Сорванная свадьба. Люблю тебя до неба! (СИ) - Виктория Борисовна Волкова Страница 4

– Кончай пить, – рыкнул тогда отец. – Скоро до чертей допьешься. Забудешь, как тебя звать. Вон, ребенка заделал в беспамятстве. Стыдоба-то какая!

И я бросил. Да еще себя винил несколько лет.

– Только это… Гусь, – тревожно смотрит на меня Демин. – Скоропомощное мы все сделали. Залатали. Но там вырисовывается проблема с нижним этажом. Тоже требуется операция. И как можно скорее…

– С нижним? – переспрашиваю тупо. Не сразу понимаю, что речь идет о гинекологии.

– Если надо, делайте, – пожимаю плечами. – А я - домой, – киваю на Сашку, спящего на кушетке. – Дома еще один шкет. Надо заехать на квартиру к Оксане. Тещу успокоить. С мелким поговорить.

– У нас тут нет специалиста должного уровня. Это мы костоправы хреновы. А там работа ювелирная. Нужен профи.

– Вызывайте, – киваю я. – Все оплачу. Лишь бы поднять Оксану на ноги.

– Тебе лучше самому подъехать к доктору, Гусь, – мотает головой Демин. Лезет в карман за бумажкой. – Я тут написал…

Беру листок. Читаю. И за малым не бью с размаху кулаком по стене.

Валдаева Елена Васильевна.

– Тут адрес клиники и телефон. Скажешь, что от меня. Только она нужна. Соберет тебе жену. Будет как новенькая. Другие просто все на хрен вырежут. Понял?

– Ну да, – роняю хмуро. – А к Оксане сейчас можно? – брякаю как дурак.

– Нет. Под наркозом еще. Потом отходить будет. Нянечку к ней приставил, – добавляет поспешно Денис.

– А-а, точно. Сколько я должен? Сейчас на карту закину, – выхожу из ступора. Плачу за операцию, за сиделку. Вызываю водителя и тормошу сына.

– Саш, вставай. Все закончилось.

– Умерла она? – в ужасе смотрит на меня сын. – Мама…

– Да жива. Жива, – спохватываюсь я. Совсем дураком стал. Прижимаю к себе Сашкину голову и повторяю как заведенный. – Жива твоя мама. Спит. Днем приедем к ней.

И сын, молодой бычок, крепкий и характерный, вздрагивает у меня на плече и вздыхает как маленький.

– Слава богу! Я всю ночь молился, пап. А ты?

– Ну и я, – бросаю поспешно. Вру безбожно. Ну не должны дети знать, какие черти колобродят в душах родителей. – Едем. Вон Юра уже за нами приехал, – киваю на служебную тачку, тормозящую прямо около крыльца. Свою потом заберу.

– Да, конечно, – подхватывается следом Сашка. В машине едем молча. Вместе с сыном нехотя поднимаюсь в квартиру. Успокаиваю заплаканную тещу.

– Все хорошо, мать. Жить будет. А там поставим на ноги.

Пью слабый кофеек, заваренный тещей. Такую муть варит только она. Ем сырники и наблюдаю, как на кухню выползает заспанный Мишка. Мой младшенький.

Тычется стриженой башкой мне в ключицу и подвывает как щенок.

– Папа, а мама не умрет?

Гневно зыркаю на тещу. Какого хера ребенку сказала? И снова утешаю. Глажу по спине, объясняю. Сашка приходит. Обнимает меня с другого бока. Так и сидим, не в силах разлепиться. Словно друг от друга силы черпаем. Я, конечно, за своих пацанов любого порву. Все что могу, им дам. Но и сам рядом с ними душой молодею.

Может, тогда и не сдох от безнадеги из-за Сашки. Как посмотрел на него в роддоме, в сердце что-то щелкнуло. Ну как такого бросишь? Его воспитать надо. В люди вывести. Оксанке только восемнадцать исполнилось. Сама бы точно не справилась. Малолетка дурная.

– Ладно, – веду плечами, прекращая нытье и стоны. – Миша, собирайся. Отвезу тебя в школу. Саня, тебя в универ тоже могу закинуть. Только быстро.

А сам смотрю на часы. Детей развезу, и сразу к Лене. Сердце ухает, и все внутри обрывается. Сколько мы с ней не виделись? Как еще встретит?

Очкую, как зеленый салажонок. Но делать нечего. Как сама судьба в нашу жизнь вмешивается. Сначала развела в разные стороны, а теперь сводит.

– Если бы не ты, ничего бы не случилось, – вздыхает теща, когда сыновья разбегаются по комнатам.

– Замолчи, мать. И без тебя тошно, – бросаю сквозь зубы. А сам вбиваю в контакты Ленкин телефон. Открываю мессенджер. Пишу сообщение и стираю. Не могу я вот так с ноги к ней заявиться. Мне глаза ее видеть нужно.

– Вот если бы ты не гулял, как кот подзаборный, – выговаривает мне теща полушепотом. Но я ее обрываю резко.

– Оксана знала, на что подписывалась.

– Ты о чем? – охает та. И в глазах проскальзывает страх. Значит, и старая карга при делах. Прикольно.

– Ну, я понял, – встаю из-за стола. – Значит так, мама дорогая, – роняю с издевкой. – Давай-ка, шуруй или к дочери в больницу, помогай выхаживать, или по месту прописки. А парни пока у меня поживут.

– Ой, Олежек, миленький, – начинает юлить теща. Выносить утки за дочерью ей облом, а тут она на все готовом. – Прости, если не в свое дело влезла…

– Ладно, проехали, – морщусь, как от боли. И всю дорогу до клиники думаю. Если бы мы тогда с Леной поженились, я ей, уверен, не изменял бы. А так… Перед Оксаной у меня точно никаких обязательств не было.

Около больших кованых ворот машина тормозит. Водитель Юра лезет за ксивой, позволяющей мне заехать на любую территорию в области.

– Погоди, – останавливаю его. Не хочу заранее палиться. Лучше пешком сто метров пройти. В тонких кожаных мокасинах, обутых на босу ногу, пру по мокрому асфальту. Старательно обхожу лужи. И войдя в светлое здание, сразу подхожу к регистратору.

– Как я могу увидеть Елену Васильевну? – интересуюсь у молоденькой смешливой девчонки совершенно спокойно.

– А по какому вопросу? Как вас представить? – мгновенно тушуется она.

– Скажите, Олег приехал. И вопрос у меня к ней очень срочный.

– Олег? – уточняет девица и смотрит на меня как на дурака. Ну, кто же так представляется, дядя?

- Олег, - давлю взглядом. Ленка поймет. Остальным без надобности.

– Хорошо, – снисходительно бросает регистраторша. – Одну минутку.

Прячется под стойкой. Кому-то звонит. Что-то шепчет. Не могу разобрать ни слова. А потом поднимает голову.

– Елена Васильевна примет вас. Сейчас