Тик-так - Александр Руж Страница 16

Поленья разгорелись, лепестки пламени обхватили днище котла, потянулись вверх. Нконо палочкой помешал нагревавшуюся жижу. Анита опять сглотнула неприятный сгусток, поднявшийся из желудка. Что за варево? Может, среди каких-нибудь отсталых племен оно и считается яством, достойным гурмана, но ни один цивилизованный человек такое есть не будет, в особенности, если увидит процесс приготовления. Хотя экипаж «Избавителя», наверное, не из привередливых, ест, что дают. Про себя же Анита решила: обойдусь сегодня без завтрака.

Становилось скучновато, и она подумывала о том, чтобы по-тихому уйти, однако внутренний голос подсказывал: погоди, побудь еще, не то пропустишь самое важное. И она сидела, сжавшись, как еж, за кнехтом, смотрела на плясавший костерок под котлом и на черную фигуру Нконо, который больше смахивал на средневекового колдуна, чем на повара.

Вот он дождался, пока кровь в котле закипит, поднял с палубы безголового петуха, выдернул у него из хвоста красное перо и, воздев его на вытянутой руке, заплямкал губами. Заклинание читает, что ли? Э, да никакая это не кулинария! Дикарский обряд. Анита не причисляла себя к этнографам и о традициях африканских народностей имела весьма смутное представление. Но тут и дилетант бы не ошибся: африканец исполнял хорошо знакомый ему ритуал. Ощипывая петуха, он часть перьев бросал в очаг, часть в котел с кипящей кровью, а два или три воткнул себе в прическу — в намотанный на белую говяжью кость валик жестких волос. Потом он схватил курицу и принялся кромсать ее длинным тесаком, а шматки мяса разбрасывал вокруг себя. Петуха разрубил пополам, разложил части тушки возле скрученного в бухту троса и прошел между ними, поскуливая на тонкой замогильной ноте. Возможно, так он исполнял обрядовую песню.

Анита прикидывала, как правильнее поступить: позвать Алекса или капитана? Прикидывала, но не шевелилась. Действия Нконо — пластичные, не лишенные эстетизма и вместе с тем устрашающие, зверино-первобытные — примагничивали ее, не позволяли отвлекаться.

Он был сейчас облачен не в плащ и не в матросскую куртку, а в цветастые отрепья, вызывавшие ассоциации не то со страусом, не то с попугаем. Покидав сочившееся мясо в котел, где бурлила перьевая похлебка, стал извлекать из своих одежд какие-то сверточки, содержавшие в себе высушенные плоды, коренья и катышки непонятного происхождения. Все это он сыпал в месиво, делавшееся отвратительнее и отвратительнее.

Однако возникла заминка. Нконо хлопал себя по бокам и не находил чего-то очень нужного. Разозлившись, даже зарычал, сердяга.

И тогда Анита совершила безрассудный поступок. Распрямилась, вышла из-за кнехта и, подойдя к африканцу, протянула ему шкатулку с порошком пейотля, которую предусмотрительно забрала из каюты.

— Что-то потеряли? — промолвила вкрадчиво. — Не это?

Нконо несколько мгновений таращился на нее. Над бровями у него прорезались морщины, это означало усиленную работу мозга. По его толстогубому лицу Анита, как по книге, читала обуревавшие его эмоции. Но ступор длился недолго.

— Отдай! — проревел он и протянул руку, чтобы выхватить у нее шкатулку.

Анита упредила это движение, отскочила назад, а ценную улику спрятала за спину.

— Не отдам! Скажи сначала, что ты делал в трюме.

Своей осведомленностью она надеялась сбить его, как выражались русские, с pantaliku. Не тут-то было! Нконо и глазом не моргнул — наоборот, выкатил бельма аж под лоб и ринулся на нее с зажатым в руке тесаком, с которого еще капала куриная кровь.

Эффектная сцена с предъявлением вещественного доказательства сразу показалась Аните непродуманной… Да что там, воистину глупой. Этому зулусу достаточно одного взмаха, чтобы покончить с ненужной свидетельницей. Труп вышвырнет за борт, и к таинственным смертям на шхуне прибавится таинственное исчезновение.

— Эй… не дури! — только и смогла выкрикнуть она, но призыв этот напоминал овечье блеяние и, конечно, не остановил бы взбесившегося африканца.

Остановил его Максимов. Словно актер из-за кулис, вынырнул из рассветной серости в освещенный пламенем круг и рывком за плечо развернул Нконо к себе.

— Отвяжись от нее, слышишь?

Анита отпрыгнула к борту и вооружилась дубовой вымбовкой — рычагом, выпавшим во время шторма из ручного шпиля.

— Алекс, берегись! У него нож…

Максимов все видел и все просчитал. Года четыре тому назад, находясь в Германии, а позже и во Франции, он посвятил немало времени изучению приемов кулачного боя. Техника савата и английского бокса была им освоена досконально и нередко пригождалась.

Нконо замахнулся тесаком. Сделал он это больше для острастки, рассчитывал, что противник смалодушничает и отступит. Не на того напал! Максимов со скоростью молнии выбросил вперед кулак и съездил африканца в солнечное сплетение. Удар был точен и силен. Нконо разинул рот и замер в позе доисторического человека, выставленного в виде восковой статуи в музее мадам Тюссо. Алекс не стал тратить времени на разглядывание экспоната и двинул ему правой снизу в челюсть. Африканец выпустил тесак, и тот воткнулся меж палубных досок. Два следующих удара — в глаз и в приплюснутый нос — свалили кока, и он растянулся, разметав руки и ноги.

Анита отбросила так и не пригодившуюся вымбовку и, подбежав к победителю, наградила его поцелуем.

— Ты прелесть! Это был самый короткий раунд из всех, что я видела.

Максимов зарделся, но не мог не признать, что действовал образцово. Все решили внезапность и натиск — совсем по Суворову.

Настала пора выяснить, из-за чего же случился сыр-бор.

— Он хотел тебя убить? За что?

Анита продемонстрировала шкатулку.

— Вот из-за этого. Я и прежде подозревала, что порошок принадлежит ему, но потом вспомнила еще кое-что и уже не сомневалась. А когда он затеял ритуальные игрища, все стало окончательно ясно.

— Лично мне пока ничего не ясно, — сознался Максимов. — Что мы будем с ним делать? Позовем капитана?

Схватка произошла так скоро, что не привлекла ничьего внимания на судне. Анита мгновенно приняла решение.

— Допросим сами. Ты сможешь перенести его в нашу каюту, пока он в бесчувствии?

— Попробую, — Алекс приподнял нокаутированного Нконо. — Ничего себе бегемот!..

Пригибаясь под тяжестью ноши, он пошел на ют. Анита задержалась всего на полминуты: сняла с таганка котел и выплеснула мерзопакостное содержимое в волны. Дрова на поддоне почти прогорели, она не стала их трогать.

А Максимов внес уже начинавшего приходить в себя кока в каюту и с помощью Вероники, приученной не удивляться поведению хозяев, скрутил его веревками и посадил под стеной против двери.

— Блестяще! — оценила Анита, переступив порожек. — Приступим к делу.

В одной руке она держала конфискованный тесак, а в другой — коробочку с пейотлем. Нконо смотрел на нее тускло, без вызова, но и без страха.

— Что