Хроники Фурианца - Сим Симович Страница 15

Разумная жизнь на Фурии. Он не был один на этой планете.

Осторожно следуя по оставленным следам, он углубился в каньоны. Тропа вела по дну высохшего русла, между отвесными стенами красного песчаника. Местами она разветвлялась, но основное направление было чётким — к источнику воды в глубине горной системы.

Поселение обнаружилось неожиданно, за поворотом тропы. Группа пещер в скальной стене, соединённых примитивными мостиками из камней и костей. Перед входами — площадки, где кипела жизнь разумных существ.

Он замер, прижавшись к стене каньона и наблюдая в щель между камнями. То, что он увидел, заставило пересмотреть все представления о жизни на Фурии.

Существа действительно напоминали горилл, но были крупнее и явно более развитыми. Тела покрывала тёмная чешуя с металлическим отливом, переливающаяся на солнце оттенками зелёного и коричневого. Руки были длинными и мускулистыми, приспособленными как для передвижения, так и для тонкой работы.

Но самой поразительной особенностью были глаза. Шесть глаз на каждой голове, расположенных в два ряда. Четыре больших основных глаза обеспечивали бинокулярное зрение вперёд и по сторонам. Два маленьких дополнительных, на затылке, позволяли видеть назад без поворота головы. Идеальная система обзора для выживания в мире, полном хищников.

В поселении жили около двадцати взрослых особей и дюжина детёнышей. Они явно были организованы в семейные группы — самцы крупнее и агрессивнее, самки меньше, но более ловкие, детёныши держались рядом с матерями.

Социальная структура была сложной. Он наблюдал, как различные особи выполняли специализированные функции. Одни обрабатывали камни, создавая орудия всё более совершенных форм. Другие собирали и готовили пищу — не только мясо, но и различные растения, корни, даже насекомых. Третьи занимались строительством, укрепляя мостики и расширяя пещеры.

У них была речь. Примитивная, состоящая в основном из рычания, шипения и жестов, но явно осмысленная. Различные звуки сопровождали различные действия. Интонации менялись в зависимости от ситуации — приказы звучали резче, общение с детёнышами мягче.

Но самое впечатляющее — у них было искусство. На стенах пещер виднелись рисунки, выполненные цветной глиной и углём. Простые, но выразительные изображения животных, сцен охоты, даже абстрактные узоры. Это был несомненный признак развитого сознания.

Он наблюдал несколько часов, стараясь понять структуру их общества. Постепенно выявлялась иерархия. Один крупный самец явно был вожаком — к нему обращались за решениями спорных вопросов, он первым получал лучшие куски пищи, его жесты выполнялись без возражений.

Но власть не была абсолютной. Другие взрослые самцы имели право голоса в важных вопросах. Самки контролировали свои сферы деятельности. Даже детёныши не были просто подчинёнными — с ними советовались, их мнение учитывалось.

Примитивная демократия? Или сложная система социальных связей, выработанная за тысячи лет эволюции? В любом случае, эти существа были далеко не дикими животными.

Наблюдение прервалось внезапно. Один из детёнышей, игравший на краю поселения, заметил блеск его арбалета в расщелине. Малыш издал пронзительный крик, указывая в его сторону.

Реакция была мгновенной. Взрослые особи бросились к оружию — копьям с каменными наконечниками, дубинкам из кости, даже нескольким примитивным пращам. Но главное — они не впали в панику. Движения были организованными, каждый знал своё место в системе обороны.

Вожак издал серию коротких команд. Самки с детёнышами отступили в глубину пещер. Молодые самцы заняли позиции на мостиках, готовые сражаться в узких проходах. Опытные воины выдвинулись вперёд, образуя полукруг перед входом в поселение.

Они искали его, шестью глазами сканируя каждую расщелину, каждую тень. Вожак что-то прорычал, и двое разведчиков начали осторожно подниматься по склону каньона, проверяя возможные укрытия.

Он мог бы остаться незамеченным, дождаться темноты и незаметно уйти. Мог бы атаковать из засады, используя преимущество арбалета и лучшего вооружения. Но что-то удерживало его от обеих крайностей.

Эти существа были разумными. Возможно, единственными разумными соседями на всей планете. Убить их означало остаться в одиночестве навсегда. Но и скрываться бесконечно было невозможно — рано или поздно пути пересеклись бы, и тогда встреча могла оказаться гораздо менее мирной.

Он принял решение, которое могло стоить ему жизни.

Медленно поднявшись из укрытия, он шагнул на открытое место. Арбалет держал опущенным, но готовым к бою. Руки были видны — никакого скрытого оружия. Движения спокойные, не угрожающие.

Реакция рептилоидов была предсказуемой. Воинственные крики, поднятое оружие, угрожающие жесты. Но никто не атаковал немедленно. Они тоже оценивали ситуацию, пытались понять намерения странного пришельца.

Вожак выступил вперёд, держа в руках массивную дубинку из кости. Его шесть глаз изучали человека с явным любопытством, смешанным с осторожностью. Он что-то прорычал — возможно, вопрос или вызов.

Ответить на языке рептилоидов он не мог, но жесты были универсальны. Медленно положил арбалет на землю, отступил на несколько шагов, поднял руки ладонями вперёд. Классический сигнал мирных намерений.

Эффект был неожиданным. Вожак резко остановился, наклонил голову, изучая жест. Затем повернулся к соплеменникам и издал серию коротких команд. Воины опустили оружие, но готовность к бою сохранили.

Медленно, словно в ритуальном танце, началось знакомство двух разумных видов. Вожак сделал шаг вперёд — он ответил тем же. Рептилоид коснулся собственной груди и произнёс нечто, звучащее как имя. Человек повторил жест и сказал первое пришедшее в голову слово:

— Риддик.

Имя эхом прокатилось по каньону. Некоторые из рептилоидов попытались его повторить, коверкая незнакомые звуки. Получалось что-то вроде «Рри-дик» или «Ри-тик».

Следующие часы прошли в осторожном изучении друг друга. Рептилоиды — он мысленно назвал их фурианцами — проявляли живой интерес к его снаряжению, особенно к керамической посуде и металлическим инструментам. Взамен они показывали свои достижения — каменные орудия удивительного совершенства, плетёные корзины из растительных волокон, даже примитивные украшения из цветных камней.

Коммуникация развивалась стремительно. Универсальный язык жестов дополнялся попытками выучить простейшие слова на языке друг друга. «Вода» на их языке звучала как шипящий свист. «Еда» — низкое рычание. «Друг» — мелодичная трель, которую человеческое горло едва могло воспроизвести.

К вечеру недоверие сменилось осторожным любопытством. Фурианцы пригласили его разделить ужин — смесь жареного мяса, печёных корней и каких-то фруктов. Вкус был необычным, но вполне съедобным.

Во время еды он изучал их социальную структуру изнутри. Иерархия была сложнее, чем казалось снаружи. Вожак — его звали что-то вроде Гар-руш — был военным лидером, но не единоличным правителем. Старая самка, которую все слушались с почтением, явно