Загадка камеры № 13 - Жак Фатрелл Страница 10

Это был следующий вопрос, который мне предстояло решить. И я разобрался с ним, поймав в камере несколько крыс. Мой тюремщик удивился, застав меня за этим занятием. Я изучил, по крайней мере, дюжину грызунов. Они оказались абсолютно сухими. Из этого я сделал вывод, что пришедшие по трубе крысы были полевыми. А значит, другой конец трубы находится на суше, и за тюремными стенами. Это выглядело обнадеживающе.

Однако, чтобы я мог дальше спокойно заниматься своим делом, мне требовалось переключить внимание начальника тюрьмы. Понимаете, рассказав ему, что я пришел в тюрьму с целью сбежать, вы усложнили эксперимент. Поскольку мне теперь вдобавок ко всему приходилось обманывать его ложными ходами, – объяснил Мыслящая Машина, а начальник тюрьмы угрюмо посмотрел на него. – Для начала я заставил его подумать, что пытался связаться с вами, доктор Рэнсом, – продолжил профессор. – Поэтому я написал записку на куске ткани, который оторвал от рубашки, адресовал ее доктору Рэнсому и, обернув пятидолларовой купюрой, выбросил в окно. Я знал, что охранник отнесет ее начальнику тюрьмы, но я предпочел бы, чтобы тот отправил ее дальше адресату. Моя первая записка при вас, господин начальник тюрьмы? – спросил он.

Тот огласил текст шифрованной записки.

– Что это, черт возьми, означает? – поинтересовался он.

ЬТА ЖЕБСЯС Л’АВЕР ЕМАНК АТЕН Е’СВОВ.Я

– Прочитайте задом наперед, начиная с заглавной «Я» и не обращая внимания на промежутки между словами, – проинструктировал его Мыслящая Машина.

Начальник тюрьмы так и поступил.

– Я в-о-в-с-е… – начал он по буквам, потом еще раз пробежал глазами по тексту и с ухмылкой произнес: – «Я вовсе не так намеревался сбежать». Хорошо, однако, что вы думаете об этом сейчас? – спросил он, все еще ухмыляясь.

– Я знал, что это привлечет ваше внимание. Так все и произошло, – ответил Мыслящая Машина. – И если бы вы поняли, что там написано, это выглядело бы чем-то вроде мягкого укора.

– Чем вы написали это? – спросил доктор Рэнсом, изучив кусок ткани и передав его мистеру Филдингу.

– Этим, – ответил бывший заключенный и вытянул вперед ногу. На ней был ботинок, который он носил в тюрьме, хотя уже не блестевший и довольно обшарпанный. – Смоченный водой обувной крем стал моими чернилами, а из железного наконечника шнурка получилось довольно хорошее перо, – объяснил он.

Начальник тюрьмы поднял на него глаза и громко рассмеялся, вероятно, одновременно от облегчения и восхищения.

– Вы просто чудо! – сказал он восторженно. – Рассказывайте дальше.

– В результате начальник тюрьмы провел обыск в моей камере, на что я и рассчитывал, – продолжил Мыслящая Машина. – Я хотел, чтобы он сделал это несколько раз, а потом, ничего не найдя, разозлился бы и прекратил обыски. Так все в конце концов и получилось.

Начальник тюрьмы смутился.

– Он забрал мою белую рубашку, а взамен дал мне тюремную, – не обращая на это внимания, продолжил свой рассказ профессор. – Он удовлетворился тем, что от нее были оторваны два лоскута. Но, когда он обыскивал мою камеру, еще один кусок ткани, размером примерно в девять квадратных дюймов, лежал у меня во рту, свернутый в маленький шарик.

– Девять дюймов от той же рубашки? – спросил начальник тюрьмы. – Откуда они взялись?

– Ее манишка состояла из трех слоев ткани, – объяснил Мыслящая Машина. – Я отпорол внутренний, оставив только два. Мне подумалось, что вы не заметите этого. Вот, в принципе, и весь секрет.

Возникла пауза, и начальник тюрьмы со смущенной улыбкой окинул взглядом остальных участников встречи.

– Итак, подкинув начальнику тюрьмы пищу для размышления и тем самым на какое-то время избавившись от его опеки, я сделал первый серьезный шаг к свободе, – снова заговорил профессор Ван Дузен. – Я знал, пусть даже с определенной долей сомнения, что моя дренажная труба выходит на поверхность где-то за игровой площадкой. И, насколько я понимал, довольно много мальчишек играли там. Я знал также, что крысы приходили в мою камеру оттуда. Мог ли я связаться с кем-то из внешнего мира, имея такую информацию?

В первую очередь, как я понял, мне требовалась достаточно прочная нить, поэтому… Посмотрите сюда, – продолжил он и, задрав штанины своих брюк, продемонстрировал носки из красивого прочного фильдекоса, у которых отсутствовала верхняя часть. – Я распустил их немного, сначала это было трудновато, но потом пошло как по маслу. И в результате получил четверть мили нити, на которую мог положиться.

Затем на половине моей оставшейся ткани я написал, не без труда, можете мне поверить, письмо, объяснявшее мою ситуацию, присутствующему здесь джентльмену, – сказал Мыслящая Машина и показал на Хатчинсона Хэтча. – Я знал, что он поможет мне в обмен на газетную статью. Я крепко привязал к этому матерчатому письму десятидолларовую купюру, поскольку это был самый надежный способ привлечь чье-то внимание к нему, и написал сверху на ткани:

НАШЕДШЕГО ПРОШУ ДОСТАВИТЬ ХАТЧИНСОНУ ХЭТЧУ ИЗ «ДЕЙЛИ АМЕРИКЕН», КОТОРЫЙ ДАСТ ЕЩЕ ДЕСЯТЬ ДОЛЛАРОВ ЗА ЭТУ ИНФОРМАЦИЮ.

Следующей задачей было доставить мое послание на игровую площадку, где мальчишки могли его найти. Для этого имелось два способа, но я выбрал лучший. Я взял одну из крыс (к тому времени у меня уже здорово получалось ловить их), крепко привязал ткань и купюру к одной ее лапе, прикрепил мою фильдекосовую нить к другой и отпустил ее в дренажную трубу. Я исходил из того, что природный страх заставит грызуна бежать, пока он не достигнет ее внешнего конца, а затем, выбравшись наружу, он, вероятно, остановится, чтобы содрать с себя прикрепленную ткань и деньги.

Как только животное исчезло в пыльной дыре, меня охватило волнение. Слишком многое могло мне помешать. Крыса могла перегрызть нить, другой конец которой я держал в руке, или ее сородичи могли сделать это. Крыса могла выбежать из трубы и оставить послание и купюру там, где их никто никогда не нашел бы, да и вообще, могло случиться все что угодно. Словом, мне пришлось какое-то время понервничать, но тот факт, что в моей камере осталось всего несколько футов нити, свидетельствовал о том, что она добежала и выбралась из трубы. В записке я подробно проинструктировал мистера Хэтча, как ему следовало действовать. Вопрос был только в том, попадет ли она к нему.

Закончив с этим, я мог лишь ждать и обдумывать другие планы на случай, если бы этот провалился. Я попытался подкупить моего тюремщика и узнал от него, что он имеет ключи только