Горячий сезон - Александр Александрович Тамоников Страница 6

— Да и к тому же, — подал голос Боб Кит, — в Крыму сейчас самый разгар курортного сезона. Думается, после того как корабль будет уничтожен, русские предпримут меры, чтобы выявить тех, кто это сделал. Как следствие, суматоха, проверка документов, всеобщее подозрение. Какой уж тут курортный сезон? А лишить русского человека отдыха — это, знаете ли… К этому делу русские относятся трепетно. Так что будут недовольства. А возможно, и что-нибудь посерьезнее.

— У вас все? — спросил Адамсон.

Майкл Бекер и Боб Кит разом кивнули. Генерал углубился в размышления. Размышлял он довольно долго, он вообще любил размышлять долго и обстоятельно.

— Вы говорите, ваши люди ждут команды? — наконец спросил он, обращаясь к Майклу Бекеру.

— Совершенно верно, — кивнул тот.

— Из чего следует, что у вас имеется готовый план, — промолвил генерал. — Я правильно понимаю?

— Правильно, — ответил Майкл Бекер.

— Что ж, рассказывайте, что вы придумали. Послушаем, обдумаем, обсудим. И примем решение…

Глава 4

Сергею Маковозу было двадцать семь лет, то есть вполне взрослый и самостоятельный человек. Но ничего такого о Сергее сказать было нельзя. Он вел бесшабашную, непутевую жизнь. Его родители жили в одном из крымских сел, а сам он ошивался в Севастополе. Именно «ошивался» — иного слова и не подберешь. Постоянного жилья у него не было — он снимал случайные углы. Иногда у какой-нибудь легкомысленной девицы, иногда у случайных дружков-приятелей.

В армию Сергей не попал по состоянию здоровья: врачи обнаружили у него плоскостопие. В Севастопольском приборостроительном институте он проучился всего год и был отчислен из-за хронической неуспеваемости. На работе нигде надолго не задерживался. Ничего его не устраивало: то мало платили, то слишком тяжелые условия, то недостаточно его уважали… За несколько лет Сергей поменял рабочих мест больше, чем иной честный труженик за всю жизнь.

Вместе с тем Маковоз любил широкую, разгульную жизнь. Крымская действительность манила его своими пляжами, летними кафе и ресторанами, беспечным курортным весельем и смехом. Он хотел жить такой жизнью весь год напролет, ничем себя не утруждая и ни в чем себе не отказывая. Но хотеть — этого, конечно, было мало. Любое хотение имеет свою цену, как гласит древняя мудрость. Для такой жизни нужны были деньги, а откуда им было взяться? Может, воровать? Но Сергей боялся воровать. К тому же воровское ремесло — это большой труд и большие опасности, а он не желал ни того ни другого.

Наконец ему повезло. Везение, конечно, понятие относительное, но все же. На одном из крымских пляжей Сергей свел знакомство с неким субъектом, назвавшимся Валентином. Этот самый Валентин для начала пригласил его в кафе. Выпили, причем за счет Валентина, поговорили о том о сем, в том числе о жизни Сергея.

— Говоришь, у тебя нет работы? — спросил Валентин. — Дело, конечно, печальное. По нашим справедливым советским законам ты преступник. Ну а как ты хотел? Тунеядец! А это уголовное преступление. Год отсидки как с куста!

— Да я и сам знаю, — скривился Сергей. — А только где бы мне найти такую работу, чтобы… — Он не договорил и выразительно пошевелил пальцами.

— Чтобы было и тепло, и денежно? — рассмеялся Валентин. — Я правильно тебя понял?

— В общем, да…

— Могу устроить. Гарантирую: будет и тепло, и денежно. Ну что ты на меня уставился? Может, не веришь?

— Почему же не верю? — скривился в усмешке Сергей. — Верю. Но…

— Хочешь сказать, отчего это я вдруг с тобой, незнакомым человеком, разоткровенничался? Так, что ли?

— Примерно так…

— А нравишься ты мне! Вот понравился с первого же взгляда! Хороший, должно быть, ты человек. А хорошему человеку почему бы и не помочь? Уж такое у меня правило. Ну так как, желаешь теплую и денежную работу?

— А что за работа? — настороженно спросил Сергей.

— Вопрос по существу, — хлопнул Сергея по плечу Валентин. — Можно даже сказать, вопрос делового человека. Что за работа? Скажу сразу — неофициальная. То есть в глазах государства ты все так же будешь выглядеть преступным элементом, тут уж смотри сам. Зато денежная. И это морально компенсирует твои прегрешения перед законом. Ну так вот…

И Валентин рассказал Сергею о будущей работе, которая и впрямь была непыльная, хотя в известной мере опасная. Он обещал снабжать Сергея всяческим модным и дефицитным ширпотребом, а тот должен будет продавать его на городском рынке.

— У каждой штуки товара твердая цена, — сказал Валентин. — Столько-то и столько-то рублей, проще говоря, которые ты мне и обязан будешь отдать. А что сверх того, то твое. Да ты не сомневайся! Будешь вертеться — станешь зарабатывать по стольнику в день, а то и больше. Посчитай, сколько выйдет за месяц. Только без обмана! Обманешь — ответишь по всей строгости. Найду тебя даже в Антарктиде! Ну что, согласен?

Предложение и впрямь казалось заманчивым. Шутка ли — сто рублей в день! Иные за месяц столько не зарабатывают! С другой стороны, дело опасное. Как-никак спекуляция.

— Так ведь большие деньги так и делаются! — беспечно произнес Валентин, поняв сомнения Сергея. — На грани закона, можно сказать! И потом, много ли ты видел тех, кто осужден за спекуляцию? Или, может, ты читал о них в газетах? Ах, ты не видел и не читал? А знаешь почему? Потому что нет в нашей стране никаких судебных процессов на эту тему. Нет! Это так, для видимости нас государство пугает. Государство, оно для того и существует, чтобы пугать. А на самом-то деле спекуляция — благо. Потому что какие-нибудь джинсы государство советскому человеку предоставить не может, а спекулянт может. Так что никакой опасности. Если хочешь знать, сами милиционеры покупают у нас всякие модные штучки. Причем за ту цену, которую мы называем. Да что там милиционеры! Даже сотрудники горкома партии! Им-то в первую очередь надо выглядеть презентабельно, сам понимаешь. Так что никакой тебе опасности, сплошные удовольствия. Ну, решайся! Не пожалеешь!

— А где ты все это будешь доставать? — спросил Сергей.

— А уж это мое дело! — улыбнулся Валентин, и на этот раз улыбка у него получилась жесткая, больше похожая на оскал, чем, собственно, на улыбку.

Сергей наконец решился. И, можно сказать, не пожалел об этом. Да, работенка оказалась довольно-таки хлопотной, но денежной, и это было