В клешнях черного краба - Эдуард Юрьевич Власов Страница 16

его стул. Значит, слева был Игнатьев, справа – Мацумото. Вот Грабов берет – чем, кстати, берет, вилкой или палочками? – ломтик фугу, который неведомый пока доброхот присыпал чем-то вроде цианистого калия. Вот он запихивает его в рот, жует, глотает. Вот его поражает исключительной силы спазм. Боли пока никакой нет, просто каменеют мышцы сначала горла, следом – нижней части лица. Затем холодные металлические клещи зажимают грудную клетку, ноги становятся ватными, руки – бумажными, глаза начинают вылезать из орбит. И только в самом конце этого экзотического шоу в поэтике немецкого экспрессионизма жертву пронзает неимоверной остроты боль, но испытать ее ей суждено лишь на мгновение.

Подошел Осима.

– Вот именно здесь он и сидел.

– Чем он брал фугу, вилкой или палочками?

– Палочками Грабов пользоваться умел – в Японии он давно стал своим человеком. Вчера ел как палочками, так и вилкой. И то и другое сейчас в лаборатории. Конкретно фугу, по показаниям свидетелей, он брал палочками.

– Пойдемте в кухню.

Кухня была самой обычной и ничем не примечательной. Стандартные металлические столы для разделки продуктов и приготовления блюд, две восьмиконфорочные плиты, три огромных холодильника, шкафы с утварью. С ночи все пищевые запахи уже растворились, сейчас в кухне пахло только прогорклым растительным маслом из двух огромных сковородок.

– Что здесь жарили?

– Вчера подавали темпуру и карааге, – отрапортовал Осима, захлебываясь слюной.

Упоминание обжаренных в тесте кусочков рыбы, овощей и курицы, очевидно, напомнило Осиме о том, что он толком не завтракал. Я же вспомнил о вчерашних спагетти с лососем и гребешком и тоже с трудом подавил прилив слюны во рту.

– Вы завтракали, капитан?

– Да так, если это можно назвать завтраком…

– Давайте пойдем поедим чего-нибудь. Не будем мешать вашим ребятам, они без нас лучше справятся.

– Я думал, может, сейчас опросить Осаку… – замялся Осима.

– Он спит?

– Да. У него здесь что-то типа квартирки.

– Вот и пускай спит. Время пока терпит. Единственное, что нужно сделать немедленно – это позвонить в порт и приказать пограничникам не выпускать «Пионера» ни под каким видом.

– Я это сделал еще ночью, господин майор.

Вот такие вот инициативные ребята работают у нас на местах!

Мы с Осимой вышли из темного ресторана на свет божий, дошли до «Северо-Тихоокеанского» банка и расположились по соседству, в «Макдоналдсе». Жидковатый, но горячий кофе и вчерашний, но еще вполне сносный яблочный пирожок освежили мои зачахшие за последние часы внутренности. Осима уплетал двойной чизбургер под холодный «Спрайт» и вводил меня в курс дела, не дожидаясь файла от Аоямы.

По словам Осимы, главным оппонентом Грабова в Немуро был Игнатьев. Конфликты между ними начались два года назад, когда Игнатьев сменил отработавшего на этом месте некоего Леонтьева, который, как сказал Осима, вернулся в Москву и тут же был посажен на пять лет за какие-то махинации с выделением квот на добычу лосося какому-то рыбацкому кооперативу из Приморского края. У Леонтьева никаких проблем с Грабовым не было, и Осима считает, что покойный капитан щедро оплачивал наивное неведение московского инспектора.

Игнатьев повел себя иначе. Он сразу же вступил в конфликт с Грабовым, начал требовать от него разрешение на вылов, экспортную документацию и разные финансовые декларации, необходимые в таких случаях. Его предшественник никогда этих документов с Грабова не требовал, и первые месяцы на судне Грабова, а также еще на нескольких судах, которые он фактически содержал, стояла легкая паника. Игнатьев приезжал в порт к приходу «Пионера Сахалина», запрещал портовым службам выгружать краба и добился-таки того, что Грабов стал предъявлять ему бумаги. Осима уверен, что бумаги эти настоящие, ибо Игнатьев кривился, но принимал их и давал разрешение на разгрузку.

Из слов Осимы следовало, что, кроме Игнатьева, напрямую заинтересованных в устранении Грабова в ресторане вчера ночью не было. Игнатьев сидел по левую руку от капитана и без труда мог в пьяной суете посыпать рыбу ядом.

Осима покончил с чизбургером и негромко заявил:

– В общем, если это Игнатьев, то он, с рациональной точки зрения, поступил правильно. В России у Грабова было все куплено. И бумаги на подлинных бланках и с настоящими печатями он явно покупал, и никаких проблем с пограничниками и таможенниками у него не было. Остановить его можно было только так. Никакие законные меры к нему применить было невозможно.

– Хорошо. А этот его местный партнер Мацумото?

– Партнер Грабова? По нашим сведениям, он уже более десяти лет состоит в верхушке якудзовской группировки «Син-Сэй». Лидеры ее сидят – точнее, пока не сидят, а благополучно проживают – у вас в Саппоро, а он имеет свой кусок в рыбном бизнесе здесь. Платят ему и русские, и наши. Русские делятся наваром с продаж, немуровские и кусировские покупатели оплачивают возможность закупать рыбу по демпинговым ценам.

– Короче, убирать Грабова ему было невыгодно.

– Абсолютно. Вот если бы на Грабова напирал кто-нибудь снизу, помоложе, кто близок с Мацумото и хотел бы прибрать к рукам грабовские дела, тогда еще можно было бы копать в этом направлении. Но с Грабовым даже близко никто не стоял. По нашим данным, все попытки приблизиться к себе он отсекал. Мужик он был умный и понимал, что в его пятьдесят пять молодых преемников надо опасаться. Вы ведь знаете, как у них сейчас там все делается… Так вот, ни с российской стороны, ни со стороны Мацумото никаких попыток обойти Грабова мы не зафиксировали.

– У Мацумото есть кто-нибудь из ваших?

Этот глупый вопрос был необходим. Естественно, вся наша система сыска основана на институте информаторов, и в провинции стукачество, конечно же, развито еще сильнее, чем в крупных городах. Но мне нужно было обязательно проверить Осиму на искренность. Отвечать на этот вопрос он не обязан, но вот реакция на него в любом случае показательна.

Осима не отреагировал на вопрос. Он отпил через трубочку приторный «Спрайт» и сказал:

– Я вернусь в ресторан. А вас подвезут до управления. Я вам туда позвоню в районе обеда, хорошо?

– Хорошо-хорошо.

Мне осталось только усмехнуться осимовской непроницаемости и сделать вывод, что дружба дружбой, а делиться сигаретами друг с другом мы не будем.

О моем возвращении в управление тамошние ребята были предупреждены, поэтому утренний Сато после скромного приветствия и без каких-либо вопросов проводил меня в кабинет для допросов и сказал, что сейчас приведет задержанного. Я расположился за казенным металлическим столом с прикрученными к полу ножками и попытался хотя бы немного сосредоточиться.

Этого Елизарова надо обработать как можно быстрее, чтобы после обеда начать заниматься Грабовым. Дело казалось не столь уж трудным, поскольку высказанная Осимой версия против Игнатьева звучала как прелюдия к обвинению. У Осимы наверняка задокументированы