Прежняя жена - Шанора Уильямс Страница 14

– Нет, Роланд, погоди! – Я протянула руку через стол и крепко сжала его ладонь. – Я замолчала, потому что подумала о брате. Меня ничего особенно не держит в Майами. Только брат и лучшая подруга Шелия, но ведь всегда можно приехать и навестить их, если захочу.

– Это верно, – кивнул он.

– Я люблю тебя, – сказала я. – И хочу быть с тобой. Хочу сделать тебя счастливым. Видимо, тебе нравится в этом особняке, так что, если ты чувствуешь себя счастливым в Колорадо, я поеду с тобой. Я поеду с тобой куда угодно.

Никогда не видела, чтобы он так широко улыбался. Я действительно обрадовала его, хотя сама немного нервничала из-за всей этой затеи. Роланд поцеловал меня, мы открыли еще одну бутылку красного вина, и он заговорил о том, как прекрасен снег в Сейджбурге и как зимой мы отправимся гулять по городу снежным вечером. Мы праздновали мое согласие с вином и музыкой, а затем он отвел меня в спальню, и мы несколько раз занимались любовью.

Но признаюсь, когда я проснулась и алкоголь выветрился, то идея уехать из единственного места, где у меня есть семья и друзья, чтобы обосноваться с ним в Колорадо, показалась сомнительной. Я собиралась поселиться в бывшем семейном гнездышке. Он сам рассказал, что именно там они с покойной женой и жили, а потом он решил не продавать дом, потому что чувствует с ним связь.

Со стороны я выглядела полной дурой. Возможно, я и была ею – влюбленной дурой. Не знаю, почему я так увлеклась Роландом или почему так стремительно развивались наши отношения, но я правда любила его. И хотя иногда казалось, что мы слишком спешим, я просто не могла сказать ему «нет». Было в нем что-то интригующее, манящее. Спешили мы или не спешили, а в помощи я нуждалась. Мне негде жить, нет работы, а он готов решить все проблемы. Отказываться нельзя ни в коем случае.

Хватило одного утреннего поцелуя и ладоней Роланда на моих бедрах, чтобы забыть о сомнениях и переживаниях и поверить, что с ним мне будет хорошо.

Он готов дать все, о чем я мечтала.

Просто нужно иметь достаточно смелости, чтобы принять это.

16

Мне никогда не доводилось уезжать из Флориды. Я прожила в Майами всю жизнь, родилась и выросла здесь. Я привыкла к долгому жаркому лету и короткой зиме, которую и зимой-то сложно назвать.

Мысль о том, что все мои вещи отправлялись в другой штат – в тридцати одном часе езды (да, я точно это проверила), – немного пугала. К счастью, мы с Роландом летели в Колорадо первым классом, но на душе все равно было неспокойно.

Я люблю Роланда. Пусть пока что мы провели вместе не так много времени, но я действительно люблю его. Это факт. Но если я совершаю ошибку? Наверное, стоило подождать еще немного. Может, следовало рассказать обо всем Келлу. Я призналась брату, что порвала с Роландом – в какой-то момент так и было, – но умолчала, что мы снова сошлись и я уже помолвлена.

Шелии я тоже не сказала, что переехала к Роланду. Ей я сообщила, что поживу временно у подруги, с которой раньше работала. С Шелией я встретилась за обедом через неделю после того, как Роланд попросил меня выйти за него. Я хотела рассказать ей о предложении руки и сердца, но не смогла заставить себя. Вдруг она знает историю Роланда и думает, что он виновен? Вдруг решит, что я сумасшедшая, раз приняла предложение? Подумает, что я съехала с катушек окончательно и бесповоротно?

Шелия знала, что я с кем-то встречаюсь, но раньше у меня никогда не было серьезных отношений, поэтому она, скорее всего, предположила, что я и теперь гуляю с каким-то парнем, которого нашла на сайте знакомств.

Все мои решения были, мягко говоря, иррациональными, но все же я сидела рядом с будущим мужем, готовясь начать новую жизненную главу, хотя меня и одолевали сомнения.

Конечно, я хотела быть с ним. Мне нравились его деньги, его машины и то, как он меня баловал. Да, черт возьми, мне нравился секс, ужины при свечах и наши бесконечные разговоры. Но я была уверена, что в Роланде есть что-то еще, о чем я не знаю. И я чувствовала, что все это откроется в особняке.

* * *

Мы приземлились, и двоюродный брат Роланда Дилан встретил нас в аэропорту. По словам Роланда, Дилан был его мальчиком на побегушках, хотя жених и просил меня никогда его брата так не называть. Еще Дилан исполнял роль кэдди[4].

Пока мы ехали, я узнала, что они выросли вместе. Роланд был единственным ребенком, а у Дилана имелись братья и сестры, но намного старше, поэтому близко они не общались. А вот с Роландом Дилан оказался примерно одного возраста, и их подтрунивания друг над другом наводили на мысль о родных братьях, а не о двоюродных. Мне понравилась эта атмосфера. Я еще никогда не видела Роланда таким расслабленным – понятно, почему он хотел вернуться. Здесь он чувствовал себя счастливым.

– Роланд рассказывал тебе, как в гольфе я однажды надрал ему задницу? – спросил Дилан, глядя на меня через зеркало заднего вида.

– Что?! – рассмеялась я, переводя взгляд с Дилана на Роланда. – Нет, он никогда мне этого не говорил.

Роланд тоже засмеялся и закатил глаза:

– Ну началось…

– Ага! Прямо на заднем дворе его дома. Там тренировочный мини-центр с полем. Прекрасное поле с паттинг-грином[5] и песчаными бункерами. В общем, мы выпили и заключили пари. Побеждаю я – получаю тысячу долларов. Побеждает Роланд – я чищу все его клюшки для гольфа, а их очень много – комплектов восемь. Огромное количество железа.

– И ты выиграл? – хихикнула я. – У лучшего гольфиста нашего времени?

– Черт возьми, да, выиграл! – гордо подтвердил Дилан. – Роланду не стоило так много пить. Тысяча долларов была кстати.

– Ну, Дилан все равно спустил деньги на стриптизерш.

Я глянула на Роланда и фыркнула от смеха.

– Да ладно, бро! – укорил Дилан. – Самира меня в первый раз видит. Не надо таких подробностей.

Когда мы подъехали к дому Роланда, я глазам не поверила.

Особняк был прекрасен. Больше чем прекрасен – ошеломляюще великолепен, и я не могла поверить, что еще раздумывала, ехать ли сюда. Я еще даже не переступила порог, а уже влюбилась в этот дом. Архитектурное решение полностью соответствовало Роланду – его духу, образу.

Фасад был облицован светло-коричневым кирпичом и серо-коричневым рваным камнем, ставни оказались темно-серыми, в тон высокой