Хозяин Севера - Игорь Леонидович Гринчевский Страница 23

Через некоторое время мы попрощались. Мне тоже надо было спешить. И теперь я знал, что в Лондоне наши с Натали дорожки разойдутся. Ей придется ехать в Париж, Рим и Мадрид, а мне… Мне нужны китайцы, а значит, мне срочно нужно в Соединенные Штаты. Навестить одного старого знакомого…»

Глава 6

Старый китаец Фань Вэй улыбнулся, услышав из-за циновки легкие шаги любимого внука. Вообще-то его Джиан умел ходить беззвучно, как кошка. Но постепенно догадался, что лучше не заставать дедушку врасплох, а слегка потопать, обозначая «вот, я подхожу». Впрочем, и кошки порой делают так же. И топочут на зависть иной лошади.

— Досточтимый дедушка, не позволите ли вас побеспокоить? — и снова верный выбор. Хотя обычно они общались на английском, здесь место особое, и внук обратился к дедушке на кантонском диалекте.

— Входи, Джиан, входи, внучек.

— Простите, что прервал ваши размышления…

И снова верно. Растет внучек. Скоро, уже совсем скоро можно будет доверить ему руководство какой-нибудь ветвью Общества. Пусть стажируется, а старшие родственники и товарищи присмотрят. Со временем будет толк из парнишки, если правильно его вести по жизни, не спеша, но и не замедляя.

А поразмышлять старому Фань Вэю было о чем. Восстание ихэтуаней, начавшееся на родине, вызвало в американских подразделениях «Старших братьев»[25] не только воодушевление, но и раздоры, грозящие перейти в откровенную войну.

До сих пор все было просто и понятно. Братство зарабатывало деньги для будущего освобождения Китая. Пусть некоторые чистоплюи и ворчали, что их методы подходят скорее триадам, чем революционерам. Пусть! Молодой Чень Шаобо[26] вообще ради революции не только вступил в Гонконгскую триаду, но и стал главой ее финансового управления.

Так что в среде «Старших братьев» никто не упрекнет старого Фань Вэя за то, что их методы не вполне благовидны. Да, они ввозили китайских сезонных рабочих и, фактически, продавали будущим нанимателям на некоторое время, пока кули не отработают понесенных расходов. Да, они за определенный процент переводили деньги на родину и давали членам китайской общины деньги в рост. Но у кого ещё занять денег этим беднягам, если нужда приперла? В банк идти? Так им там и помогут!

Опять же некоторые деньги приносили поставка привычных китайцам продуктов и опиумокурильни.

Но эти деньги ни семья Фаня, ни возглавляемая им часть Общества «Старших братьев» своими не считала. Они брали только небольшую часть, как жалованье за работу. Еще часть уходила в кассу Общества, на случай, если кому-то из его членов внезапно потребуется помощь. А все остальное они отправляли в Гонконг, на нужды революции.

И вот теперь из-за начавшегося в Поднебесной восстания вдруг начались споры. Гонконг требовал увеличить объем денежных поступлений. Революция требовала денег. Однако руководство ихэтуаней считало предателями всех, кто сотрудничает с иностранцами. И всячески мешало вербовке рабочей силы. Больше того, нашлись радикалы, объявившие самого Фаня и всех его братьев предателями и отступниками, достойными только смерти. До военных действий пока не дошло, но поразмышлять старому Фань Вэю было о чём.

— Надеюсь, у тебя был для этого серьезный повод, Джиан? — с улыбкой спросил он у внука, снова выныривая из размышлений.

— О да, дедушка! Еще какой! Мистер Воронцов вернулся! И просит встречи с вами.

— Добрый день, мистер Фань! — улыбнувшись, поприветствовал я старого китайца, а потом с поклоном повторил приветствие по-китайски:

— Ни хао!

— Здравствуйте, Юрий, — неожиданно ответил мне хозяин дома на русском. А потом рассмеялся и добавил уже по-английски:

— К сожалению, на этом мои познания в русском языке исчерпаны.

— Как и мои в китайском! — в тон ему ответил я, и мы засмеялись уже вдвоём.

Чувствовалось, что, хотя мой визит несколько удивил его, Фань Вэй действительно рад меня видеть.

— А я с подарками. Помнится, вы потчевали меня китайскими чаями и эрготоу? Ну, так вот, попробуйте и русского чая. Я привез немного.

Я подал знак, и Джиан внес лакированную шкатулку с несколькими десятками русских чайных смесей. С малиной, зверобоем, чабрецом, иван-чаем, смородиновым листом и прочие вариации. Правда, поскольку каждого вида было по четверти русского фунта, то есть в привычных мне мерах — около сотни граммов, «шкатулка» весила почти четыре кило, а размером была, скорее, с ларец.

Я снова подал знак, и Джиан с помощью кого-то из старших, пыхтя, втащил здоровенный тульский самовар.

— А это — русское устройство, чтобы готовить чай. Примите, не побрезгуйте.

А ведь, если бы неожиданно старик побрезговал, я бы реально обиделся. Чтобы успеть притащить ему подарки, пришлось срочно закупаться еще в Варшаве. Половину дня убил! Да я даже на Великого князя с супругой меньше потратил! Но очень уж важен был для меня этот визит. Так что поток подарков не оскудевал. Матрёшки. Несколько оренбургских платков. Пара клинков из Златоустовского булата — гордость русских оружейников. Еле сыскал их в той Варшаве. Пара ящиков разных видов русской водки и настоек. И, разумеется, «магические кубы» да куклы Сиси. Дюжины по три. А как же иначе? Себя, любимого, надо рекламировать, если случай подвертывается. Да и для поворота нашей беседы в нужное мне русло — так и вообще самое то.

Так что вскоре мы уже сидели и прихлебывали чай, который разливал нам из самовара специально захваченный из Варшавы «специалист». Ну да, в кавычках. Просто немного обрусевший поляк, очень хотевший свалить в Штаты. Так что у нас с ним было взаимовыгодное соглашение. Я оплачиваю ему дорогу третьим классом, плачу за него «въездной налог», который уже подняли до восьми долларов, а он присматривает за багажом и прислуживает мне, пока я в Америке. А когда я поеду обратно, он остается здесь с небольшой суммой и рекомендательным письмом. Английского он пока не знал, да и стоял поодаль, так что подслушивания