Кто такая Мод Диксон? - Александра Эндрюс Страница 12

Он поймал взгляд кого-то за спиной Флоренс и, улыбнувшись, кивнул.

– Правильно. – Он вновь переключил внимание на нее: – Ладно. Отлично. Спасибо.

Флоренс ничего не ответила.

– Значит, у нас все в порядке?

– Все прекрасно, Саймон:

Он похлопал ее по плечу.

– Вот и хорошо. А как дела наверху? Тебе нравится работать с Агатой?

Флоренс утвердительно кивнула.

– Вот и хорошо, – повторил он.

На углу они расстались. Саймон вернулся в здание, а Флоренс пошла в кафе. Стоя в очереди, она мысленно прокручивала их разговор. Она сказала ему правду: с ней все было в порядке. Она знала, что Саймон женат, когда ложилась с ним в постель. Знала, что это, вероятно, будет только один раз. Секс, кстати, ее не особо впечатлил. Саймон был нежен и предупредителен, но ее это скорее отталкивало. (Как печально, подумала она, что, даже изменяя, он трахается, как женатый мужик.) Но она должна была признать, что испытала некоторое сожаление. Вовсе не потому, что он был ей нужен. Но ей понравилось находиться с ним рядом, пусть даже всего несколько часов. Ей понравился отель «Бауэри», понравились косточки для воротника. Как и то, что она привлекла внимание мужа Ингрид Торн.

6

На рождественские праздники Флоренс домой не поехала. Матери сказала, что перелет стоит слишком дорого, хотя цены на билеты «ДжетБлю» начинались от семидесяти девяти долларов.

На Рождество она вновь отправилась в отель «Бауэри». В просторном лобби, выходящем на застекленную террасу, располагался бар, но большинство столиков были пусты. Флоренс села в кресло, обитое потертым желтым бархатом, и провела руками по подлокотникам. Когда подошла официантка, она заказала порцию виски «Гленливет» за четырнадцать долларов.

Книгу – «Быстроходный катер» Ренаты Адлер – и блокнот она положила перед собой на стол, но не открыла ни то, ни другое, а внимательно изучала окружающую обстановку. Отель напоминал заброшенный британский форпост в какой-нибудь экзотической колонии: картины, будто покрытые копотью, полы из терракотовой плитки, старинные ковры. Стены были украшены рождественскими венками и гирляндами.

Она заметила пожилого мужчину в сером костюме-тройке, с торчащим из кармана фиолетовым платком. Когда их взгляды встретились, он с усилием поднялся и подошел к ней шаркающей походкой.

Мужчина наклонился ближе, от него пахло спиртным и одеколоном.

– Еврейка или мизантропка? – Голос его напоминал рычание.

Она взглянула на него с отвращением, но ничего не сказала. Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза. Он сломался первым.

– Да ладно, милая, брось. Я не хотел тебя обидеть. Я, например, и то, и другое. Двойное удовольствие.

Мужчина издал хриплый смешок и тут же закашлялся. Вытащив платок, поднес ко рту. В мягких складках осело что-то влажное.

Подошла официантка и коснулась его поясницы.

– Давайте позволим этой милой леди спокойно допить свой напиток, хорошо?

Она осторожно повела его к креслу у камина, покуда он бормотал: «Она не леди. Эта – точно нет».

Флоренс допила остатки виски и пошла в туалет. Посмотрела на себя в зеркало. Потом открыла горячую воду, подставила руку и держала ее под струей, пока не почувствовала, что больше не может терпеть. Еще в университете она обнаружила, что этот ритуал – лучшее средство от приступов гнева и отчаяния. Потом вернулась к своему столику, оставила двадцатидолларовую купюру и пошла обратно к метро.

Вера провела Рождество со своей лучшей подругой Глорией и двумя ее детьми. В тот же вечер она рассказала об этом