Павел Саксонов - Можайский — 4: Чулицкий и другие Страница 14

- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Автор: Павел Саксонов
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: неизвестно
- Страниц: 28
- Добавлено: 2019-02-06 08:47:18
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Павел Саксонов - Можайский — 4: Чулицкий и другие краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Павел Саксонов - Можайский — 4: Чулицкий и другие» бесплатно полную версию:В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?Рассказывает начальник Сыскной полиции Петербурга Михаил Фролович Чулицкий.
Павел Саксонов - Можайский — 4: Чулицкий и другие читать онлайн бесплатно
— Она освещает. — Саевич улыбнулся. — Просто мы этого, как правило, не видим. А вот…
— Как правило? — перебил Кирилов.
— Да. В большинстве случаев мы и впрямь ничего не увидим в свете этого прибора. Но в некоторых — увидим, и еще как! Во всей, что называется, красе!
— Как это?
— Существуют животные, — живо пояснил Саевич, — да и не только животные, — невидимые в темноте, но замечательно видимые в ультрафиолетовом свете. Направьте на них включенную лампу Вуда, и вы — уж извините — ахнете!
Кирилов недоверчиво потеребил усы, но спорить не стал.
— Для вас же, — Саевич повернулся к Чулицкому, — будет интересно другое: как сыщику.
— Я весь внимание! — левая бровь Михаила Фроловича изогнулась, но непонятно было, что это: ирония или подлинное любопытство. — Что мне будет интересно?
— В свете этой лампы видны остаточные следы человеческой крови!
Если и была в Михаиле Фроловиче ирония, ее как ветром сдуло: наш милый начальник Сыскной полиции уставился на Саевича с воистину ошеломленным видом:
— Шутить изволите?
— И в мыслях нет!
— Но ведь это — переворот!
— Безусловно.
— А где же взять такую лампу?
Саевич рассмеялся:
— Да ведь вы сами держали ее в руках!
Чулицкий окончательно растерялся:
— Я? — уточнил он, полагая, что ослышался.
— Вы, — безжалостно подтвердил Саевич.
— Когда?
— Тогда же, когда и проектор.
— Не было там никакой лампы! — закричал, багровея, Чулицкий.
— Была, была, Михаил Фролович! — продолжал наседать Саевич. — Вспоминайте: черная такая трубочка из прочного стекла. Странная на вид и назначения неясного!
Растерянность и гнев Чулицкого сменились явным смущением:
— Да, — был вынужден признать он, — такую трубочку я видел.
— Это и есть лампа Вуда, — добил Михаила Фроловича Саевич и удовлетворенно вздохнул.
— Но как же она работает? Она ведь совершенно не похожа на обычную электрическую свечу!
— Она и не является таковой. Точнее, не является обычной, хотя электричество для ее работы тоже необходимо.
— Куда же она вставляется? В фонарь?
— Нет. Хотя, наверное, к фонарю ее можно приспособить. Но вообще — в том виде, в каком она существует сейчас — в нее просто подают ток, чтобы вызвать разряд в парах ртути: колба — а лампа — это колба и есть — наполнена парами ртути.
— И в свете этой лампы можно увидеть кровь?
— Да, можно. Даже если кровь тщательно замыли.
— Чудеса! Когда же их можно будет купить?
Тут Саевич пожал плечами:
— Понятия не имею. Но думаю — скоро[33]. Вопрос лишь в том, где именно, в какой стране первыми наладят их массовое производство.
— А где ее взял Кальберг? Не Вуд же самолично дал!
— Это, конечно, вряд ли. Тем более что ламп, как и линз для объективов, у Кальберга должно быть много. Вы же сами говорили, что все преступления однотипны, а значит, в каждом использовался проектор. Очевидно, что и лампа тоже.
— Получается, опять Молжанинов со своей фабрикой!
— Получается.
Теперь уже Чулицкий — как давеча Можайский — принялся бродить туда-сюда по гостиной, пока Саевич объяснял другим, зачем устроителям призрачных явлений понадобилась лампа мистера Вуда вкупе с чувствительной к ультрафиолету линзой проектора. Михаил Фролович Саевича не слушал, его занимали какие-то иные мысли: возможно, внутренним взором он прозревал грандиозные перспективы, открывавшиеся перед сыском, но, может быть, всего лишь думал о суете сует. По его лицу, как рябь по воде, пробегали, сменяя одно другое, самые разные выражения: от тихой досады на что-то до сдержанной радости — тоже неизвестно чему.
Наконец, Чулицкий остановился и как отрезал, оборвав Саевича и разом вернув себе инициативу:
— Хорошо. Раз уж перипетии с проектором никого уже не интересуют, добавлю только одно: мы — там же, во дворе — опробовали его в действии!
Это заявление мгновенно вернуло Чулицкому всеобщее внимание.
— Но вы же не знали, как пользоваться лампой! — воскликнул Саевич, давая, однако, понять, что и он сгорает от любопытства.
— Не знали. Да и откуда, коль скоро мы не знали даже того, что это — именно лампа? — подтвердил Чулицкий. — Но менее наглядным наш опыт не стал!
— Расскажите!
— Мы — я и старший из надзирателей — вынули проектор из ящика и установили его на подставку: эдакое подобие треноги с регулируемой высотой. Отдельно пришлось повозиться с батареей из шести элементов[34] и проводами: все-таки влажность была высокой, шел снег, мы опасались устроить замыкание. А затем — зарядили одну из лент… Да-да! — немного отвлекся Михаил Фролович. — Во втором ящике мы обнаружили штук двадцать «транспортерных», как ранее выразился Александр Григорьевич, лент: каждая — с сотней заполненных снимками ячеек.
— Две тысячи снимков! — Инихов изумленно посмотрел на Саевича. — Вы сделали столько карточек?
Саевич кивнул:
— Намного больше, если уж говорить вообще. То, что вы видели здесь, — кивок в сторону кого-то из нас, у кого — уже не помню — находились изъятые Можайским фотографии. — То, что вы видели здесь, — вершина моих трудов, избранные произведения. Вообще же я сделал их более полусотни тысяч. Тысяч шестьдесят-семьдесят, как минимум!
Инихов сглотнул:
— Удивительная трудоспособность, — пробормотал он, отводя глаза.
— Да, но в основном, Сергей Ильич, это был хлам.
— Который, однако, использовали по назначению…
— Ну… да. Но в этом не моя вина: мы ведь уже договорились!
Инихов махнул рукой.
— Так вот, господа, — Чулицкий, — много ли, мало; виновен ли кто или нет — не суть. А суть в том, что едва засветилась лампа проектора, и едва — вращением ручки — лента пошла в затвор, в мглистом воздухе возник силуэт. Видно его было неважно, и все же Некрасов мгновенно узнал своего кошмарного посетителя. Я — должен признаться — тоже был впечатлен: даже средь белого дня, даже с неясными очертаниями он поражал до глубины души, до оледенения! Что же касается надзирателей, то они — оба — разом сдернули шапки с голов и начали усердно креститься! Насколько же сильный испуг эта штука могла вызывать в темноте, когда не составляло труда рассмотреть ее во всех подробностях?
«Это — он!» — закричал Некрасов.
— Кто бы сомневался! — ответил я, вращая ручку. — Ну: убедились?
«Значит, все-таки дядя!»
— Он, — я понял, что Некрасов имел в виду преступника, а не фантом, и поэтому согласился. — Больше некому.
«А в представлениях ему помогал Кузьма!»
— Верно!
«Именно он крутил проектор!»
— Безусловно.
«Так что же вы стоите? Арестуйте его!»
— Не так быстро, Борис Семенович, не так быстро!
«Но почему?»
— Никуда Кузьма не денется. В отличие от вашего дяди, поимка которого — бабушка надвое сказала. Есть у меня основание полагать…
Я замолчал, не зная: сказать или нет? Но Некрасов уже нетерпеливо схватил меня за рукав и требовательно спросил:
«Что полагать?»
— Возможно, — взвешивая слова, ответил я, — Кузьма поневоле выведет нас на вашего дядю.
«Ну да, конечно! Дожидайтесь!»
Некрасов топнул ногой. Его гнев был понятен, но идти у него на поводу я не собирался:
— Не кипятитесь, — я попытался воззвать к разуму Бориса Семеновича. — Кузьме деваться некуда. Он понимает, что попался, как кур в ощип. Сейчас он мечется, не зная, что предпринять и на что решиться — вот, ящики от страха перепрятал, — но неизбежно до него дойдет: нужно сообщить о происходящем вашему дяде. А как это сделать?
«По телефону, как же еще!»
— Держите карман шире: «по телефону!» — передразнил я Бориса Семеновича и постучал костяшкой пальца по лбу. — Какой еще телефон?
«В дворницкой есть аппарат!»
— Да хоть целая телефонная станция! Звонить-то куда?
Некрасов, собираясь ответить, открыл уже было рот, но так же быстро его и закрыл: до него тоже начало доходить.
— Некуда звонить Кузьме. Кем бы ни был ваш дядя, но он — не идиот. Как по-вашему: сколько абонентов в Петербурге?
«Ну…» — Некрасов наморщил лоб, явно стараясь угадать.
— Не трудитесь: их совсем не так много, причем значительная часть — разного рода предприятия. У вашего дяди есть какое-нибудь предприятие?
«Нет».
— А собственный дом?
«Нет».
— Снимает квартиру?
«Снимал, конечно. До того, как умер».
Я усмехнулся.
«Ой!»
— В той квартире — вы понимаете — он уже не живет. И сразу по двум причинам.
«Да, конечно», — согласился со мной Некрасов. — «Она же сгорела. И потом, куда это годится — явиться мертвецом и потребовать продления аренды!»
— Вот-вот: никуда не годится.
«Но где-то же он живет!»
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.