Исправительный дом - Никки Френч Страница 15

– Он был грубым?

– Нет.

– Табита, послушайте меня!

– Слушаю.

– Через неделю состоится слушание вашего дела.

– Я знаю.

– В свете этой новой информации нам нужно подумать, как действовать дальше.

– То есть дело они прекращать не собираются.

Мора Пьоцци выглядела ошеломленной.

– Разумеется, нет! – произнесла она, наконец.

Затем, словно боясь, что Табита ее не поймет, продолжила:

– По моему мнению, у нас есть три варианта: вы можете заявить о своей невиновности, можете признать себя виновной в неумышленном убийстве или же…

– Подождите! – перебила ее Табита.

– Да?

– Я хочу вас спросить об одной вещи.

– Хорошо.

Табита глубоко вздохнула.

– Вы считаете, что это сделала я?

– Я ваш защитник. И моя задача – выполнить свою работу наилучшим образом.

– Это не ответ.

– Моя работа заключается не в том, чтобы искать истину.

– То есть вы мне не ответите?

– Нет.

– Это означает, что вы думаете, будто убийца – я?

– Это означает, что я выступаю в роли вашего защитника.

– Но мне нужно, чтобы мой адвокат верил в меня.

К своему ужасу, Табита почувствовала, как ее глаза наполняются крупными слезами. Она отвернулась и яростно заморгала, ощущая на себе пристальный взгляд Моры Пьоцци.

– Нет, Табита. Вам нужно, чтобы ваш поверенный сделал все возможное, чтобы защитить вас. Это все, что я хочу, но вы должны мне помогать.

– Плохи мои дела, да?

– Мы только в самом начале долгого процесса.

Табита не могла говорить. Слезы застилали ей глаза, все было как в тумане. Она отсчитывала дни до седьмого февраля, но сейчас ей стало ясно, что это только начало. Ей представилась ее камера, где небо было лишь маленьким квадратиком в бетонной стене, где ей по ночам казалось, что она вот-вот задохнется. Она услышала эхо удаляющихся шагов в коридоре, лязг металлических дверей, скрежет поворачивающихся в замках ключей, ночной вой и увидела глядящие на нее глаза…

– Табита! Вы слышали, что я сказала?

– Нет. Извините.

– Я говорю, что вы должны двигаться поступательно, шаг за шагом.

Табита кивнула.

– Ваш следующий шаг – суд. Вам следует хорошенько обдумать ваши варианты.

– Да… Вы сказали, что у меня есть три варианта: не признавать себя виновной, сознаться в непредумышленном убийстве… а что третий?

– Частичная ответственность.

– Я не понимаю, что это?

– Нужно указать на то, что Стюарт Риз надругался над вами, когда вы были несовершеннолетней. С тех пор вы находитесь в состоянии клинической депрессии и отчаянно пытаетесь справиться с ее проявлениями.

– Что вы такое говорите?!

– Я говорю, что вам, Табита, нужно выбрать наиболее подходящий вариант.

– Вы думаете, что это я убила его.

Мора Пьоцци поднялась со стула:

– Осталась всего неделя, – сказала она. – Подумайте об этом.

Глава 14

В средней школе Табита хорошо успевала по математике, химии и неплохо рисовала (ей больше нравилась графика, чем живопись). Небольшого роста, жилистая и сильная, она часто выходила победительницей в кроссе. Однако ей трудно было сходиться с ребятами, присоединяться к их компаниям, хотя тихоней она не была.

Табита не слыла «очаровашкой», не заигрывала с мальчиками, не хихикала с девчонками, не умела выбирать модные кроссовки, не знала новых танцевальных коленец, не отмечала вечер пятницы, не кичилась сексуальным опытом, которого не было; она не похвалялась умением пить или курить травку и не разбалтывала чужих секретов. В общем, она не походила на обычного тинейджера, а после смерти отца – и подавно. В лучшем случае Табиту воспринимали как одиночку, а в худшем – не стоит и говорить. Но она держалась молодцом, притворяясь, что ей все равно, и мало-помалу ей действительно стало все равно. А быть может, и не всё. Во всяком случае, она переносила свои невзгоды гораздо легче, чем в детстве.

Табита лежала на койке, вспоминая себя пятнадцать лет назад (срок в полжизни!) – колючей, угловатой, единственным ребенком в семье; невысокого роста, плоскогрудой, выглядевшей младше своих лет, скрывавшей застенчивость под маской раздражительности и неразговорчивости. Постепенно на нее перестали обращать внимание и отстали, но тут вдруг ее приметил учитель математики мистер Риз. Он был самым обычным преподавателем – не настолько харизматичным, чтобы о нем перешептывались девушки, но и не похожим на всеми презираемого мистера Уидона, который зачесывал волосы на макушку, чтобы скрыть лысину. Мистеру Ризу без особого труда удавалось поддерживать порядок в классе. Иногда и он мог выйти из себя, но не так, как остальные, которые просто орали и размахивали руками. Его гнев был целенаправленным, саркастическим и действенным.

Мистер Риз тоже не обращал на Табиту особого внимания, пока не наступила пора выпускных экзаменов. Тут она ощутила на себе взгляды учителя. Поначалу тот говорил с ней только об учебе, ведь Табита была лучшей его ученицей, которую он ставил в пример всем, кто плохо успевал по предмету (что, впрочем, никак не способствовало росту ее популярности в классе). Потом стал задерживать ее после уроков, давал более сложные задачи, чем для остальных учеников. Мистер Риз говорил, что Табита должна продолжить изучение математики в университете. Ей казалось, что учитель – единственный, кто смог понять ее.

Риз был немолод и некрасив. Табита не испытывала к нему нежных чувств. Она вообще не думала о любви. Мистер Риз просто был добр к ней, а она тогда так нуждалась в поддержке. У него было дружелюбное лицо.

Когда учитель раз приобнял ее за плечи, она не стала сопротивляться. Когда положил руку ей на колено, не оттолкнула его. Когда сказал, что именно из-за нее ждет начала каждого рабочего дня, она поверила. А когда в один слякотный зимний день он предложил подвезти ее до дома, а сам повез в лес, задрал ей юбку, сорвал трусики, надел презерватив и в душной темноте салона лишил ее девственности, запятнав кровью сиденье, – она не протестовала, а, отвернувшись, смотрела в окно на дождь. Она словно окаменела и просто ждала, когда все закончится.

Ей никогда не приходило в голову рассказать кому-нибудь о произошедшем. Ни в тот раз, ни в последующие.

«Одиннадцать сред, – думала Табита, слушая, как наверху бормочет во сне Микаэла. – Или двенадцать?»

Была очередная среда. Она ждала после урока, а мистер Риз прошел мимо, даже не взглянув на нее. Табита подошла к окну и увидела, как от здания школы отъезжает его машина. Вот так все и закончилось, словно ничего не было, словно он просто стер ее из своей памяти. Неделю за неделей она высиживала на его уроках, а его взгляд проходил сквозь нее, словно на