Смертельная очередь - Сергей Васильевич Самаров Страница 6

Начальник штаба начал набирать номер на кнопочном аппарате, а я вышел из кабинета с ощущением, будто меня выгнали.

С этим же ощущением я позвонил в звонок на двери шифроргана. Дверь открыл капитан Игорь Исмаэлян. На сей раз у него в руках был не стакан чая, а простой карандаш.

– Извини, я работаю. Тебе Ромашкина?

– Да.

– Валера! – крикнул капитан в дверь и вернулся к себе.

Ромашкин не вышел, а вылетел, взлохматил свои непослушные волосы еще больше, хотя, казалось бы, больше некуда, и тихо и виновато произнес:

– Я не успел посмотреть – помогал Исмаэляну. Он замучился с ручными кодограммами. Радисты наворочали непонятно что, вдвоем разобраться не можем.

Это было обычным делом. После работы радистов шифровальщики всегда готовы вешаться. Хорошо хоть радиосвязь в современной армии используется лишь изредка, да и то преимущественно в учебных целях. А не то мы рисковали бы остаться без шифровальщиков.

– Сделай прямо сейчас и распечатай в двух экземплярах для командира и начальника штаба.

– Я быстро, – пообещал Ромашкин. – Чаю тебе налить?

– Спасибо, я воздержусь.

Его «быстро» растянулось на семь минут, которые новоиспеченный майор, то есть я, прождал, сидя за столом в тамбуре, поскольку посещать комнату шифровального узла имеют право только командир отряда подполковник Репьин и его первый заместитель, начальник штаба майор Смурнов. Порой капитан Исмаэлян сам приглашает кого-то в свой кабинет, но не тогда, когда командиры могут это обнаружить.

За соблюдением режима секретности наблюдает лично майор Смурнов, хотя это входит в обязанности и самого капитана Исмаэляна. Так, капитан проверяет время от времени расписание занятий моей роты и ищет секретные данные. Иногда что-то находит. Но он ни разу не составлял акт о нарушении, ограничивался лишь устным замечанием мне как командиру подразделения.

Глава вторая

Наконец, капитан Ромашкин вынес три страницы распечатки, пристроенные сверху к досье на депутатов, выделенное мне подполковником ФСБ Муравьинским.

– Странное дело. В твоем списке двадцать два депутата. Из них восемнадцать есть в моем списке, есть пара других, а двое – вообще лишние, – заметил капитан Ромашкин.

– Ничего странного. В ФСБ составляли список по своим данным и представлениям, в ИГИЛ – по своим. Списки могут различаться. Ты внес дополнительные фамилии?

– Конечно. И расписал все. – Ромашкин хлопнул ладонью по стопке, словно подтверждая свои слова.

Майору Смурнову его экземпляр я занес сразу и предупредил об изменениях. Майор пожелал оставить у себя и основной список подполковника Муравьинского. Для чего он ему понадобился, я догадаться не смог.

– Доверяешь без росписи в журнале? Или ты доверяешь только Ромашкину?

– Доверяю, товарищ майор! – ответил я добродушно, хотя было странно встретить желание майора уклониться от обычных мер соблюдения режима секретности, за которым он следил почти трепетно.

– Тогда я быстро сделаю себе ксерокопию.

Майор встал и перешел к соседнему столу, где у него стоит небольшой ксерокс. Снятие копии и в самом деле много времени не отняло, хотя вызвало у меня еще большее удивление. Это было еще одно нарушение режима секретности со стороны начальника штаба. Видя, как я отреагировал на первое нарушение, на второе Смурнов моего согласия спрашивать не стал. И я не понял, он меня держит за своего или попросту пренебрегает моим мнением.

Подполковника Репьина в кабинете начальника штаба не было. Мне пришлось подниматься на третий этаж, чтобы застать командира в его кабинете, пока он не ушел. На территории военного городка искать его будет сложно, Репьин может оказаться где угодно, от гаража до склада оборудования или вооружения. Подполковнику я тоже сразу доложил о разночтении в списках, на что Репьин ответил мне примерно то же, что я сам сказал капитану Ромашкину.

Далее я отправился в канцелярию роты, откуда позвонил подполковнику Муравьинскому и сообщил теперь ему о разночтениях в списках. Подполковник моему сообщению не удивился:

– Мне бы, майор, фамилии тех двоих, которые не вошли в мой список, но присутствуют в списке Шуры.

Он даже не поинтересовался, откуда у меня список Шуры шейхов. Понимал скорее всего, что законными методами добыть такие сведения невозможно, а эксклюзивные методы военной разведки его мало интересуют, поскольку он сам частенько пользуется подобными методами своей организации.

– А мне бы, товарищ подполковник, досье на них, – предложил я взаимовыгодный обмен.

– Сделаю в течение часа. Давай фамилии.

– Прямо так вот, по телефону?

– У меня защищенный номер. В случае прослушки трубка сразу даст сигнал, и разговор прекратится.

Я почти по буквам продиктовал Муравьинскому две длинные сложные двойные фамилии, пообещал приехать через час и попросил пропуск заказать заранее.

– Пропуск будет у часового на входе, – пообещал подполковник.

Пока было время, я засел за изучение досье Муравьинского. Признаться, оно меня удивило. Каждого из депутатов можно было бы по несколько раз посадить на вполне законных основаниях. Один был пассивным педерастом, другой любил мальчиков и никогда не был женат, третий взимал деньги с людей просто за встречу со своей драгоценной особой. Добыть доказательства противоправной деятельности депутатов для ФСБ с их возможностями труда не представляло. В досье были даже включены записи телефонных разговоров, проведенные с помощью СОРМ[14], и переписка через интернет-каналы, в основном через мессенджеры. По моему скромному мнению, если бы бандиты уничтожили этих депутатов, то от Народного собрания республики можно было бы ожидать большего. Но майор Смурнов предупредил меня, что «игиловцы» рассчитывают на то, что на смену убитым придут кандидаты еще хуже.

Подготовившись лишь мысленно за неимением времени к разговору с подполковником ФСО, я позвонил ему. Оказалось, Абдурагим Маликович ждал моего звонка с самого утра. Майор Смурнов уже имел с ним дело и предупредил, что я, как лицо, непосредственно проводящее операцию по охране депутатов, буду просить его о встрече.

– Только не удивляйтесь, что я приеду в погонах капитана. Мне звание только-только присвоили, я не успел еще их сменить, – сказал я ему, памятуя вопрос подполковника Муравьинского. – Я сейчас на пару минут заеду в ФСБ, а потом сразу к вам.

– Жду, – коротко резюмировал наш разговор подполковник ФСО Абдурагим Сулейманов.

Видимо, он человек дела и умеет ценить свое время.

* * *

Машина ждала меня там же, где я ее оставил, хотя из окна кабинета начальника штаба я видел, как она направлялась в сторону ворот. У водителя, похоже, пришло время обеда, а для любого солдата, за исключением разве что спецназа ГРУ, обед – это дело святое, которое отменить невозможно. Как и сон, когда спать хочется даже за рулем.

– В Махачкалу, на улицу Дахадаева, –