Идеальная деревня - Дж. М. Хьюитт Страница 17

Она не знала, что ему ответить, а потому просто сжала его руку и улыбнулась.

Чарльз раздраженно стряхнул ее ладонь и посмотрел на Вивасию испепеляющим взглядом, как будто невзначай выболтал ей свои тайные желания и только теперь об этом пожалел.

Элфи провел у них шесть недель, и, помимо ужинов, когда они ели все вместе, Вивасия начала чувствовать себя лишней.

Опекунство открыло в Чарльзе новую сторону. Он давал мальчику советы, руководил им как добрый наставник.

Вивасия пыталась не выражать недовольства, когда заставала их за просмотром фильмов ужасов с рейтингом «18+», и не обращала внимания на то, что они начинали смеяться, когда она выходила из комнаты.

Наличные из жестянки исчезли, и Вивасия перестала ее наполнять, а вместо этого держала деньги, предназначенные для текущих покупок, в конверте в чемодане, где были спрятаны документы на дом.

Наступила осень. Жители деревни устроили традиционный праздник урожая, который каждый год проводили в полях: разводили большой костер, жарили каштаны, ели, выпивали и веселились.

Келли была там, одетая в рваные рыбацкие сети и с готическим макияжем. Джеки держалась подальше от дочери, качала головой, пока Келли расправлялась с глинтвейном и сидром.

День клонился к вечеру. Джеки отвела накачавшуюся Келли в сторонку:

– Посмотри на Вивасию: она – мать. Вы с ней одногодки, но ты ведешь себя как ребенок, которого она взяла на воспитание. – Речь Джеки была странной смесью комплиментов Вивасии, упреков дочери и нападок на тех, кого растят в системе опеки.

– Оставьте ее в покое, – немного погодя сказал Чарльз, указывая на участок недавно скошенной кукурузы, где танцевала Келли. – Она просто веселится. – Он многозначительно взглянул на Вивасию. – Веселиться – это нормально.

Позже Вивасия подслушала, как Чарльз говорил Элфи:

– Эта дикая кошка – прекрасный пример женщины, которая хороша только в одном.

Вивасия подошла ближе, скрываясь в тени круглых тюков сена.

– Она идеальна для веселья. Отличный приемник, куда можно слить свой груз. Сосуд, если хочешь. После чего ты возвращаешься домой к кому-нибудь вроде моей жены.

Элфи жадно ловил каждое слово.

Чарльз ткнул его локтем, и они пошли к Келли. Чарльз набросил руку ей на плечи. Они втроем болтали и смеялись.

Вивасия ощутила, как в ней шевельнулось нечто вроде надежды. Наконец-то двое важных людей в ее жизни поладили. Она надеялась, что это произошло не только под воздействием праздника и что с этих пор между подругой и мужем проляжет мостик.

Вивасия в одиночестве отправилась к дому и тихонько проскользнула внутрь.

Она оставила свет на крыльце для мужа и приемного сына, чтобы им было комфортно возвращаться. Попыталась сосредоточиться на мирной сцене, которую видела, и забыть о том, как Чарльз излагал впечатлительному мальчику свои взгляды на женщин, противоречившие его собственному отношению к жене.

Элфи вернулся домой к матери и отчиму. Когда шесть недель назад он переступил порог дома Вивасии, то небрежно кивнул ей и слабо встряхнул руку Чарльза. Теперь он обнял ее на прощание, провел руками по бокам – от плеч до бедер, не отрывая взгляда от ее глаз, задержал ладони на ней еще ненадолго и подмигнул. С Чарльзом они пожали руки, хлопнули друг друга по спине и толкнулись плечами.

Вивасия закрыла за ним дверь. И понадеялась, что в следующий раз будет девочка, которую станет учить жизни она. Потом ей вспомнились замечания Чарльза о женщинах в целом, и она подумала, не лучше ли будет, если в следующий раз они примут у себя ребенка намного моложе. Такого, который еще не разговаривает и мало чего понимает.

10. Вивасия – сейчас

Испуг Рут вынудил остальных обитателей поселка прийти в движение, точнее – броситься бежать.

Нижняя часть трупа застряла в колодце, руки разбросаны по сторонам, поза напоминает распятие. Голова откинута и лежит на поросшем мхом и влажной травой холмике.

Рот открыт – жуткая маска, растянутая в безмолвном крике. Одежда сползает с тела прямо на глазах у Вивасии. Смешиваясь с водой, частички этого давно мертвого человека подбираются ближе к толпе, собравшейся посмотреть, как прокручивается этот фильм ужасов в реальной жизни.

Вода продолжает переливаться через край колодца, вместе с этим от земли поднимается какой-то странный запах. Вивасия еле сдерживает рвотный позыв. Это – смрадный дух разложения, гниющего тела.

Личный повар Портии дико жестикулирует. Рут снова заходится в крике.

Появляется еще одна жилица – из первого Мак-особняка, что перед самым домом Вивасии. Глаза Эстер Гоулд широко распахнуты.

– О мой бог! – верещит она, а потом еще раз, только громче: – О мой БОГ!

Тело поднимается. Из вонючей грязной воды появляется живот. Перемещение происходит гладко, бесшумно.

Крики и визг внезапно смолкают, хотя вокруг скапливается все больше народа. Каждый вновь прибывающий ахает, и восстанавливается общее, разбавленное этим звуком молчание.

Руки трупа остаются раскинутыми, их вес оттягивает тело назад.

Глаз нет, губ нет, остался только жуткий провал рта, зубы торчат, обнаженные до корней в мрачном оскале.

Раньше, когда это тело было человеком, на нем был красный джемпер. Теперь вся ткань слезла с верхней части торса, как будто это не шерсть, вискоза или хлопок, а пищевой краситель или краска для ткани.

Кожа тоже облезает – с носа, со щек, со лба. Жидкая плоть стекает по дорожке от колодца Девы к ограде поселка Волчья Яма.

Эта текучая кожа снова приводит всех в состояние шока. Рут, женщина стойкая, которая пережила войны, теряла мужей и детей, родителей, друзей, братьев и сестер, тяжело опускается на пригорок, проводит рукой по бледному лицу и опрокидывается спиной на траву. Вивасия понимает: Рут в обмороке.

Стоя в странном, по-тюремному узком, сконструированном из железных прутьев коридоре, Вивасия замечает, что она не одна. Ярдах в пятидесяти от нее стоит Роб.

Рот у него от испуга и изумления превратился в кружок, глаза вытаращены, лицо посерело. При виде Вивасии Роб как будто приходит в себя.

– Ты в порядке? – спрашивает он, двигаясь к ней. – А дети… в доме?

Она тупо кивает.

– Не нужно, чтобы они это видели, – высказывает без того очевидное Роб, и Вивасия вместо ответа бросает на него уничижительный взгляд.

Пальцы ног у нее мокрые. Она смотрит вниз, а там, в канаве между участками, где они стоят, собирается вода. Вивасия думает: не скручивает ли у Роба живот при виде раскисшей кремовой плоти, наползающей на его кроссовки «Nike». Запах – эта