Смерть под ее кожей - Стивен Спотсвуд Страница 11

— Судя по тому, что я читал, это было не очень сложно. Похоже, он держал оборону не слишком твердо.

— Люди — сложные существа.

— Люди, может, и сложные, но убийства обычно нет. — Он снял шляпу и вытер полоску пота с гектара своего лба. — Но вы вольны проверить это самостоятельно.

Шах. Хотя и не мат.

Теперь медленно и задумчиво кивнула уже мисс Пентикост.

— Вы не будете возражать, если я поговорю с мистером Калищенко? — спросила она.

— Нет, мэм. Посещения с полудня до пяти, а по воскресеньям с десяти до двух. Я скажу своим, чтобы вас провели к… мистеру Калищенко. — Он произнес это так, будто слово «мистер» чуть не застряло у него в горле. — Он будет в нашей тюрьме до вторника.

— А что случится во вторник? — встряла я.

— Во вторник судья Берри возвращается из отпуска. Поехал на рыбалку в Чаттахучи. Во вторник мы предъявим вашему приятелю обвинение, а потом переведем в окружную тюрьму. И прежде чем вы спросите: да, у него есть адвокат. Мистер Хэлловей вызвал кого-то из Ричмонда.

Я сделала мысленную пометку — спросить Большого Боба про адвоката. Зная, какую прибыль получает цирк, я догадывалась, что он нанял далеко не самую яркую звезду среди ричмондских юристов.

Шеф полиции приподнял свою шляпу.

— Берегите себя, дамы.

Затем он развернулся на каблуках своих ковбойских сапог и зашагал к машине.

Я помалкивала на протяжении почти всей словесной шахматной партии и теперь не могла удержаться и не съесть пешку.

— Яснее ясного, значит. Ну да, зачем потеть ради какой-то неизвестной артистки? — сказала я достаточно громко, чтобы услышал Уиддл. — Жертва — циркачка, и убийца тоже циркач. Проще пареной репы.

Он остановился, повернулся и смерил меня взглядом. Но я не могла расшифровать, что происходит за его колючими глазами.

— Вы что, не знаете?

— Чего я не знаю?

— Руби Доннер выросла в полумиле отсюда. Я качал ее на своем колене, — сказал он. — И если бы это зависело от меня, я бы поджарил эту русскую сволочь на электрическом стуле.

Глава 5

Запах сахарной ваты, хот-догов и лошадиного навоза, стон колеса обозрения, визг страха и восторга со стороны «Центрифуги» и крики десятка продавцов, предлагающих свои угощения.

Дом, милый дом.

Цирк устроился на поле к югу от города. Наверное, когда-то тут росла кукуруза, но ее не сеяли уже много лет. Теперь здесь раскинулись аттракционы, павильоны и киоски Харта и Хэлловея, а в центре — большой купол шапито. Территорию огораживала полотняная изгородь выше человеческого роста.

Сэм Ли припарковал грузовик у главного входа, где люди обменивали зеленые доллары на проход под огромной аркой, на которой было написано название цирка, причем настолько большими буквами, что их можно было бы разглядеть и с самолета.

Попросив одного из смотрителей парковки приглядеть за грузовиком и чемоданами в кузове, Сэм Ли повел нас на территорию, куда нас пустили бесплатно, в обход очереди.

Хотя не могу сказать, что очередь была такой уж большой. Людей было маловато даже для вечера четверга.

— Большой Боб готовится к представлению в своем трейлере, — сказал Сэм Ли. — Надеюсь, мы успеем перехватить его до начала.

Он повел нас по извилистой тропе мимо «Аллеи диковин». Афиша сообщала: «Открыто с 13.30. Приветствуем смельчаков!»

«Аллея диковин» всегда открывалась попозже: она не привлекала ранних пташек. Здесь под гирляндой электрических лампочек можно было увидеть Мальчика-аллигатора и человека, забивающего в нос гвозди. Совсем другое дело смотреть на них под полуденным солнцем, которое сжигает всю мистику.

Мы миновали аллею аттракционов и обогнули малый шатер, где выступали артисты, на которых лучше всего было смотреть с близкого расстояния. Я услышала, как Мистерио разогревает публику:

— В моих рукавах пусто. Ой, что это?

Последовали вялые аплодисменты.

На юго-западном краю территории стояли трейлеры труппы. Сэм Ли подвел нас к самому маленькому и постучал в дверь.

Знакомый голос сказал изнутри:

— Входите!

Сэм Ли придержал для нас дверь, и мы вошли. Когда я переступала порог, парнишка вручил мне ключи от грузовика.

— Большой Боб сказал, что, пока вы здесь, драндулет в вашем распоряжении, — заявил он.

— Спасибо. Постараюсь не поцарапать ржавчину.

— Был очень рад познакомиться с вами обеими, — сказал он. — Если вам что-то понадобится, просто выкрикните мое имя, и либо я услышу, либо кто-нибудь меня найдет.

И он убежал по каким-то делам, которых всегда полно у человека, занимающего нижнюю ступень в цирковой иерархии.

Трейлер был раза в четыре меньше моей крохотной комнатки в Бруклине. Несмотря на это, Большой Боб сумел как-то втиснуть сюда самодельную кровать, комод, письменный стол с пишущей машинкой, книжный шкаф и зеркало в полный рост. Стены были оклеены старыми афишами и рекламными листовками — два десятилетия воздушных акробатов и смешных клоунов, рычащих тигров и улыбающихся танцовщиц.

Их бумажные глаза уставились на меня, и оттого трейлер казался еще меньше. Не очень-то приятное чувство.

Но для Большого Боба он был подходящего размера. Директор и шпрехшталмейстер цирка Харта и Хэлловея ростом меньше полутора метров в этот момент стоял перед зеркалом, добавляя последние штрихи к своему образу.

Как он любил говорить, раз уж он единственный карлик в цирке, справедливо, что он занимает самый маленький трейлер. Из-за этого всем остальным было труднее жаловаться на свое жилье.

Боб был одет в свой обычный костюм — ярко-красный фрак с черной рубашкой и брюками и ярко-красный галстук-бабочка. Длинные волосы до плеч были выкрашены в такой же черный, какими были его лакированные туфли, зачесаны назад и собраны на затылке серебряной заколкой. Я заметила, что в его бородке появилась седина.

Он наносил черный грим под глаза — старый трюк всех артистов, чтобы лицо не блекло в лучах прожекторов. Кроме того, он считал, что в сочетании с бородой это придает макиавеллиевский вид.

И в этом была доля истины.

— Простите, дамы. Если я с этим напортачу, краска попадет в глаза, и ко второму перерыву я начну рыдать вслед за клоунами. Если найдете свободное местечко на кровати, можете сесть, не стесняйтесь разобрать вещи.

Мисс П. отодвинула груду одежды и села, а я осталась стоять. Вытерев излишки краски пальцем, Большой Боб бросил последний взгляд в зеркало. Удовлетворенный увиденным, он повернулся к гостям.

Он протянул руку мисс Пентикост. На этот раз ее пальцы проглотили ладонь собеседника.

— Рад снова вас видеть, мэм, — сказал он.

— Я тоже, мистер Хэлловей.

— Я