Чужое лицо - Сергей Евгеньевич Журавлев Страница 7

Изучение языка началось с устава легиона, кодекса легионера и гимна. Режим службы мало отличался от того, к которому Ирек привык, будучи курсантом. Все время между подъемом в шесть утра и отбоем в двадцать два ноль-ноль было четко расписано. Правда, из-за жары в Алжире подъем был в пять утра, и в обед добавлялся час отдыха. Во время марш-броска из строя вышла взводная рация, здоровый голландец, выполнявший функции связиста, ничего сделать не смог, зато рядовой Дюваль сумел быстро наладить связь. С этого времени в его обязанности входило носить рацию и работать на ней. Теперь он всегда находился рядом с командиром, а в атаки, пока учебные, бегали уже другие. При первой же возможности Дюваль послал открытку своей невесте Аннет в Марсель и вскоре получил от нее письмо. Это его необычайно растрогало. Уже столько времени он находился один среди чужих людей, а тут пришла весточка от родного человека…

Так устроен мужчина: он привязан к своей родине, а потеряв ее, становится лучшим солдатом в чужой армии. Без родины жить тяжело, именно поэтому новобранцы сразу принимают девиз легиона: Legio Patria Меа, что означает «Моя Родина – Легион». В этих словах выражена вся идея существования этой необычной воинской части.

Через четыре месяца, в конце обучения, Ивон Дюваль подписал с легионом свой первый контракт, и ему торжественно вручили традиционный головной убор легионера – кепи бланк.

Практически сразу после подписания контракта рядовой Дюваль был зачислен во второй парашютный батальон, и их перебросили в Алжир. Новобранец сменил белое кепи на красный берет, а парадную форму на пятнистую. Из-за такого камуфляжа местное население часто называло легионеров «леопардами».

В этой французской колонии разгоралась гражданская война, поддерживаемая из соседних африканских стран.

Офицерский состав комплектовался из французов, а среди капралов преобладали немцы. Попав в молодости на большую войну, они получили бесценный боевой опыт – ничего другого они не имели. На проигравшей родине и в других странах за их прошлое в карательных действиях немцам грозили реальные наказания. Легион принял их, не спрашивая о причинах, и только служба в нем могла дать им хоть какое-то будущее. Теперь они приближались к пятидесятилетнему рубежу и были самыми усердными и требовательными командирами и инструкторами. Штатным оружием рядовых стала американская автоматическая винтовка М‐14. Калибр 7,62, коробчатый магазин на двадцать патронов. Довольно неудобная и капризная модель, а вот пулеметы были немецкие, легендарная «пила Гитлера» М‐42. Орудия и минометы – французского производства.

В боевых условиях новобранцы, попав в крепкие руки опытных вояк, быстро менялись. Уходил страх, на смену которому приходила уверенность, в глазах появлялся блеск…

Служба в легионе протекала довольно однообразно: занятия, работа, караул. В выходные – пьянство. Случались и драки. Однажды приятель Ивона, довольно щуплый грек, мирно сидел в углу и читал книгу. Неожиданно к нему подскочил здоровый негр – вечный задира и провокатор.

– Мне как раз в сортире не хватает бумаги, – хмыкнул он, вырвал из рук парня книгу и под гогот остальных гордо направился к выходу.

Неожиданно дорогу ему преградил Икар и спокойным тоном проговорил:

– Отдай или пожалеешь…

Заступник был на голову ниже стокилограммового бугая, и все вокруг замерли. Негр не успел даже замахнуться, как броском через спину оказался на полу, а на его горле стояла обутая в армейский ботинок нога Ивона. Он еще раз повторил свою просьбу вернуть книгу. Поверженный понятливо закивал головой и, когда его отпустили, трусливо скрылся в дверях. С этого момента к Ивону стали относиться с большим уважением.

Продолжалась интенсивная подготовка легионеров. Скоро их полк перекинули на южную границу Алжира – там со стороны Нигера участились случаи набегов повстанцев, которых на религиозный манер называли моджахедами, воинами ислама. Легионеры устраивали засады, минировали пути возможного проникновения противника. Часто их отправляли зачищать от партизан городские кварталы. Ивону уже приходилось стрелять по противнику, но реальное боевое крещение он получил в бою недалеко от Ин-Геззам.

Самую большую опасность для легионеров представляли стремительные атаки верблюжьей кавалерии. Ужас вызывало зрелище несущейся на тебя в клубах пыли стаи одногорбых верблюдов – дромадеров. Их наездники отчаянно визжали во весь голос, от которого стыла кровь в жилах. На некоторых животных моджахеды умудрялись крепить легкие минометы и непостижимым образом стрелять во время бешеной скачки. Особенно жестокими были налеты туарегов. Эти «сыны пустыни» не знали жалости и вырезали всех. Легионеры с трудом, но отбивали эти атаки. В тот раз, пользуясь темнотой и внезапностью, арабы прорвались до самых укреплений французов, и началась рукопашная схватка. Американский карабин заклинило от песка. Ивон отбросил его в сторону и успел подхватить у убитого араба немецкий «шмайссер» времен Второй мировой – основное оружие повстанцев. Легкий пистолет-пулемет отлично подходил для ближнего боя. С ним легко можно было маневрировать, а на расстоянии нескольких метров до противника и прицеливаться было не обязательно, только поворачивайся и меняй рожки с патронами. Когда они закончились, у Ивона из оружия остался только метровый двусторонний штык-тесак от бельгийской винтовки. Но туареги так же стремительно, как появились, скрылись во тьме африканской ночи. Правда, успев подобрать своих раненых. Выжившие легионеры их не преследовали. Не было сил, и боеприпасы почти закончились. Опустошенный Ивон подошел к своему командиру Анри Бертрану за распоряжениями. Лейтенант был ровесником легионера. Он достал пачку «Голуаз» и пытался прикурить, но руки ходили ходуном, и спички не зажигались. Ивон предложил свою помощь, но, к его удивлению, руки так же тряслись. Молодые мужчины понимающе взглянули друг на друга и рассмеялись.

– Это мой первый бой, – как бы в оправдание сказал рядовой.

– У меня тоже.

Этот бой показал, что они не просто командир и подчиненный, теперь они оба из братства, имя которому Французский Иностранный легион. Почти половина отряда полегла в этом столкновении. Очевидно, именно там Икар потерял страх и стал настоящим бойцом, до последнего сражающимся на своих позициях.

Тем временем стычки следовали одна за другой. Днем было относительно спокойно, а ночью налетали повстанцы. В ответ «леопарды» атаковали их схроны. Однажды контрразведка получила от пленных данные об одной крупной базе Фронта национального освобождения Алжира. С пленными ни та ни другая сторона особенно не церемонились. Приемы из арсенала гитлеровских СС пришлись очень кстати и иногда были очень изощренными. Местные действовали проще: вспарывали легионерам животы и вешали их на пальмах, а если времени было мало, просто