Пойдем со мной - Рональд Малфи Страница 19

и произвел расчеты. На время меня успокоил знакомый звук его надежного механизма, который снова зазвучал у меня в голове. И вот так, внезапно, все стало предельно ясно: воспоминание о чем-то, что ты мне показала, о чем-то глупом и бесполезном, о чем-то, что может помочь человеку, мучимому привидениями, пообщаться с призраком и найти ответ, который он ищет. Другой Аарон попятился назад, поклонившись, как сэнсэй, и растворился в тенях моего сознания.

4

В самом начале нашего знакомства ты показала мне одну вещь, которую я никогда не забуду, Эллисон. Одну игру. А как еще ее назвать? Игру, которую ты показала мне всего один раз, но которая не выходила у меня из головы после твоей смерти. Символ тебя и всего, что ты оставила после себя.

В тот вечер ты отвезла нас на ужин с твоими коллегами, и мы корчили друг другу рожи через весь зал, чтобы рассмешить друг друга. Все происходило в доме Билла и Морин Дювани, красивом кирпичном здании в стиле Тюдоров, возвышающемся над Чесапикским заливом. Чем сильнее напивались гости, тем громче становились их голоса и развязнее языки. Я с благоговением наблюдал за этими людьми, пытаясь понять природу твоих отношений с ними и то, каким образом твоя замкнутость и пещерная глубина сочетаются с их неистовой натурой.

В какой-то момент вечера на крыльце появилась женщина, одетая в разноцветные шелковые одежды и с тюрбаном в цветочек на голове. На всех ее конечностях позвякивали украшения, а при ходьбе она издавала звуки, похожие на щелканье кастаньет. Это была мадам Голганор, провидица, возница колесницы космоса. Крепкая краснолицая женщина, она выпила несколько коктейлей, рассказала несколько скабрезных анекдотов и в конце концов уселась за обеденный стол перед хрустальным шаром, на деревянной подставке которого отчетливо виднелась надпись «Сделано в Китае». За рюмку бурбона она делилась мудростью; за рюмку ржаного виски она раскрывала секреты Вселенной; за бокал «Тома Коллинза» и кусок торта она предсказывала вам, что ждет вас в будущем.

Все твои коллеги по очереди общались со все более пьянеющей мадам Голганор. Одних ожидало богатство, а других – настоящая любовь на обозримом горизонте. Признаю, она была той еще штучкой, и ее непристойные реплики между сеансами только добавляли абсурдности происходящему.

Когда настала твоя очередь, ты отказалась. Никто не стал тебя заставлять, и вместо этого переключились на меня.

– Давайте, Аарон, – Билл Дювани похлопал меня по спине. Он раскраснелся, и я чувствовал запах алкоголя, который просачивался через его поры.

Я сел за стол напротив мадам Голганор. Она провела унизанными драгоценностями пальцами по хрустальному шару. Поначалу мое будущее, как и следовало ожидать, было туманным, но затем глаза мадам Голганор расширились, ее красные, похожие на клоунские, губы сложились в круг, все воскликнули: «Уууууу!» – а затем провидица подняла свой короткий указательный палец. В комнате воцарилась тишина.

– Вижу… Вижу… – произнесла она, закрыв глаза. Ее руки плыли над стеклянным шаром. – Вижу… женщину.

– Ууууу! – воскликнули собравшиеся.

– Женщину… в красном берете, – сказала мадам Голганор. – Она здесь, но ее образ размыт. Она пытается заговорить. Она хочет вам что-то сказать. Боюсь, для того чтобы открыть вашу судьбу, мне понадобится дополнительное возлияние.

Кто-то поставил перед ней бокал. Мадам Голганор распахнула глаза и осушила его одним глотком, словно приговоренный к расстрелу у стенки.

– Ах, – воскликнула она и снова закрыла глаза. – Вот, вот, да, ее образ размыт, но я слышу, как она предостерегает вас, Аарон Деккер. Именно это она и хочет сделать, предостеречь вас.

– Ууууууу! – воскликнули собравшиеся.

– Предостеречь от чего? – спросил я, решив ей подыграть. Я видел, как ты грустно улыбалась мне с другого конца зала, держа бокал красного вина.

– Женщина в красном берете говорит: «Не. Открывай. Дверь».

– Уууууу! – воскликнули собравшиеся.

– Какую дверь? – спросил я.

Но тут с лицом мадам Голганор произошло нечто странное. Его черты застыли. Когда она открыла глаза, ее взгляд оказался неожиданно трезвым и испуганным. Она посмотрела на свой хрустальный шар, затем на меня, а затем снова на свой хрустальный шар. Потом она оживилась, захлопала в ладоши и закричала:

– Жил-был человек с Нантакета![6]

Наконец, ты сказала остальным, что плохо себя чувствуешь, и мы с тобой убрались оттуда к чертовой матери. Вместо того чтобы разойтись по домам (это было еще до того, как мы стали жить вместе, помнишь?), ты отвезла меня в парк развлечений, где мы, наряженные для званого ужина, дважды прокатились на всех аттракционах. Потом ты выиграла для меня плюшевую панду, метко накинув несколько колец на бутылочное горлышко. Затем ты отвезла нас в Манрезу, старый иезуитский монастырь, перестроенный в дом престарелых на реке Северн. Ты вела машину по узкой просеке между деревьями, пока мы не выехали на ровную площадку с видом на реку. На другом берегу реки огни Аннаполиса горели, как натриевые лампы. Я думал, что ты припаркуешься лицом к воде, но ты этого не сделала. Ты крутанула руль и развернула машину так, что река и эти неясные точки света оказались у нас за спиной, а мы оказались лицом к узкой расщелине в лесу, через которую ты только что нас везла.

Ты выключила двигатель и фары.

Я подвинулся к тебе, поцеловал лицо и шею.

– Это была чудесная идея, – пробормотал я, не выпуская изо рта твою нижнюю губу.

– Пересаживайтесь назад, мистер, – сказала ты, уже перелезая через консоль и протискиваясь между двумя передними креслами.

Не медля ни секунды, я полез за тобой, одновременно стаскивая свои брюки. Наконец, я рухнул на заднее сиденье, прямо на тебя. Наши разгоряченные тела сплелись в клубок. На тебе было вечернее платье, застегнутое на молнию на спине. Я пытался расстегнуть его.

– Забей, – выдохнула ты в мое ухо и задрала подол выше бедер.

После мы свернулись калачиком на крошечном заднем сиденье, как пара ленивых котят. Я немного задремал, убаюканный звуком твоего дыхания, и проснулся только тогда, когда ты высвободилась из моих объятий и забралась обратно на водительское сиденье. Я натянул штаны и последовал твоему примеру, измученный, слабый, но довольный, и каплей плюхнулся на пассажирское.

Ты провела рукой по запотевшему ветровому стеклу. На стекле появилась черная дуга.

– Знаешь, у меня есть красный берет, – сказала ты.

– Да, но ты не призрак.

– Кто сказал, что призраки привязаны к конкретному времени? Что, если они могут путешествовать во времени? Что, если, когда ты становишься призраком, это означает, что ты всегда им был, и ты можешь отправиться куда угодно, не стесненный пространством и временем?