Дочь таксидермиста - Кейт Мосс Страница 19

Мэри кивнула.

– Я все белье прямо в грязь уронила, и мисс Гиффорд на это тоже ни словечка не сказала. Занесла его к мисс Бейли, только вот это забыла. – Она посмотрела на смятый носовой платок. – Это мисс Гиффорд мне его одолжила. Придется самой постирать. Найдется у нас крахмал, мам?

– Золотые у нее руки, – сказала миссис Кристи, разглядывая вышитые инициалы.

– Навряд ли мисс Гиффорд сама вышивала, мам. Сколько я у них служу, ни разу не видела, чтобы она брала иглу в руки. Зато все пишет и пишет – вот это по ее части.

– Она всегда любила читать и писать, – сказала миссис Кристи. Помолчала немного. – А припадков этих у нее больше не было?

– Я не замечала.

– Вот и славно. А мистер Гиффорд как?

Мэри подняла глаза на мать, удивленная такой ее заинтересованностью.

– Как всегда. Я его нечасто и вижу.

– Вот и славно, вот и славно, – повторила миссис Кристи, продолжая свое занятие. – Надеюсь, он больше не сидит в этой мастерской. Грязная работа, не для нашего времени. Антисанитария одна.

– Я слышала, что когда-то мистер Гиффорд был очень знаменит. Что у него был собственный музей где-то под Лиминстером. Люди приезжали отовсюду и…

– Это было давным-давно, – резко ответила миссис Кристи. – Нечего об этом и говорить. Все в прошлом.

– А ты его видела, мам? Арчи говорит – там птицы были наряжены в костюмы…

Миссис Кристи встала и подошла к плите.

– Ты не поможешь мне убрать тут?

– И все в разных позах, – продолжала Мэри, – и с молитвенниками, и чего там только не…

– Довольно!

Мэри отшатнулась, будто от удара. Мать редко повышала голос, даже когда близнецы расшалятся.

– Я же просто сказала. И незачем на меня кричать.

Мэри начала заворачивать пустые стручки в газету. Миссис Кристи смотрела на нее, уже явно сожалея о своей вспышке.

– Вот что, – сказала она умиротворяющим тоном. – Ты помнишь Веру Баркер? Ту, что кормила всех птиц в окрестностях Апулдрама.

Мэри покачала головой, не желая так сразу забывать свою обиду.

– Да знаешь. Старшая дочка Томми Баркера. Кто-то прозвал ее Птахой. У нее еще с головой слегка неладно было. Рыжая такая, и шляпка у нее была чудная – черная, плоская, как блин, а вокруг перья торчат. Садовник из Вестфилд-хаус вечно ее оттуда гонял.

Мэри пожала плечами.

– Я ее даже не знала. Когда мы сюда переехали, ее тут уже давно не было.

– Ну, в общем, ее, оказывается, уже с неделю никто не видел. Вокруг Апулдрама и ниже было столько наводнений, что о бедной Вере никто и не вспомнил.

Мать и дочь уставились друг на друга: обеим пришла в голову одна и та же мысль.

– Уж не Птаху ли ты нашла в ручье, голубушка? – задумчиво проговорила миссис Кристи.

– Я ее не разглядела как следует, мам. Не смогла себя пересилить. Должно быть, она и есть.

– Хотя, если подумать, непонятно, как это могло случиться, – продолжала миссис Кристи. – Приливом из Апулдрама ее принести не могло. Тогда уж прямо за Делл-Куэй унесло бы. – Она посмотрела на газету. – Но все равно сообщить бы надо. Полиция просила жителей помочь в расследовании. Кто-то прислал Томми письмо, анонимное, и он отнес его в газету.

– Но кто же мог это сделать, мам? Кто вообще заметил, что она пропала?

– Ну, этого я не знаю, – призналась миссис Кристи. – Не говорят кто. Но, должно быть, что-то тут такое есть, раз уж об этом написали в газете.

– Да, пожалуй.

Выражение лица миссис Кристи смягчилось.

– В общем, прости, что так прикрикнула на тебя, голубушка. С этой погодой нервы у меня что-то совсем расшалились. Может, повесишь свои вещи и позовешь девочек? Хоть разок чаю попьешь вместе с нами.

Мэри начала развязывать фартук, и тут ее рука скользнула в карман.

– Ой!

– Что такое, голубушка?

Мэри достала конверт и положила на стол.

– Это было на коврике у задней двери. Я подобрала, хотела унести в прихожую, а потом совсем из головы вылетело. Столько стирки накопилось, нужно было торопиться, хотела все развесить, пока сухо.

Обе женщины уставились на кремовый конверт, надписанный черными буквами от руки: «Мисс К. Гиффорд».

– Оставили у задней двери, говоришь?

– Я тоже подумала, что странно, – сказала Мэри. – Что же делать, мам, как ты думаешь? Отнести его сейчас?

– Я бы на твоем месте не понесла.

– Чудный почерк, правда? Очень красивый.

Миссис Кристи взяла письмо и сунула его за дорожные часы.

– Полежит до завтра, я так думаю. Вряд ли что-то важное, – сказала она, хотя выражение ее лица выдавало неискренность этих слов. – От какого-нибудь страхового агента, скорее всего.

Мэри не заметила, что рука у матери дрожит.

Глава 12. «Бычья голова». Фишборн. Мэйн-роуд

Гарри достал сигарету, чтобы успокоить нервы.

Вывеска с надписью масляной краской прямо над ним – «Бычья голова» – скрипела и раскачивалась на ветру. Руки так дрожали, что пришлось несколько раз чиркнуть спичкой, прежде чем удалось прикурить.

Образ мертвой женщины никак не шел из головы. Пена в уголках рта. Вздувшееся, распухшее лицо. Гарри никогда раньше не видел трупов. Когда умерла его мать – неожиданно, скоропостижно, ему тогда было всего семь, – он был в школе. А все бабушки и дедушки скончались еще до его рождения.

Гарри глубоко вдохнул, впуская дым в легкие. Он чувствовал, что впутался во что-то ужасно неприятное. Теперь нужно где-то достать повозку, чтобы перевезти тело, раз уж обещал, и больше с этим не связываться. И ведь он так и не узнал, что случилось с отцом. Дома уже, наверное.

– Черт, до чего же скверное дело, – пробормотал он.

Вряд ли он мог позволить себе вот так запросто явиться в дом Артура Эвершеда. От Гарри не ускользнула ирония ситуации: один из самых видных местных художников, и к тому же человек, сделавший громкую и блестящую медицинскую карьеру, живет здесь, в Фишборне. При любых других обстоятельствах Гарри не упустил бы возможность представиться ему. Но хоть он и не солгал Конни впрямую, однако и не признался, что к дому доктора Эвершеда его привела простая случайность. Когда служанка вылетела из-за угла, Гарри неожиданно для себя оказался втянутым в водоворот событий. Он решил, что справится.

Глупо, хотя теперь он не сказал бы, что