Изогнутая петля - Джон Диксон Карр Страница 10

– Не припомню такого случая.

– Э, да вы никак хотите нас убедить, что врожденное рыцарство не позволяет вам затрагивать подобные предметы? – заметил гость. – Нет, мой друг, так не пойдет. Дело давнее, и я вам торжественно клянусь, что ничего предосудительного не произошло. Ноулз, но вы же помните, что́ видели тогда в яблоневом саду?

– Сэр… – пробормотал сконфуженный дворецкий, – я…

– Конечно помните. А вот он вряд ли может что-нибудь помнить, потому что, если не ошибаюсь, я не упоминал сей пикантный факт в своем дневнике. Так как же звали юную леди?

Фарнли тряхнул головой.

– Ладно, – сказал он, пытаясь придать голосу побольше непринужденности. – Это была мисс Дейн. Мэдлин Дейн.

– Мэдлин Дейн… – проговорила Молли.

Гость, казалось, впервые был несколько сбит с толку. Он быстрым взглядом пробежался по лицам присутствующих, и, похоже, его мозг при этом работал не менее энергично.

– Должно быть, она писала вам в Америку, – предположил он. – Придется копнуть глубже. Вы уж меня простите; надеюсь, я не сболтнул чего лишнего? Юная леди ведь не живет по-прежнему в этом районе и я не коснулся какой-нибудь запретной темы?

– Послушайте, вы! – взревел Фарнли. – С меня довольно. Я не в силах больше терпеть ваши фокусы. Не угодно ли вам убраться, милейший?

– Вовсе нет, – ответил тот. – Мне угодно разоблачить ваш обман. Потому что это обман, мой мальчик, и ты это знаешь. И потом, мы вроде бы собирались дождаться Кеннета Маррея.

– Даже если мы его и дождемся, – проговорил Фарнли, усиленно стараясь держаться как можно уверенней, – что нам это даст? Что могут доказать эти бессмысленные вопросы, ответы на которые мы оба, по-видимому, знаем? Вот только вы-то на самом деле притворяетесь и ничегошеньки не знаете, потому что шарлатан – это вы! Я и сам, пожалуй, мог бы расспросить вас о каких-нибудь пустяках в том же духе. Но это ни к чему. Любые доказательства будут ничтожны. Как вы вообще рассчитываете что-либо доказать?

Претендент откинулся на спинку кресла, явно наслаждаясь своим превосходством.

– С помощью такого неопровержимого доказательства, как отпечатки пальцев, – ответил он.

Глава четвертая

Этот человек, видимо, держал свой козырь в рукаве и дожидался подходящего момента, чтобы нанести удар, заранее предвкушая триумф. Теперь он, судя по всему, был слегка разочарован: выигрышную карту пришлось выложить на стол слишком рано и при обстоятельствах не столь драматичных, как ему бы хотелось. Вот только остальные не воспринимали происходящее как игру.

Пейдж почувствовал, что от неожиданности у Барроуза перехватило дыхание. Адвокат решительно встал с места.

– Меня об этом не извещали. Я не знал! – произнес он с негодованием.

– Но догадались? – улыбнулся толстый мистер Уилкин.

– Не мое дело строить догадки, – возразил Барроуз. – Повторяю, сэр, меня не предупреждали. Я ничего не слышал про отпечатки пальцев.

– Да мы формально тоже. Мистер Маррей держал все в секрете. Но разве… – с бархатной учтивостью осведомился Уилкин, – разве нынешнего владельца обязательно надо было уведомлять? Если он и есть настоящий сэр Джон Фарнли, то наверняка помнит, что году в десятом или одиннадцатом мистер Маррей снимал у мальчика отпечатки пальцев.

– Сэр, повторяю…

– Нет уж, это вы мне позвольте повторить, мистер Барроуз: действительно ли была необходимость вас уведомлять? Давайте спросим нынешнего владельца. Что скажет он сам?

Фарнли, похоже, весь ушел в себя; лицо его приобрело отрешенное выражение. Он принялся резкими короткими шагами ходить по комнате и, достав из кармана связку ключей, крутить ее вокруг пальца. Такова была его обычная реакция на любые болезненные и путаные обстоятельства.

– Сэр Джон!

– Да?

– Вы помните, – спросил Барроуз, – факты, о которых упоминает мистер Уилкин? Мистер Маррей когда-нибудь снимал у вас отпечатки пальцев?

– Ах это, – рассеянно отозвался Фарнли, словно речь шла о чем-то маловажном. – Да, теперь припоминаю. Одно время я напрочь об этом забыл. Но когда мы давеча с вами говорили, эта мысль вдруг пришла мне в голову. Я подумал – это именно то, что нужно; это все разрешит. Как-то даже от сердца отлегло. Так что подтверждаю: старина Маррей и правда снимал у меня отпечатки пальцев.

Претендент резко обернулся. На его лице читалось изумление, смешанное с внезапной недоуменной настороженностью.

– Ну знаете ли! Как это понимать? – воскликнул он. – Вы что же, готовы пройти проверку отпечатков?

– Пройти проверку? – с мрачным удовольствием повторил Фарнли. – Господи, да это лучшее, что можно придумать! Вы мошенник и прекрасно это знаете. Ну конечно. Та давнишняя проба со снятием отпечатков, которую делал Маррей. Как же, как же! Теперь я вспоминаю, как было дело, во всех подробностях. Это расставит все точки над «i». И я смогу с чистой совестью вас отсюда вышвырнуть.

Соперники посмотрели друг на друга.

Пейдж все это время думал и гадал, куда склоняются чаши весов, но не мог сделать выбор. Он пытался отбросить симпатии и предубеждения и сухо разобраться, кто из двоих мошенник. Ясно было одно. Если это Патрик Гор (будем называть его именем, которым он сам назвался), то они имеют дело с одним из самых хладнокровных и циничных аферистов, каких только носила земля. Если же самозванец – нынешний Джон Фарнли, то это не только пронырливый преступник, скрывающийся под личиной наивности и простодушия, но и опасный человек, потенциально способный на убийство.

Последовала пауза.

– А знаете, мой друг, – оживился вдруг претендент, – меня искренне восхищает ваше нахальство. Нет, я серьезно. Я вовсе не хочу вас поддеть и не нарываюсь на скандал. Я просто констатирую факт: меня восхищает эта ваша непробиваемая, твердокаменная наглость, которой позавидовал бы сам Казанова! Нет ничего удивительного в том, что вы «забыли» об отпечатках. Это ведь произошло до того, как я начал вести дневник. Но вот преспокойно заявить, что у вас это вылетело из памяти?! Немыслимо…

– А что в этом такого?

– А то, что Джон Фарнли – настоящий Джон Фарнли – никогда бы об этом не забыл! И я, разумеется, помню все в мельчайших деталях. Как можно о таком забыть, когда Кеннет Маррей был единственным человеком, имевшим на меня влияние! Он научил меня всему, что так захватывало мое воображение в области криминологии. Чтение следов. Способы маскировки. Методы избавления от трупа. Но главное, именно он открыл мне дактилоскопию: в ту пору это было новейшее веяние в сыскном деле. Я помню, например… – он выдержал паузу, обвел взглядом слушателей и заговорил снова, слегка повысив голос, – что феномен пальцевых отпечатков был открыт сэром Уильямом Гершелем в середине девятнадцатого века, а затем, независимо от него, к аналогичным результатам пришел в