Кружок экстремального вязания - Дарья Донцова Страница 13

с отличием. В начале девяностых годов, будучи кандидатом наук, уехал в США. Его пригласил к себе известный американский искусствовед Эдуард Голованофф, чьи дед и бабушка удрали в тысяча девятьсот восемнадцатом году от большевиков. Дедушку, профессора МГУ, историка, быстро пригласили на работу в Йель, и бабуля не растерялась. Марфа Андреевна училась живописи. Чтобы не висеть камнем на шее супруга, она начала рисовать милые поздравительные открытки с изображением котов, собак, щенят, ангелочков, пухлых младенцев. Подобного добра в США горы. Почему почтовые карточки эмигрантки особенно понравились американцам? Нет ответа на вопрос, но все ее произведения раскупали вмиг, и в конце тридцатых годов госпожа Голованофф стала владелицей типографии, и там ее творения печатались огромными тиражами… Эдуард – прекрасный лектор, историк, знает все о картинах и скульптурах. Ему понравился Эндрю, и юноша остался в Америке, стал известным на своем поле. Он занимается оформлением квартир. Я поговорил с Николаем Евдокимовым, собирателем живописи и меценатом. Его коллекция считается одной из лучших в России. Вложение денег в предметы искусства – выгодное, но опасное дело. Трудно точно рассчитать, куда завернет интерес коллекционеров. Иногда вроде все ясно, сейчас на пике, например, примитивисты. И вдруг на аукционе провал, мало кто такими лотами заинтересовался! Зато на вершине спроса оказались анималисты. Есть список великих, цена на произведения которых растет независимо от моды. Но аукционы организуют разные, и часто в них участвуют не самые известные создатели картин, скульптур и ювелирных изделий. О подобных торгах всегда оповещают публику. Но есть и закрытые продажи, на которые приглашается крайне узкий круг участников… Так вот, про Эндрю Джонсона Николай слышал, но лично с ним незнаком. По его словам, тот никогда не приезжает в Москву. Но он допускает вариант, что дизайнер появляется в столице России втихую – кто-нибудь его приглашает оценить собрание, например, – и посторонние о его прилете не знают.

Чернов закатил глаза.

– В России, небось, полно хороших оформителей интерьеров, но среди наших людей распространена болезнь, которую в СССР именовали «низкопоклонством перед Западом». Многие думают, что все наше – дерьмо, а вот заграничное – прямо супер-пупер. Если Джонсон откроет у нас свое бюро, то его ждет успех. Но Эндрю живет и работает в США, он там всем Рокфеллерам дома сделал. У мужчины в Америке все очень даже хорошо.

Юра прищурился.

– В середине девяностых – начале двухтысячных к нам начали возвращаться певцы и певички, которые ранее удрали в Америку. Они все как один говорили, что очень популярны за океаном, богаты, имеют дома, машины, собирают огромные залы. И чего тогда их потянуло обратно в Россию? Да вот соскучились! Но правда выяснилась быстро. Стать знаменитыми и богатыми в среде эмигрантов из СССР удалось единицам, и это не эстрадные «соловьи» со слабыми голосами. Иностранных зрителей восхищали Рудольф Нуреев, Михаил Барышников, Мстислав Ростропович. Узок круг бывших советских убежантов, которые забрались на вершину горы. Из эстрадных певцов это никому не удалось, они работали в ресторанах на Брайтоне, пели то, что нравилось выходцам из России, зарабатывали по советским понятиям золотые горы, а по американским меркам – копейки. И при первой же возможности вернулись на Родину ради хорошего барыша. Наивные зрители верили словам о невероятной популярности в США певичек из кабака, спешили на концерты, чтобы послушать «звезд», основная масса которых, не снискав успехов в чужих краях, стала потом петь на своей Родине под фонограмму. Но для нашего тогда наивного зрителя они были богатыми и знаменитыми.

Чернов махнул рукой.

– И такое не только на эстраде. Клиника, в которой работает профессор из Европы, рекламирует его как гения. Но прежде чем, роняя тапки, бежать к иностранцу, задайте себе вопрос: почему этот медик не у себя дома практикует? А? Может, он не очень и умен, а к нам приполз, чтобы бабла срубить?

– Остановись, – попросил Володя. – Ты выяснил, что Эндрю считается в США прекрасным специалистом…

– Угу. Никаких сведений о своих клиентах он не дает, с прессой не общается. Всю информацию о дизайнере взял с его сайта, который именуется «Эндрю Джонсон», без затей. Там нет фото готовых работ, но выложены снимки его личного дома в США, интересных каминов, покрытий и полов. Там же статьи о том, что практичнее – паркет или плитка; последние модные тенденции; что выбрать – классику или современный дизайн. В США Джонсон давно, но имя его зазвучало лет семь назад. До этого он особым успехом похвастаться не мог. О парне заговорили, когда его нанял один газетный магнат.

У Костина зазвенел телефон, Володя посмотрел на экран, сбросил вызов и обратился ко мне:

– Совсем забыл! Никита Борисов, владелец фирмы «Невероятное возможно», обращается к тебе с предложением.

– Ко мне? – удивилась я.

– Да, – кивнул мой лучший друг. – Помнишь Кита?

– Нет, – призналась я.

– Вы с Максом не хотели затевать никакого праздника на первый юбилей вашего бракосочетания, – неожиданно сказал Володя.

– Верно, – согласилась я.

– Мне показалось, что это неправильно, – рассмеялся Володя, – поэтому я решил с утра прийти к вам и устроить сюрприз… Теперь сообразила, о ком речь?

– А‐а‐а! Никитос! Такое забудешь! – развеселилась я. – Сидим тихо в кухне, у нас еще нет своего дома. И тут! Распахивается окно, появляются два парня, орут «поздравляем!» и вбрасывают к нам двух белых голубей!

– Ну, тогда казалось, что это здорово, – смутился Костин. – Макс обожает приколы, а мне хотелось с ним подружиться – вот и родилась идея. Вульф ее оценил, мы после того дня стали лучшими приятелями.

– Ага, – кивнула я. – Муж безудержно хохотал, глядя, как ведут себя птички. Вы их взяли напрокат?

– Да, у дядьки, который дрессирует пернатых для разных мероприятий. Пташки красиво сделали круг по кухне.

– Точно. А потом один голубок сел на чашку Макса и накакал ему в кофе! Вульф чуть со смеху не умер, сказал: «Птица сообщает, что меня ждет в ближайшее время». А второй пернатый вернулся к Никите, угнездился у него на макушке и, пардон за выражение, насрал ему на темечко. Тот от неожиданности шарахнулся в сторону, лестница, на которой вы оба стояли, упала, и вы рухнули в клумбу. Хорошо, что мы тогда жили на первом этаже! Итоги поздравления – загаженный кофе, в том же состоянии голова Никитки, у него же трещина ребра, сломанная стремянка, за которую дворнику пришлось заплатить тройную стоимость, помятые цветы на клумбе, лопнувшая у Макса от смеха резинка на спортивных штанах и я, трясущаяся от ужаса, потому что до потери сознания боюсь птичек, залетевших в квартиру.