Искатель, 1998 №1 - Юрий Дмитриевич Маслов Страница 13

— Аванс требуется?

— Если хотите, чтобы я приехала по адресу и в точно назначенное время.

Красин выложил двести пятьдесят долларов, вырвал из блокнота лист бумаги, написал свой телефон, адрес и спросил:

— А если бы я пожелал, чтобы вы приехали навсегда… Это стоило бы дороже?

Елена, прикрыв рот ладошкой, расхохоталась.

— Такие путешествия, сударь, совершаются бесплатно. Так что, если хотите исправить свою ошибку, забирайте деньги и поехали… в ЗАГС. Устраивает?

— Сегодня понедельник, — сказал Красин. — А по понедельникам только покойников регистрируют.

— Значит, вам не повезло. А может быть, наоборот — повезло?

— Трудный вопрос.

— И для меня не легкий.

Красин вышел на улицу и из ближайшего автомата позвонил Скокову.

— Семен Тимофеевич, меня сегодня не ждите.

— Глубоко копнул?

— Пока только зацепился. Но правда ваша: Бык поле пахал.

— Удачи тебе!

Красин зашел в магазин, купил все необходимое для ужина с «прекрасной дамой» и отправился домой. Но и по дороге домой, и дома, пока жарил цыплят и готовил чесночный соус, его не покидала одна и та же мысль, застрявшая в голове, как заноза в пальце: где и при каких обстоятельствах он видел эту рыжую колдунью?

Колдунья приехала к восьми часам, как они и договорились, прошла в комнату, осмотрела стол — коньяк, шампанское, красная икра, осетрина, — подумала и очень серьезно, даже как-то озабоченно проговорила:

— Теперь я верю, что ты меня где-то раньше видел. И запомнил. Для первой встречной стол так не накрывают — слишком дорого. — Она подошла к хозяину и положила руки ему на плечи. — Откуда ты меня знаешь?

— Я сам себе целый день задаю этот вопрос… и не могу ответить.

— Может, ты меня с кем-то перепутал?

— Это невозможно.

— Ты женат?

— Разошелся. Семь лет назад.

— Жену любил?

— Любил.

— Я на нее похожа?

— Ты хочешь сказать… Нет, внешне вы совершенно разные люди. — Красин печально улыбнулся. — Ты очень умна для своей профессии. У тебя какое образование?

— Здесь, — Елена положила руку на лобок, — высшее, а здесь, — она постучала пальцами по лбу, — экономическое.

— Почему же ты в таком случае зарабатываешь деньги не головой, а…

— Сам сообразить не можешь?

— Нет.

— Объясню. Экономист в государственном учреждении — это копейки, а в коммерческом — обязательно вляпаешься в какую-нибудь грязь.

— Махинации?

— Комбинируют, к сожалению, и те, и другие, но ты прав: в коммерческих структурах грязи больше. Там, можно сказать, уже воняет.

— Несмотря на это, ты все-таки предпочла частный банк.

— Ну и что? У меня работа — не бей лежачего. А потом… Разве такого мужика, как ты, на улице прихватишь?

Красин озадаченно почесал затылок.

— А ты уверена, что именно ты меня выбрала?

— Конечно. Как только ты вошел к нам, я на тебя глаз и положила. И ты не вывернулся — клюнул! Ну, а остальное — дело техники.

— Забавно, — сказал Красин. — Впервые меня вокруг пальца обвели.

— Не занимайся высшей математикой, — хмыкнула Елена. — Все гораздо проще: ты понравился мне, а я — тебе. Верно?

— Верно.

— Тогда, как говорила одна моя подруга, давай-ка ближе к телу… Я могу принять душ?

Красин распахнул дверь в ванную комнату.

— Пожалуйста.

Елена шагнула вслед за ним, осмотрелась и сделала вывод, которого Красин совершенно не ожидал.

— Милый, в этот бассейн мы вдвоем не влезем. А жаль! — Она вернулась в гостиную и принялась раздеваться. В ее движениях не наблюдалось ни малейшего намека на стеснительность, более того, было достоинство и величие королевы, привыкшей не обращать внимания на своих слуг, и Красин это оценил — он уважал людей с остро развитым чувством независимости.

Сбросив последние, самые интимные принадлежности своего туалета, Елена повязала голову полотенцем и прошла в ванную. Послышался шум воды, а затем и ее хозяйственный голосок:

— Милый, а не хочешь поработать мочалкой?

«Нет, с этой телкой не соскучишься», — подумал Красин, скидывая пиджак и закатывая рукава рубашки.

— Иду.

— Иди, иди! Заодно узнаешь, почему существовало рабство.

…У Елены было сильное змеистое тело и небольшие, но упругие, как теннисные мячики, груди. И огонь в крови. Неистовость. Как только Красин затихал и откидывался в изнеможении на подушки, желая отдохнуть, она припадала губами к его младшему брату, восстанавливала его силы и снова посылала в бой…

— Ты меня измучила, — сказал Красин после третьего или четвертого «броска на юг» — так Елена называла весь процесс любовного соития. — У тебя что, бешенство матки?

— Дурак ты, Витя, у меня мужика лет сто не было.

— Не понял, — удивленно проговорил Красин.

— А чего ж здесь не понять… Иногда такой осел попадется, что и желания-то нет… Так, поиграешь с ним немного, ублажишь, а сама, как говорится, не солоно хлебавши. Усек?

— Усек. Дай мне попить.

Елена взяла с журнального столика бокал с шампанским, наполнила рот и, склонившись над Красиным, напоила его, как говорят в таких случаях, из уст в уста. И в этот момент Красина озарило. Он вспомнил, где видел рыжую колдунью, и понял, почему никогда не слышал и не мог слышать ее голос. И молча выругался. «Идиот, как я мог забыть про эти фотографии?» И стал вспоминать, при каких обстоятельствах эти фотографии попали к нему в руки…

Они раскручивали тогда дело Пшеничного — Кариновского, двух крупных банкиров, повязанных мафией. Дело было довольно сложное, и они в конце концов зашли в тупик. Выручил Яша Колберг. Он однажды притащил и бросил перед Скоковым на стол пачку фотографий. Сказал:

— Вот вам компромат на двух деятелей из этой организации.

Красин придвинул к себе одну из фотографий — ту, что была к нему ближе всех — и удивленно вытаращил глаза: две пары занимались любовью. Но в каких позициях! Одна из девиц, оседлав задом наперед крупного мужика — блондина с хорошо развитой мускулатурой, — приводила одновременно в боевую готовность «оружие» его напарника — жгучего брюнета с закрытыми от наслаждения глазами. Состояние брюнета можно было понять. Кроме чисто физического удовольствия, он получал еще и алкогольное — вторая девица по системе из уст в уста поила его шампанским.

Не менее увлекательными оказались и другие фотографии. Внимательно изучив их, Скоков округлил свои кошачьи, неопределенного цвета глаза и посмотрел на Яшу так, что тот мгновенно почувствовал себя беззащитным мышонком.

— Я слушаю тебя.

— Блондин — это Гаврилов, директор банка «Эдельвейс», брюнет — Иванчук.

— Кто их зафиксировал?

— Пшеничный.

— А как они попали к тебе?

— Мне передала их одна из этих девиц: Елена Басманова, — сказал Яша, щелкнув пальцем по фотографии. — Пшеничный напился в стельку, и она у него их сперла, желая при случае