Искатель, 1999 №5 - Олег Суворов Страница 18

направо. Впереди маячила громада трейлера, припаркованного чуть поодаль от шоссе, на небольшом пустыре. Когда патрульная машина подъехала ближе, оба оперативника насторожились — прямо на проезжую часть, появившись откуда-то из-за грузовика, выскочил человек в грязном свитере и отчаянно замахал руками. За ним бежали трое, но, увидев милицейскую машину, замерли на месте, а затем повернули назад.

— Грабят, что ли? — неуверенно предположил Швабрин. — Притормози, Хмырюга.

Едва машина свернула к бордюру, как человек бросился к ней. Теперь он оказался в свете уличных фонарей, и милиционерам стала хорошо видна его разбитая в кровь физиономия.

— Помогите, мужики, — прохрипел он. — Привязались какие-то недоноски, чуть до смерти не забили!

Швабрин молча кивнул, резко распахнул дверцу и, доставая на ходу пистолет, выскочил наружу. Тулембеев устремился за напарником.

— Всем стоять, стреляю на поражение! — громко закричал Швабрин, увидев, как три тени метнулись прочь. В прохладном ночном воздухе его слова грозно разнеслись по всей округе.

Предупреждение подействовало — убегавшие остановились и даже сделали несколько шагов навстречу подбегавшим милиционерам.

— А в чем дело, гражданин начальник? — пьяно ухмыляясь, поинтересовался один из них — крупный, бритоголовый парень лет двадцати, в черной, перепоясанной ремнями куртке и с повязкой на рукаве. — Мы никуда не убегаем…

Двое других были еще моложе — лет по семнадцати, одеты аналогичным образом, держались с наглой настороженностью.

— Кто такие? — спросил Швабрин, держа их на прицеле, в то время как Тулембеев зашел сбоку.

— Русское национальное единство! — четко отрапортовал старший, показывая повязку со свастикой.

— А что здесь делаете в такой час?

— Патрулируем улицы, наводим порядок, помогаем нашей доблестной милиции очищать город от всякой нечисти!

— Да они меня чуть не убили! — вмешался в разговор подошедший водитель. — Хотели, гады, на моем грузовике пульверизатором свастику нарисовать…

— Молчи, черножопый, когда белые люди разговаривают! — прикрикнул на него старший нацист. — Все он врет, товарищ милиционер, извините, не знаю вашего звания.

Швабрин искоса бросил быстрый взгляд на водителя. Да, похоже, что тот относился к числу лиц пресловутой «кавказской национальности» — кожа смуглая, волосы черные. Как же это он сразу внимания не обратил… Впрочем, оно и понятно — рожа разбита, а говорит по-русски чисто, без акцента.

— Мы хотели проверить у него документы и узнать, зачем он поставил здесь свой трейлер, — неожиданно тонким, детским голосом, в котором слышалась плохо скрываемая гордость, заявил один из молодых нацистов — белобрысый, прыщавый, с измазанным «зеленкой» лбом.

— А кто вам дал такое право, сосунки паршивые? — возмутился водитель.

— Заткнись, — неожиданно оборвал его Швабрин. — А ведь ребята дело говорят. Предъяви документы.

— Да вы сначала у них проверьте! — взвился водитель. — Меня же избили — и я еще буду что-то предъявлять…

— Делай что говорят, паскуда! — чутко уловив перемену настроения Швабрина, скомандовал старший нацист. — Приехал в Россию, да еще выпендриваться будешь!

— А я что — не русский, что ли? — водитель озадаченно оглянулся на Тулембеева, словно желая найти у него поддержку в «национальном вопросе». Однако азиат продолжал сохранять невозмутимое молчание. — Вы за кого меня принимаете? Я же из Ставрополья, Сергачев моя фамилия.

— Документы, — убирая пистолет в кобуру, холодно потребовал Швабрин.

— Ну щас принесу, они в машине.

— Надо проследить, чтоб не сбежал, — уже совершенно доверительным тоном обратился старший нацист к Швабрину, на что тот молча кивнул.

После этого вся компания переместилась поближе к трейлеру, на борту которого действительно виднелось несколько черных крестообразных полос.

— Надо бы еще грузовик обыскать, — деловито говорил старший нацист, пока водитель лазил в кабину за документами. — Мало ли чего он там привез, русских людей травить.

— Ты кончай со своими пацанами эту самодеятельность, — холодно оборвал его Швабрин. — На это органы есть.

— Так мы же хотели как лучше…

— Без вас разберемся.

— А чего без нас? У меня, кстати, у самого была мысль в милицию податься, — поделился сокровенной мечтой собеседник, на что Швабрин иронично хмыкнул.

— Вот мои документы, а вот накладные на груз, овощные консервы везу, мужики, — заговорил водитель, спрыгивая из кабины на землю и подходя к старлею.

Швабрин кивнул Тулембееву, а сам отошел чуть поодаль, под уличный фонарь и принялся изучать документы.

— Ну ща мы тебя уроем, — негромко пообещал один из молодых нацистов, с ненавистью глядя на водителя.

— Вот, слышали, как они мне угрожают? — испуганно спросил тот, обращаясь к Тулембееву, на что азиат все так же молча пожал плечами.

— Все в порядке, пацаны, — заявил Швабрин, возвращаясь и отдавая документы, — по паспорту он действительно русский.

— Так мы ж били его не по паспорту, а по морде! — сострил старший нацист, после чего все засмеялись, кроме, разумеется, водителя. Усмехнулся и Швабрин.

— В общем, так, — сказал он, — разбегайтесь по домам, и чтоб я вас здесь больше не видел. Через пятнадцать минут будем возвращаться обратно и, если кого увидим, заберем в отделение. А ты запрись в кабине и сиди — не высовывайся. Кстати, почему без напарника?

— Да с напарником я, но он у бабы ночует, — пояснил водитель. — Так вы что — их не заберете?

— Не за что, — буркнул Швабрин.

— Как, а рожу мне разбили?

— Это ты сам о монтировку ударился, — снова сострил старший нацист, окончательно развеселив всю компанию.

Расстались почти дружески — водитель быстро юркнул в кабину, а трое нацистов вытянулись в струнку и, вскинув руки, дружно отсалютовали милиционерам: «Да здравствует Россия!» — после чего быстро скрылись между домами.

— Вот видишь, Бехтияр, — шутливо заметил Швабрин, когда они вновь сели в машину, — не будь меня с тобой, они бы и тебе навешали, с твоей-то татарской рожей.

— Я б им навешал, щенкам паршивым, — отозвался напарник. — Мои предки из Золотой Орды двести лет всю вашу Россию дрючили.

— Ха! — возразил Швабрин. — Где она теперь, твоя Золотая Орда, а где Россия!

Впрочем, на этом спор по «национальному вопросу» оборвался — обоих напарников ждали дела поважнее. Когда машина подкатила к одному из домов по Люксембургской улице, Швабрин повернулся к Тулембееву:

— Я лучше один схожу, нечего двоим светиться.

Азиат пожал плечами.

— Как знаешь. Кстати, ты ту хренотень выбросил?

— Еще тогда. А чего спрашиваешь?

— Давай мне своего «Макарова».

— Зачем? — изумился Швабрин.

— А что б глупостей не наделал, как в прошлый раз.

— Да пошел ты!

— Давай, говорю, иначе одного не пущу.

Швабрин выругался, но затем, поразмыслив, достал из кобуры табельный пистолет и бросил его на заднее сиденье.

— А теперь иди и постарайся вести себя аккуратно. Главное — посадить ее в машину, а потом отвезем в тихий район и там спокойно разберемся.

— Да понял, понял, — с досадой пробормотал Швабрин,