Кисть ее руки. Книга 2 - Содзи Симада Страница 17

– Потом, когда мне сказали, что родилась прекрасная девочка, я на мгновение не поверила своим ушам. Мне показалось, что надо мной издеваются. Я же была уверена, что у меня не может родиться нормальный ребенок. Я спросила, нет ли у нее каких-то уродств, и мне ответили, что с девочкой все хорошо и у нее красивое личико. А на месте ли руки и ноги? И не по шесть ли на них пальцев? Не слишком ли большая голова? Я спрашивала и спрашивала в отчаянии. Медсестры смеялись надо мной и сказали, что ничего подобного и что они не понимают, почему я так беспокоюсь. Но я все не могла им поверить и расплакалась на родильном столе.

Я была так счастлива, когда мне показали Юки и я увидела, что у нее действительно есть руки и ноги… В тот момент я решила. Я поклялась, что больше в жизни мне ничего не надо. Я никогда не буду просить о личном счастье. Я была готова отдать свою жизнь. Я многократно поклялась, что буду жить только ради этого ребенка. Вот почему мне совсем не жалко своей жизни. Все, что я делаю – это ради Юки. И я не остановлюсь, как бы ни было страшно и опасно, даже смертельно опасно. Если я сейчас не избавлюсь от рока, который не отпускает мое тело, он по наследству перейдет и к дочке. Если это случится, я не смогу жить. Я хочу, чтобы дочка жила жизнью обычного человека.

Я был в оцепенении. Как же жила эта женщина? Я даже представить себе не мог ее жизнь, но судя по ее словам, она была просто ужасна.

– Я понимаю. В любом случае давайте вернемся к Юки, – это все, что я смог сказать.

Такая решимость, как у нее, была мне совершенно недоступна. Я вздрогнул от мысли, что предпочел бы больше не ввязываться во все это.

Дорога к звоннице, затем через темные заросли на территорию «Рюгатэя» и до коридора в «Рютэйкане» показалась очень-очень долгим путешествием. За те несколько минут, пока мы шли, я, кажется, истратил недельный запас нервной энергии. Когда мы наконец вернулись в «Мукадэаси-но-ма», мне хотелось только сразу же рухнуть на татами. Я был потрясен ее решимостью, но своей жизни мне было жаль. Хорошо бы, чтобы завтра вечером ее охранял кто-нибудь другой.

– Мамочка, – сказала Юки, встав в постели.

Кадзусигэ Футагояма сидел рядом с футоном на полу и дремал, медленно покачиваясь вперед и назад.

Митико обняла Юки и, кажется, всплакнула. Футагояма посмотрел на меня умоляющими красными глазами, я поблагодарил его и сказал, что можно идти спать.

Митико повернулась к нам с Футагоямой и поблагодарила нас обоих. Слезы все еще текли по ее щекам. Сказав «не за что», Футагояма поспешно удалился в свою комнату. Он, как и я, не любил слезливых сцен. Мне понравилось, как он безмолвно сделал доброе дело.

– Митико, – произнес я, собираясь в очередной раз что-то сказать, но передумал. У меня не было настроения начинать проповедь. – Ладно, оставим до завтра. До свидания, – сказал я и встал.

Митико снова глубоко поклонилась. Юки на прощание помахала мне рукой. Я ответил ей тем же. На лице Юки появилась улыбка. В тот момент, хотя у меня никогда не было ребенка, я, кажется, немного понял чувства Митико, готовой рисковать своей жизнью ради дочери. Может быть, не все дети такие, но при виде Юки, особенно ее улыбающегося лица, сердца взрослых наполнялись решимостью. Я поклонился матери и вышел в коридор. Внезапно мне в голову пришли забытые сейчас слова о непоказной преданности.

Вот такая преданность, вероятно, была свойственна Митико. Однако поскольку направлена она была на такого маленького человечка, это было не очень заметно окружающим. Возможно, мне следует вести себя так же, но легче сказать, чем сделать. Если меня подстрелят, будет больно. И вообще, в этом ли мое предназначение? Я снова стал ломать голову. Но у меня не было сомнений, что кто-то должен разрешить ситуацию.

Глава 7

1

На следующее утро, 10 апреля, я проснулся, как обычно, от колокольного звона Юкихидэ, но так устал морально и физически после вчерашнего приключения, что совсем не чувствовал себя отдохнувшим, поэтому не пошел в большой зал на завтрак. Только сходил в туалет и снова заснул.

Я проспал около двух часов и проснулся чуть позже восьми утра. Почистил зубы, привел себя в порядок и вышел из комнаты. Там я увидел группу мужчин, разговаривающих в конце коридора. Я поспешил к ним, гадая, не случилось ли чего-нибудь снова.

Среди мужчин я заметил Сакаидэ. Еще там были Кадзуо Инубо и отец с сыном Футагояма. Подойдя к ним, я поздоровался. Они были настолько поглощены своим разговором, что, казалось, вообще не заметили моего присутствия, но при звуке моего голоса все обернулись и, заметив меня, молча поклонились. Однако никто не сказал и слова в ответ на мое приветствие. Лица у всех были бледными и подавленными. Было ясно, что снова произошло что-то серьезное.

Внезапно меня охватило напряжение. Я посмотрел в сторону находившейся рядом «Мукадэаси-но-ма». Может быть, что-то с Митико и ее дочкой? Их не было видно. Я почти испугался. В глубине души я молился, чтобы это были не они.

– Что случилось? – робко спросил я, чувствуя биение сердца у себя в горле. – Что-то снова произошло?

Сакаидэ медленно кивнул. Я посмотрел на его бледное лицо. У меня было предчувствие, что его бледные губы сейчас сообщат мне об ужасной трагедии. Серьезное выражение его лица подсказывало, что эта трагедия превосходит все, что случалось раньше.

– Пожалуйста, скажите, в чем дело?

– Мория, – внезапно сказал Сакаидэ.

– Мория? – Я не сразу понял значение сказанного. – Мория? Он… не может быть…

– Он убит. Нашли его тело, – твердо сказал Сакаидэ.

Я потерял дар речи. Тот самый повар. Такой сильный на вид, крупный мужчина.

– Где нашли тело?

– На автобусной остановке на перевале Каихара.

– На автобусной остановке?! На перевале Каихара?!

Я неожиданно для себя перешел на крик.

– Тело Мории было на автобусной остановке?

– Да, на автобусной остановке на перевале Каихара; говорят, в павильоне для ожидания.

– В павильоне?!

Именно на остановке «Перевал Каихара» я сошел с последнего автобуса, когда впервые приехал в эту деревню поздно вечером со