вестибюле с потолками высотой не меньше десяти метров, который переходил в длинный коридор.

Я решила идти рядом с Лили, чтобы меня больше не толкали вперед, как заблудившуюся овечку.

Возможно, кузина хотела предвосхитить мои комментарии по поводу публикации в блоге, потому что она заговорила первой.

– И много парковщиков ты сделала инвалидами за последнее время? – прошептала она, когда мы шли по коридору.

– А ты успела много откровенных фоток выложить? – прошептала я в ответ.

Стоит отдать должное Лили, она не стала отнекиваться.

– Знаю. Я все понимаю. Там автопостинг. Мне нужно отключить его. – Она замолчала, когда к нам вышел метрдотель, чтобы поприветствовать ее родителей, а потом приглушенным голосом продолжила: – Не забудь: на бранче начинай с самой дальней вилки и двигайся по направлению к тарелке.

Бранч состоял из четырех блюд. Мы дождались прихода Лилиан и только тогда заняли места за столиком с видом на большой, ослепительно сверкающий бассейн. Джон Дэвид взял на себя смелость провести для меня большую экскурсию. Салат-бар был расположен в Зале для завтраков, завтраки подавали в Дубовом зале, ланч и мясо – в Ясеневом зале, а десерт – в Большом зале.

Меня так и подмывало перейти сразу к десерту. Отчасти потому, что я предпочитала придерживаться приоритетов, а отчасти потому, что Бун Мейсон в это самое время выкладывал на стеклянное блюдо печенье, миниатюрные пирожные, мусс и крем-брюле.

Если Бун здесь, какова вероятность, что его отец тоже где-то поблизости?

– Сначала салаты, – мрачно напомнил мне Джон Дэвид. – И мы можем говорить о зомби, только если они следят за своими манерами.

Когда я оглянулась на Большой зал, Буна, как и его огромной тарелки с десертами, уже не было. Мне потребовалось два раза сменить блюдо, чтобы найти предлог отправиться на его поиски. Я кротко извинилась и направилась в дамскую комнату, а по пути заглянула в зал с десертами. Поскольку Бун до сих пор не попался мне, я решила попытать счастья за аркой на противоположной стороне зала. Там пряталась еще одна зона отдыха, чуть меньше по размерам, чем бальный зал, в котором в данный момент наслаждалась всеобщим вниманием бабушка.

Бун сидел в компании четырех взрослых и двух пустых стульев за столиком с видом на поле для гольфа. Я узнала сенатора и его жену. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что вторая пара – родители Буна. У его матери были темно-каштановые волосы с едва заметным рыжеватым отливом, напомнившим мне о том, что у них с Кэмпбелл общая ДНК.

«Отлично, – думала я. – Половина людей из моего и без того короткого списка «Кто твой папочка?» приходятся родственниками девчонки, которую