Тайная академия слуг - Ким Иын Страница 13

* * *

В классе было шумно – ученики болтали друг с другом, как и в любом другом классе в обычной школе; они смеялись и выглядели беззаботно. Кан Юджин помахала ей рукой и жестом указала на место за собой.

– Привет, Ступенька.

О Юнджу… Улыбаясь, она протянула руку. В ее голосе звучала насмешка, ведь они были соперницами, но и доля безобидной шутки – они были и сестрами по несчастью.

– Посмотрим, кто из нас будет ступенькой, – хихикнув, ответила ей в тон Соджон.

– Вот, знакомься. Это Ким Елисея, – сказала Кан Юджин, указывая на девушку на соседнем с Соджон месте. Девушка спала, положив голову на парту. – Хотя ну ее… Я никогда не видела, чтобы она говорила, – может, совсем немая.

Услышав это, Елисея наконец подняла голову; окинув Юджин и Соджон взглядом, она вернулась в прежнее положение, опустив голову на парту. Она не спала. Просто не хотела ни с кем разговаривать, ввязываться в стычки – да и в принципе иметь какие-либо контакты. Ее разум и тело существовали отдельно друг от друга. И хоть ее тело было здесь, в классе Академии, душа блуждала в других местах. Ею завладело прошлое – завладело и не отпускало.

Вода.

Даже когда она просто стояла на месте, ей казалось, что ее поместили под воду и она задыхается от нехватки воздуха. Вода словно заполнила все ее тело, вплоть до легких, и вот-вот должна была раздавить внутренние органы. Елисея, бывшая национальная чемпионка по плаванию… боялась воды.

Елисея была одной из близняшек; ее сестру звали Илия. Обе они были пловчихами. Илию назвали в честь предтечи Мессии, Елисею – в честь Елисея, ученика и преемника Илии. Их отец был пастором в религиозной секте. И вот ведь странно – отец-пастор усердно молился о спасении душ своих дочерей, но то и дело ими завладевали демоны. Никто не знал, почему каждую ночь Сатана проникал в тела юных девушек. Отец каждую ночь избивал их. Чтобы скрыть синяки на спине и бедрах, они носили спортивные купальники, полностью скрывающие тело.

– Изыди, дьявол!

Конечно, считалось, что они подвергаются избиениям по одной только причине – нужно было изгнать дьявола…

Стоило близняшкам подрасти, они узнали, что существуют и другие способы изгнания дьявола, кроме как кнут. Отец начал насиловать девушек, стоило ему заметить, что их грудь и бедра стали округляться. Конечно, и это тоже было только ради изгнания дьявола. Они долго это терпели. Очень долго.

– Папа, давай поедем в путешествие? – сказала однажды одна из сестер.

– В путешествие?

– Тебе, должно быть, нелегко – приходится заниматься спасением душ прихожан, да и наших душ… Пора и отдохнуть немного!

Сестры взяли его под руки с двух сторон, и его лицо растянулось в довольной улыбке.

– Мы нашли отличное место для нашего семейного путешествия!

Вид в том месте и в самом деле был потрясающий. Припарковав машину на обочине дороги и спустившись с холма по узкой плохо проторенной дорожке, они увидели широкий берег реки. Это был не глинистый берег, как это обычно бывает: усыпанный мелким песком, он больше походил на морской пляж. Река здесь петляла, и берег образовывал широкий выступ. С дороги место не было видно, и только знающие могли его найти.

Сестры поставили палатку, разложили вещи и приготовили еду. Их движения были синхронны и выверены, словно они заранее готовились. Отец их в это время подбежал к воде и внезапно закричал: «Ура!» Этот крик тут же поглотила вода – за пределами этого места он не был слышен.

Отец снял ботинки и намочил ноги в воде. Его обдала прохлада: уже миновала середина лета, и вода на глубине успела несколько остыть.

– Можно было просто остановиться в пансионате, а так только вам больше хлопот! – В его голосе сквозили доброта и забота.

– Поблизости нет пансионата, а ближайшая деревня далеко. А тут мы одни, хорошо проводим время семьей!

Сестры поджарили на огне свинину и накормили ею отца. Он запивал ее соджу[10].

– И правда, хорошо сидим… С жареной свининой и соджу!

Отец быстро захмелел. Воздух в этом месте был настолько свеж, что заходящее солнце окрасилось в насыщенный кроваво-красный цвет. Закат сменился иссиня-черной темнотой, превратив небо в черную тьму. Квакали лягушки, стрекотали сверчки и прочие безымянные букашки. За исключением нескольких огоньков внутри палатки, все окутала сплошная темнота.

– Страшновато тут на самом-то деле… – Отец вдруг вздрогнул. Ему стало не по себе – из-за темноты ли, тишины ли… Казалось, в темноте притаилось нечто, с чем он точно не хотел бы встретиться. Какой-то демон, которого не одолеть человеческой силой, вдруг мог материализоваться из-под земли и наброситься на них, живых людей…

– Тогда, может, устроим небольшой заплыв? – С этими словами сестры повлекли отца за собой.

– Сейчас? Ночью? Все вместе?

– Это же хорошо! И никого нет.

Вода текла лениво и бесшумно, еще больше затемняя ночной мир, всасывая в себя дневные тени и полумрак, унося с собой даже собственный шум.

– Сюда. – Сестра взяла отца за руку и повела его за собой. Вода, манящая спокойной поверхностью, скрывала водовороты, образующиеся из-за резкого перепада глубины всего в нескольких метрах от берега. Именно поэтому сестры и выбрали это место.

Вода. Не грязная, застоявшаяся, а чистая, проточная – тем она и была хороша. Смывание нечистот и очищение от грязи – всякая приносимая жертва проходит этот ритуал. Перед самым водоворотом сестры поменялись местами с отцом.

Вот и всё. Остальное сделала за них сама вода. Скользкое дно заставило отца поскользнуться, а стоило ему снова встать одной ногой, как водоворот засосал его внутрь.

– Помогите мне! – кричал отец, задыхаясь и из-за своих резких вздохов только больше захлебываясь. Умирая, он глотал воду – вероятно, очищая себя от нечистот. Да изыдут же все демоны из тела отца и да очистится же оно…

– Прости, папа.

Сестры-пловчихи вытягивали руки в красивом жесте и закидывали ноги, словно в танце, плывя обратно к берегу. Лунный свет, освещающий волны, был прекрасен. Отец погружался в эти волны все глубже и глубже, не оставляя за собой даже тени. Отец, который бессчетное количество ночей топтал своих дочерей, очищался водой.

Кто-то однажды так сказал про воду, что она как кожа, которую ничто не может повредить. Елисея вдруг испугалась этой упругости воды,