Искатель, 1999 №7 - Олег Суворов Страница 10

— И от покушений тоже. Но, вообще-то говоря, я думаю, не съездить ли на сафари, — странно улыбаясь, ответил Виктор.

— В Африку?

— Нет, в Боснию… а может, в Чечню.

— Странные шутки, какое может быть сафари в районе боевых действий?

— Ничего ты не понимаешь… самое боевое.

Андрей вопросительно посмотрел на приятеля, а тот, забирая у него из рук ружье, продолжил:

— Только это, разумеется, между нами. Недавно мне на полном серьезе предложили съездить в Боснию и принять участие в боевых действиях. Но, разумеется, совсем не так, как ездят воевать добровольцы или наемники. Ты платишь большие бабки, естественно, в долларах, тебя привозят на место, гарантируют полную безопасность и дают пострелять в движущиеся мишени из любого вида оружия, хоть из танкового орудия.

— То есть в людей?

— Да.

— Ну и ну! — Андрей даже присвистнул. — Ничего себе, дожили! И ты бы смог убивать людей, просто так, ради развлечения?

— Ради развлечения бы не смог, плохо ты обо мне думаешь, но вот если бы кто покусился на Динку, — глаза Виктора сузились, — тогда… Но, кстати, те, кто принимает участие во всяких идиотских конфликтах, сами хотят убивать и совершенно бесплатно.

— По-твоему, и в Чечне тоже?

— Не знаю. Но в свое время я тренировался на подмосковном военном полигоне в стрельбе из станкового пулемета и встречался там с такими персонажами… Нашему писателю хватило бы на десять романов.

— Какой кошмар! — Андрей был явно шокирован. Сев в кресло, он закурил и придвинул к себе пепельницу. — В какое ужасное время мы живем!

— А мне оно нравится, — просто ответил Виктор. — Не тем, разумеется, что теперь так легко убивают, а тем, что перед каждым человеком открываются большие возможности… Знаешь, Андрей, я только сейчас обрел вкус к жизни. Поверишь ли, оглядываюсь на свое прошлое — сначала учеба в институте, потом работа в НИИ, — и совершенно нечего вспомнить. Картошка, какие-то идиотские собрания, попойки, склоки… Все те события в моей жизни, которые можно назвать биографией, произошли уже после начала перемен. Я тебе рассказывал, что познакомился с Динкой, когда еще был челноком? Мы летели из турецкого шоп-тура, и она оказалась родственницей одного из моих челночных коллег, который промышлял бижутерией. А сколько событий произошло в моей жизни, когда я начал заниматься бизнесом по-настоящему! Чем бы я был и что бы имел, не начнись все эти реформы…

Но самое главное — я просто благодарю Бога, что они пришлись на то время, когда я нахожусь в зрелом возрасте.

Молодым сейчас тяжело — они еще мало что знают и умеют, старикам тоже — у них просто нет сил и умения приспосабливаться. А вот зрелый мужской возраст — от двадцати пяти до сорока лет — самое замечательное время.

— Тебе-то еще хорошо, — задумчиво заметил Андрей, внимательно выслушав исповедь друга, — для тебя эти реформы не оказались шоком. Да и для Фрэда тоже, а вот для меня…

— Вот то, о чем я и говорил, — подтвердил Виктор, — ты еще молод, а вот мои родители уже стары — они оба инженеры и сейчас на пенсии. Представляешь, они относятся к моему образу жизни так, словно бы я был дочерью и занимался проституцией. И даже мою помощь принимать отказываются!

— И тебя ничто не смущает, кроме опасности нового похищения или покушения? — поинтересовался Андрей, немного завидуя уверенности собеседника.

Виктор рассмеялся, открывая балкон и проветривая квартиру от запаха табачного дыма. Сам он не курил, хотя и позволял своей жене «баловаться» сигаретами.

— Ты сегодня уже второй, кто берет у меня интервью.

— А кто был первым?

— Журналист из передачи «Деловая Россия». Кстати, они обещали пустить ее в сентябре по второму каналу.

— Ну и что же ты там наговорил?

— Во-первых, я прошелся по политике, заявив следующее: главная задача состоит в том, что Россия должна покончить в своей истории с эпохой пирамид. Хватит с нее монументальных проектов и великих свершений за счет миллионов своих граждан. Да, нас много, но это не повод жертвовать тысячами жизней направо и налево, пора научиться уважать и ценить личность. Величие России должно состоять из богатства и счастья ее граждан, а не из могущества военно-бюрократического государства.

— Ну, это все не ново…

— Не ново, но от этого не менее актуально. Ну и во-вторых, когда меня спросили о моем личном восприятии нашего времени, я сказал так: когда все можно, ничего не хочется. То же самое, когда ничего нельзя.

— Философ, забодай тебя комар! — съехидничал Андрей, поднимаясь с места. — Когда задумаешь осчастливить человечество и начнешь писать мемуары, не забудь пригласить Фрэда в качестве литконсультанта.

— Ты уже уходишь?

— Да, уж пойду посплю, ибо сегодня ночью мне этого сделать не удастся, — и он игриво подмигнул Виктору.

Тот усмехнулся и пропел:

— «Красотки, красотки, красотки кабаре, вы созданы лишь для развлеченья…»

— Какие красотки? Ко мне сегодня невеста на ночь придет.

— А, так, значит, у тебя вчера все получилось?

— И в лучшем виде!

— Ну, поздравляю.

— Спасибо. И запомни: когда с женщиной все можно, то хочется еще больше.

Они улыбнулись, и Андрей вернулся в свою квартиру. Он чувствовал такую усталость, что действительно решил поспать перед приходом Евы — а она обещала прийти после десяти часов вечера без всякого предварительного звонка.

Разобрав постель, он лег и сладко потянулся, представив то, что его сегодня ожидает. Как все-таки замечательно, что скоро они постоянно будут вместе, и тогда он станет до изнеможения возбуждать ее самыми изысканными ласками… ласками… ласками…

Проснулся он от грохота и диких криков, которые раздавались наверху, в квартире на третьем этаже. Женский голос звенел возмущенной истеричностью, а мужской рокотал как прибой. Мало криков, так еще падали стулья и билась посуда. «Опять эти болваны ссорятся, — с неприязнью подумал Андрей. — И как только не надоест!»

Квартира наверху принадлежала одной, недавно умершей старушке. Ее внук, студент, вступив в права наследства, теперь сдавал ее разным жильцам, и каждый раз его выбор оказывался весьма неудачным. То из окна выпадет пьяный хохол, переломав себе все конечности; то рыночные джигиты решат сэкономить на девочках, и те поднимут истошные крики «милиция, насилуют!»; то поселится супружеская пара, которая устраивает бурные скандалы с устрашающей периодичностью.

За окном уже стемнело и наступил прекрасный вечер того удивительного времени года, когда позднее лето незаметно перетекает в раннюю осень. Андрей взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что уже без пяти минут десять. Скоро придет Ева, и надо еще успеть побриться, чтобы не раздражать своей