Человек в прицеле - Александр Александрович Тамоников Страница 26

«Только этого еще не хватало, чтобы он от нервов и в меня выстрелил, — с опаской подумал Буторин, глядя на пистолет в руке милиционера. — Эх, дружок, стрелял бы ты по ногам, цены бы тебе не было. А еще лучше, не показывался бы ты сегодня на Арбате да на Староконюшенном. Сидел бы дома или в своем отделе, бумажки бы строчил». Вздохнув, он сунул два пальца под пальто и вытащил из нагрудного кармана пиджака удостоверение.

— Майор Буторин, — представился Виктор, раскрыв и тут же закрыв книжечку. — И хватит на меня таращиться. Проверь, живой беглец или ты его прикончил.

— Так я же… товарищ майор, вы же видели, что он в меня стрелял. Это же преступник, и я должен был стрелять на поражение, чтобы остановить его.

С этими словами парень присел возле тела и стал щупать его запястье, пытаясь найти пульс, потом, не найдя, пролез под воротник в поисках сонной артерии. Судя по тому, как он волновался, пульса уже не было. Да и откуда ему быть, когда первая пуля, судя по дырке в пальто, угодила в нижнюю часть спины, в область печени, а вторая аккуратно вошла слева под лопатку. Мастерская стрельба!

— Готов, кажется, — пробормотал милиционер и, беспомощно глядя на тело, принялся заталкивать пистолет в кобуру под куртку. — Вы же видели, товарищ майор, что я стрелял в качестве самозащиты…

— Не о том ты сейчас думаешь, — отмахнулся Буторин. — И когда стрелял, тоже не о том думал. Перед тобой преступник…

— Он девушку ранил там, на Арбате, — сразу же вставил парень. — Я за ним побежал, когда увидел, что раненой окажут помощь и вызовут карету скорой помощи. Я должен был задержать бандита!

— Вот и задерживал бы, — негромко, но со злостью бросил Виктор. — Ты хоть понимаешь, что с мертвого нечего спросить?

Он только махнул рукой — сейчас это все пустые слова. У парня точно ступор, он весь на нервах и не слышит собеседника. Понял бы он потом, что стрелять — это вообще крайнее средство. Оно от безысходности, когда ты уже вообще больше ничего не можешь сделать в данной ситуации. Ты — оперативник и должен знать, что преступник нужен для работы, это не отстрел хищников в лесу. Тем более что стрелял ты в городе, где по улицам ходят десятки и сотни людей, и столько же в домах по соседству. И куда по неосторожности может улететь твоя пуля, неизвестно. Стрелять в городе — последнее дело.

Из-за поворота вылетел мотоциклист в милицейской форме, а за ним следом легковая машина. Ну вот и помощь подоспела… Буторин снова полез в карман за удостоверением, но, увидев Кондратьева, доставать его не стал. Майор подошел к телу, не слушая, что говорит парень в кожанке, потом повернулся к Буторину:

— Ваш клиент, Виктор Алексеевич?

— Увы, наш, — кивнул Виктор. — Вы парня своего очень не ругайте. Этот тип ранил на Арбате девушку — постового милиционера. Она его почему-то остановила, наверное, хотела документы проверить. А он начал стрелять. Ну, этот орел и увязался за ним.

— Подождете? — спросил Кондратьев. — Придется протокол составлять, понятые… сами понимаете. Потом на вскрытие…

— Подожду. — Буторин подошел к Кондратьеву вплотную и тихо добавил: — Там у него, Степан Федорович, за пазухой небольшой пакет. Так вы его не вскрывайте здесь, а просто в опись добавьте как пакет. Потом в отделении вместе вскроем. Я сам не знаю, что там, но в нашем деле — это факт ключевой.

На Петровку Шелестов и Коган приехали через полчаса. Буторин уже сидел в кабинете Кондратьева и задумчиво курил, пуская дым в потолок. Обстановка была более чем тягостная. Когда по телефону Виктор коротко изложил ситуацию, Шелестов понял, что операция под угрозой срыва. Платов и Берия за это по голове не погладят. Сколько ни оправдывайся, а выглядит все как-то по-детски. Все вокруг виноваты, только ты ни в чем не виноват. Сплошь обстоятельства!

Он пожал Кондратьеву руку, снова посмотрел на Буторина, который был погружен в свои мысли, и присел на стул. Майор протянул ему протокол осмотра места происшествия и список изъятых у убитого вещей.

— Не смотри, — подал голос Буторин, — в карманах ничего примечательного нет. А пакет этот с деньгами. Ситуация глупейшая. Водитель санитарной машины передал ему этот пакет, а в нем только деньги. Зачем, для чего, откуда?

— Девочке той, постовой, операцию сделали, — сказал Кондратьев. — Должно обойтись, выживет, я надеюсь.

— Да, наворотили делов, специалисты! — вздохнул Шелестов, бросая на стол пакет с деньгами. — Как теперь все это разгребать?

— Ну, вы на моего оперативника тоже особенно-то не грешите, — недовольно заметил Кондратьев. — Парень там случайно оказался, а тут нападение на милиционера, вооруженный преступник. Мы еще от 41-го года не отошли, когда вводились экстренные меры и расстреливали всех преступников, кого заставали на месте преступления. А тут такое… Его вина только в том, что не по ногам стрелял. Но скажите, а можно ли в такой ситуации хладнокровно размышлять, когда убийца вот-вот скроется во дворе, а потом через забор и ищи-свищи? Потом с него же голову снимать будут за то, что упустил опасного преступника, напавшего на постового милиционера. Тут тоже, я вам скажу, палка о двух концах, а у парня опыта еще маловато.

— Да никто ни тебя, ни твоего парня не винит, — махнул рукой Шелестов. — Мы совсем о другом думаем — что теперь дальше делать и как быть? Нашумели так, что мертвый услышит.

— Подождите, — оживился Коган. — А что, собственно, случилось? Их человек привлек внимание постового милиционера, стрелял в него и был убит другим сотрудником милиции при попытке скрыться. Где здесь НКВД?

— Мысль хорошая, — вздохнул Шелестов, — но подозрения у немецкого резидента останутся. Хотя при убитом ничего компрометирующего не было. Ничего не говорит о том, что он немецкий агент, да и документов при нем не было. Кстати, тебе, Степан Федорович, личность устанавливать!

— Кто бы сомневался, — с усмешкой развел руками Кондратьев.

— Так, и что мы имеем дальше… — продолжил рассуждать Шелестов. — Пистолет? В стране три с половиной года идет война. Оружия на полях сражения столько осталось, что не одну дивизию вооружить можно. Неучтенного оружия — море! Хоть отечественного, хоть трофейного. И второе — деньги! Откуда у честного человека такая сумма денег? Либо он преступник, либо продал свой дом в деревне, чтобы передать деньги для нужд фронта. Так делают многие в нашей стране. Танковые роты и эскадрильи воюют на фронтах оружием, купленным на деньги мирных граждан. Можно и так было бы предположить, если