Уральский следопыт, 1958-05 - Журнал «Уральский следопыт»

Журнал «Уральский следопыт»

Уральский следопыт, 1958-05

На перевале.

Снимок В. Дианова

УРАЛЬСКИЙ Следопыт

№ 5 АВГУСТ 1958

Ежемесячный журнал для детей и юношества.

ОРГАН СВЕРДЛОВСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ

И СВЕРДЛОВСКОГО ОБКОМА ВЛКСМ.

В номере:

КЛАВА НАЗАРОВА Алексей Мусатов

НАЧАЛЬНИК КРАСНОЙ ГВАРДИИ A. С. Старостин

НАХОДКА Борис Козулин

ВОЛК Г. Шумилов

НЕВИДИМЫЕ ЛУЧИ B. Самсонов

УЗХМ А. Л. Магницкий

ПОД КОЛЕСАМИ ТАТРЫ

ВЕРТИТСЯ МИР

РАССКАЗЫ У КОСТРА

ФРИТЬОФ НАНСЕН НА УРАЛЕ

КОСТЯ-СЛЕДОПЫТ C. Крутых

О МОЕМ МУЖЕ Ч. Лондон

НЕУТОМИМЫЙ КРАЕВЕД

СЛЕДОПЫТЫ СООБЩАЮТ

Свердловское Книжное Издательство 1958

Еще жара – до самого заката!

И облака – легки и высоки!

И о целый день уже на элеватор

Со всех сторон спешат

грузовики.

А девушка с задорными глазами

С лица стирает выступивший пот:

– На славу поработали

мы с вами,

И потому был

Урожайный год.

А в небо резко врезаны отроги,

С утра ветрами горизонт продут,

И кажется водителю,

дороги

Его в года грядущие ведут.

Вот так пройти бы этими

годами,

Чтобы запомнить каждый

день и час,

Чтобы сказать могли мы

гордо с вами:

– А урожайной жизнь была у нас!

УКАЗ

ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР

О присвоении звания Героя Советского Союза НАЗАРОВОЙ К. И.

За выдающиеся заслуги в организации и руководстве подпольной комсомольской организацией и за проявление личной отваги и геройства в борьбе с немецкими захватчиками присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» Назаровой Клавдии Ивановне.

Председатель Президиума

Верховного Совета СССР М. КАЛИНИН

Секретарь Президиума

Верховного Совета СССР А. ГОРКИН

Москва, Кремль, 20 августа 1945 г.

КЛАВА НАЗАРОВА

Повесть

Алексей МУСАТОВ

Рис. С. Киприна

СТАРШАЯ ВОЖАТАЯ

Назаровы жили на Набережной улице. Река Великая была рядом. Летом, выглянув в окно, увидишь, как рыбаки, застыв на скользких белесых валунах, часами удят рыбу, женщины полощут белье, мальчишки купаются, катаются на плотах, пасут па берегу коз.

Зимой реку сковывал лед, заносило снегом, и она, как паутиной, покрывалась бесчисленными дорожками, тропками, глубокими следами лыж.

Дом, в котором жили Назаровы, был двухэтажный, старый, деревянный.

Клава, ее сестра Леля и мать Евдокия Федоровна занимали одну комнату на втором этаже. С улицы в комнату вела выскобленная скрипучая лестница.

Сегодня вечером, как обычно, Евдокия Федоровна поджидала дочерей. Первой появилась младшая Леля. Худощавая, угловатая, с резкими чертами лица, она быстро вошла в комнату, бросила на кровать жакетку, сняла косынку и призналась, что на курсах опять «сумасшедший день» – экзамены и она так замоталась, что не успела даже пообедать.

– Сейчас ужинать будем, – заторопилась мать. – Только Клаву дождемся. И куда она запропастилась? Не видела?

– Не видела, но адресом не ошибусь. Где же ей быть? – усмехнулась Леля. – Куда ни пойдешь, всюду спрашивают: «Это вы сестра старшей пионервожатой? Из школы имени Ленина?» Вот уж не думала, что такая честь вожатым. В школе она, в школе!…

Внизу хлопнула дверь. По деревянной лестнице кто-то быстро поднимался, перескакивая через ступеньки и напевая.

– Вот и старшая, – догадалась мать, – через ступеньки скачет, ведь совсем уж невеста.

В комнату вбежала Клава. Невысокая, плотно сбитая, смуглая, темноглазая. Черные косы облегали ее крутой чистый лоб. На Клаве – черная юбка, белая кофточка. На затылке – расшитая узбекская тюбетейка.

– Почему не ужинаете? – удивилась Клава. – А вдруг я бы еще задержалась…

– Тогда сестру старшей пионервожатой поминай как звали. Умерла бы с голоду, – фыркнула Леля.

Поддразнивая друг друга, сестры принялись помогать матери собирать на стол.

– Вы мне, дочки, вот что скажите, – ворчливо заговорила Евдокия Федоровна. – Едете вы со мной на лето в деревню или нет?

И она принялась расписывать прелести летнего отдыха. В Сошихине, километр ах»в сорока от города, у них есть родственники. Назаровы поселятся в деревенской избе, будут пить молоко, ходить за ягодами, за грибами. Захочется – можно поработать и в колхозе: народ там радушный, хозяйство большое, крепкое, трудодень полновесный, хлебный.

– Так как, дочки?

– Я, мама, уже сказала, – ответила Леля. – Как только с экзаменами разделаюсь, на все лето в деревню закачусь. Приеду оттуда сдобная, пышненькая, с ямочками на щеках, как вот у Клашки, – и она лукаво покосилась на сестру, у которой действительно проступали на смуглых щеках ямочки.

– Ну, а ты? Ты, Клавдия, опять со своими ребятами лето проводить будешь?

– Конечно!

Евдокия Федоровна не могла понять привязанности дочери к детям. А началось это еше со школьной скамьи, когда Клава училась в восьмом классе. Тогда впервые назначили ее пионервожатой. Она постоянно возилась с ребятами, ходила с ними в дальние походы, проводила спортивные состязания, военные игры. Окончив школу, Клава поучилась немного в Ленинградском институте физкультуры, вернулась в родной город и в той же школе имени Ленина, которую закончила сама, стала работать старшей пионервожатой.

Пионеры любили Клаву, уважали ее, но все же работа с ребятами казалась Евдокии Федоровне слишком несерьезной и беспокойной профессией. Ребята ходили за своей пионервожатой по пятам, не давали ни минуты покоя, одолевали бесчисленными вопросами, неотложными делами, секретами, тайнами. Мать постоянно видела дочь в окружении школьников, которые шумели, галдели, о чем-то спорили.

«У меня бы от такой жизни голова вспухла. Сбежала бы я куда ни на есть от ребятни», – думала обычно Евдокия Федоровна.

Сейчас она с жаром принялась уговаривать старшую дочь поехать на лето в Сошихино.

Мать с надеждой и тревогой смотрела на Клаву. Та, опустив глаза в тарелку, молчала.

– Да не поедет она… – со вздохом сказала Леля. – Вижу, не зря молчит.

– Это еще почему? – удивилась мать и насупилась.

– А вот почему… Она с ребятами в лагерь едет… Начальником… на все лето.

– Правда, Клаша?

– Правда, мама. Сегодня в райкоме комсомола утвердили. – Клава с удивлением посмотрела