О войне и армии - Лев Давидович Троцкий Страница 41

богатств в семье и делало семью силой, противостоящей роду; обратное влияние имущественных различий на организацию управления посредством образования первых зародышей наследственной знати и царской власти; рабство сначала одних только военнопленных, но уже открывающее перспективу порабощения собственных соплеменников и даже членов своего рода; начавшееся уже вырождение древней войны племени против племени в систематический разбой на суше и на море в целях захвата скота, рабов и сокровищ, превращение этой войны в регулярный промысел, одним словом, восхваление и почитание богатства как высшего блага и злоупотребление древними родовыми порядками с целью оправдания насильственного грабежа богатств…

В греческом строе героической эпохи мы видим древнюю родовую организацию еще в полной силе, но, вместе с тем, уже и начало разрушения ее… начавшееся уже вырождение древней войны племени против племени.

По сравнению со старой родовой организацией государство отличается, во-первых, разделением подданных государства по территориальным делениям. Старые родовые объединения, возникшие и державшиеся в силу кровных уз, сделались, как мы видели, недостаточными большей частью потому, что их предпосылка, связь членов рода с определенной территорией, давно перестала существовать. Территория осталась, но люди сделались подвижными. Поэтому исходным пунктом было принято территориальное деление, и гражданам предоставили осуществлять свои общественные права и обязанности там, где они поселялись, безотносительно к роду и племени. Такая организация граждан по месту жительства общепринята во всех государствах.

В Европе классовая борьба и конкуренция завоеваний взвинтили публичную власть до такой высоты, что она грозит поглотить все общество и даже государство.

Пока продолжался период расцвета феодализма, до конца XIII века, кавалерия вела все сражения и решала их исход.

Вторая отличительная черта – учреждение публичной власти, которая уже не совпадает непосредственно с населением, организующим самое себя как вооруженная сила. Эта особая публичная власть необходима потому, что самодействующая вооруженная организация населения сделалась невозможной со времени раскола общества на классы. Рабы также входят в состав населения; 90 000 афинских граждан по отношению к 365 000 рабов образуют только привилегированный класс. Народное войско афинской демократии было аристократической публичной властью, направленной против рабов, и держало их в повиновении; но для того, чтобы держать в повиновении также и граждан, оказалась необходимой, как рассказано выше, жандармерия. Эта публичная власть существует в каждом государстве. Она состоит не только из вооруженных людей, но и из вещественных придатков, тюрем и принудительных учреждений всякого рода, которые были неизвестны родовому устройству общества. Она может быть весьма незначительной, почти незаметной в обществах с еще неразвитыми классовыми противоположностями и в отдаленных областях, как это наблюдается иногда кое-где в Соединенных Штатах Америки. Публичная власть усиливается по мере того, как обостряются классовые противоречия внутри государства, и по мере того, как соприкасающиеся между собой государства становятся больше и населеннее. Взгляните хотя бы на теперешнюю Европу, в которой классовая борьба и конкуренция завоеваний взвинтили публичную власть до такой высоты, что она грозит поглотить все общество и даже государство.

Ф. Энгельс. Из работы «О разложении феодализма и возникновении национальных государств»

Вести борьбу против феодальных порядков с помощью войска, которое само было феодальным, в котором солдаты были более тесно связаны со своими непосредственными сюзеренами, чем с командующими королевской армией, – это, очевидно, означало вращаться в порочном кругу и не сдвинуться с места. С начала XIV века короли стремятся поэтому освободиться от этого феодального войска, создать собственное войско. С этого времени мы в королевских армиях встречаем постоянно увеличивающуюся часть, состоящую из навербованных или нанятых войск. Сначала – это по большей части пехота, состоявшая из городских подонков и беглых крепостных: ломбардцев, генуэзцев, немцев, бельгийцев и т. д.; их использовали в качестве гарнизонов городов и для ведения осады; в открытом бою они вначале были мало пригодны. Но уже к концу средних веков мы встречаем также рыцарей, которые, вместе со своими, неизвестно каким путем набранными дружинами, поступали на службу к иностранным государям, что было признаком окончательного крушения феодальной военной системы.

Пока продолжался период расцвета феодализма, до конца XIII века, кавалерия вела все сражения и решала их исход.

Одновременно в лице горожан и свободных крестьян, там, где последние еще имелись или стали вновь появляться, создавалось основное условие для образования способной вести войну пехоты. До тех пор рыцари вместе со своими конными дружинниками составляли не столько ядро войска, сколько самое войско; толпы крепостных пеших ратников, сопровождавших их в походе, в счет не шли; на поле битвы они находились, казалось, только для того, чтобы обращаться в бегство или грабить. Пока продолжался период расцвета феодализма, до конца XIII века, кавалерия вела все сражения и решала их исход. С этого момента дело меняется и притом в различных местах одновременно. Постепенное исчезновение крепостничества в Англии создало многочисленный класс свободных крестьян, землевладельцев (йоменов) или арендаторов – сырой материал для новой пехоты, умевшей владеть луком, английским национальным оружием того времени. Появление этих стрелков из лука, которые сражались всегда пешими, независимо от того, пользовались ли они во время переходов лошадьми или нет, послужило толчком к существенному изменению в тактике английского войска. Начиная с XIV века, английское рыцарство предпочитало сражаться в пешем строю там, где местность и прочие условия это допускали. Позади стрелков из лука, которые начинают сражение и вносят расстройство в ряды врага, замкнутая фаланга спешившихся рыцарей выжидает вражеской атаки или подходящего момента для того, чтобы самой обрушиться на врага, тогда как только часть рыцарей остается на конях, чтобы фланговыми атаками оказывать поддержку в решающий момент. Непрерывные победы англичан во Франции в то время в значительной степени были обусловлены как раз тем, что в войске восстановлен был элемент обороны. Сражения эти по большей части были оборонительными, сочетавшимися с наступательным контрударом, подобно сражениям Веллингтона в Испании и Бельгии. С того времени как французы усвоили новую тактику, – по-видимому, с тех пор как наемные итальянские арбалетчики стали у них играть роль английских стрелков из лука, – победам англичан был положен конец.

Точно так же в начале XIV века пехота фландрских городов отваживалась – и часто с успехом – выступать против французского рыцарства в открытом бою, а император Альбрехт своей попыткой предательски отдать вольных имперских крестьян Швейцарии в руки эрцгерцога австрийского, которым он сам же был, впервые дал толчок к созданию современной пехоты, завоевавшей себе славу во всей Европе. В результате тех побед, которые