Стерва - Кира Романовская Страница 4

Они настолько боялись заглянуть этой кобре в глаза, находясь в опасной близости к её ядовитым клыкам, что вверх предпочитали не смотреть. Покорно опуская виноватые очи ей в ноги, они следовали вечным заветам Петра Великого — «подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство».

Алеся подошла к своему новому боссу, упёрла руки на тонкой талии и свысока посмотрела на мужчину, оценивая его внешность при свете дня. Ему было тридцать шесть, а выглядел он постарше, вот, что делает с человеком десять лет тюрьмы — отнимает еще лет пять сверху.

— Руководство не опаздывает, оно задерживается. — холодно сказала она, бросая неодобрительный взгляд на его грязные ботинки огромного размера. — Вы, Оскар Назарович, теперь тоже руководство, у нас в компании принят определённый дресс код, прошу вас ему соответствовать. Не отрывайтесь от коллектива, мы серьёзная компания.

Назар усмехнулся, осматривая свои рваные джинсы, футболку с логотипом группы ACDC и толстовку, которую даже не переодел со вчерашнего дня. Брови Стервы удивлённо поползли вверх, когда она увидела капли крови на его манжете.

— Это вы, Алеська Алексевна, теперь генеральный директор и руководитель, как я вам вчера доходчиво объяснил. А я… как вы там меня вчера назвали? Царь бандерлогов с нахальной рожей?

Он будто играл с ней в ролевую игру, нарочито вежливо обращаясь к ней на «вы». Алеся таких игроманов терпеть не могла. Всё, что она хотела делать на работе — это зарабатывать деньги, а не играть.

— Рада, что вы запомнили, не такой уж вы и глупый, как мне показалось вчера. Могу я сесть за своё рабочее место? У меня два созвона до обеда и три после, тратить время на перепалки с вами у меня нет желания. И, настоятельно прошу не называть меня Алеськой.

— Иначе что? — усмехнулся он.

— Иначе я буду называть вас Назар, хотя для всех вы Оскар Назарович Чернов, а на самом деле фамилия ваша другая и до поры до времени об этом нужно молчать, так ведь?

Плечистый мужчина с нахальной рожей медленно убрал ноги со стола Алеси, стиснул челюсть и также медленно встал с её кресла. Он был на голову выше неё, косая сажень в плечах, бычья шея, сильные руки, которые он сжал в кулаки. Алеся предполагала, что баб на его пути просто сносило его мужественностью и они валялись штабелями на обочине дороги, по которой Назар прошёл, оставляя свои мужские феромоны шлейфом после себя.

— Я вам настоятельно рекомендую, забыть всё, что вы вчера услышали и не открывать рот, если вас не просят, Алеся. Я оставил вас в компании и дал новую должность, повысив зарплату в три раза, так что побольше бы уважения к тому, кто сверху. А ведь вы могли бы, Алесенька, отправиться туда, куда ваш бывший босс уехал.

— У меня нет родственников на Колыме, к счастью. Моему, не его. У вас всё Оскар Назарович? Или мне называть вас Бандерлог? По-моему, очень красиво, вам идёт. — улыбнулась ему Алеся искренне и от всей сучьей души.

— Называй меня хозяин.

— Значит, Бандерлог? Я правильно расслышала? — усмехнулась Алеся, садясь на своё место.

Назар дернул её стул на колесиках к себе, подался вперед, опустил свои большие ладони на подлокотники её кресла и уставился в её глаза — безразличные и холодные. Она всё также смотрела на него без тени страха на лице, может, немного любопытства и на этом всё.

— Не зарывайся, Стервозина, иначе я устрою головомойку твоей блондинистой голове, которая, как мне говорили, всё же умная. — рявкнул он ей прямо в лицо. — Но пока ты ведешь себя, как дура. Не дерзи мне, детка, делай, как договорились. Ты меня поняла?

— Поняла, что-то ещё? — надменно приподняла она бровь.

Назар усмехнулся, мимика у неё была подвижная, несмотря на то, что на лице как будто застыла маска стервы, бровями она двигала независимо друг от друга, выглядело очень забавно, даже мило.

— Сегодня вечером будешь сопровождать меня на одну встречу, оденься посексуальнее, а не как сорокалетняя девственница. Сколько тебе, кстати? Тридцать пять? Сорок?

— Сорок четыре, скоро юбилей. — поддакнула Алеся. — Поэтому светить мне особо нечем, старая дряхлая лошадь.

— Таких обычно на конезавод отправляют. — усмехнулся Назар и приблизился к ней ещё ближе. — Заеду за тобой в восемь, чтобы без опозданий.

— За внеурочную работу будет доплата, согласно штатному расписанию.

— Наличными на тумбочке оставлю возле кровати, где я тебя трахну, пойдет?

Алеся закатила глаза, какой же в себе самоуверенный, от выканий хочет перейти к тыканиям за один неполный рабочий день.

— Я не трахаюсь с теми, с кем работаю. Нарушение трудовой этики. Вы же Милану приватизировали, насколько я помню? Жена Оладушкина, как декабристка, за мужем поехала, больным и рябым, а эта осталась, может возьмёте к себе на баланс? Она у нас в штате шлюхоменеджером по связям с общественностью числится, зарплату даже получает, пенсия капает, ДМС есть, чистенькая.

— Заедем к ней тогда после рабочих дел, сообразим на троих. — хохотнул Назар, резко убрал руки с кресла и выпрямился.

Голова Алеси оказалась на уровне его живота, она взглянула на него снизу вверх, ей показалось, что он стал тяжелее дышать. Он молчал, она ничего не говорила, Назар дёрнул плечами, напрягая шейные мышцы и направился на выход, громко захлопнув за собой дверь.

Алеся выдохнула и откинулась спиной на кресло, прикрыв глаза — Филин вчера обещал ей во второй раз, что Назар её не тронет, ей просто нужно делать то, что он ей говорит, а по факту — просто выполнять работу Оладушкина, что она итак делала, уже привыкла. Как привыкла к тому, что Филину можно доверять, он не мелет языком попусту, тем более о серьёзных вещах.

* * *

Назар широким размашистым шагом шел к лифту, чувствуя болезненную тяжесть в паху. Эта женщина со вчерашнего дня в его грязных мужских фантазиях уже отсосала ему тысячу раз и столько же отдалась в разных позах. На деле — её грязный ротик только выдавал лишь едкие замечания. Назар уже пожалел, что обещал Филину, оставить Алесю как Мурзилку, которая возьмет на себя управление и ответственность за его предприятие. Ещё с бабами он важные дела не вёл.

Последние три года на свободе Назар предпочитал женщин без одежды и попроще, а точнее платных и