Отбитая. Том 2 - Кира Романовская Страница 37

Катя рассмеялась надтреснутым смехом, который был больше похож на смех гиены. Павлик сжал губы, глядя на неё осуждающим взглядом.

— Что, Павлуша, влюбился? Спроси у брата, может, он тебе уступит.

— Что значит Коржика больше нет? — настороженно спросил Вадим.

— А ты не знаешь? — округлила глаза Катя. — Что ты за генеральный директор такой, если не в курсе, что важная часть нашего коллектива сдохла в своей будке пять дней назад от руки Лёни.

— Что?! — открыли от удивления рты оба брата.

— О, вы тоже не знали? Лёня подошел к Коржику как-то утром и что-то дал с ладони, Коржик доверял ему, он же его знает. Там был яд. Никто из сотрудников не заметил, что мой Коржик в будке лежит уже несколько дней. Мы позавчера похоронили пса с Борисычем на его объекте, пару слов сказали над могилкой, я цветочек положила, всплакнула немного. Хороший был пёс, на моего Бублика чем-то похож.

— Зачем он его отравил?! Больной придурок!

— Вот ты и ответил на свой вопрос, Павлик. Лёня — больной придурок!

— Что мы будем с ним делать? — со страхом в голосе спросил Макс.

— То же самое — покормим цианидом с ладошки и рядом с Коржиком закопаем! — захохотала Катя смехом злой ведьмы.

— Хватит! Это не смешно!

— Павлик, ты чего-то сегодня какой-то нервный. Меркурий не в том доме? — хмыкнула Отбитая. — Закрыли тему с Лёней, не вашего ума дело — вы ничего не видели, не слышали, не знаете. Понятно? Что непонятно, у Вадима спросите, он объяснит.

— Кать, я хотел насчёт Тани поговорить, — покраснел Макс всеми своими веснушками. — Тут кое-что случилось. Мы с Петровым в офисе встречались, Таня была на встрече вместо тебя. Шутил при ней как-то по-дурацки, ей неприятно было, а потом когда она ушла, он начал про неё говорить, что она… ну…

— Что он её снимал для мальчишника в сауне? Да, это скорей всего правда. Татьяна — бывшая проститутка, а, может, и не бывшая. Не уточняла, делает свою работу днём и ладно.

— Вот о чём вы на собеседовании говорили? Она у Волшебника работала, друга твоего? — вытаращил глаза Макс.

— Ну работала и работала, а чё такого? — усмехнулась Катя.

— Чё такого? Ты к нам в коллектив шлюху притащила! — зарычал на неё Вадим.

— Одной Таней больше, одной Ирой меньше. Баланс шлюх в природе восстановлен! — хохотнула Катя. — Что ты так переживаешь, Вадим, у неё справка есть, чистенькая. Захотела начать честную жизнь, я дала ей шанс, кому от этого плохо? Или ты переживаешь, что вышел с ней в люди под белую ручку и мальчики в сауне теперь над тобой будут смеяться? Между прочим, из бывших проституток получаются лучшие жёны. В постели — весь ассортимент интимных услуг, никаких «не могу и не хочу», всегда оргазмирует фонтаном. Симулирует, конечно, но всё равно приятно. Главное ж — эмоции, а чё она там себе чувствует, вообще пофиг! Ещё один плюс — верная, ни на одного мужика налево не посмотрит. Тошнит её от них года через два эскортной жизни. Накосячил, изменил, ударил — возьмёт извинения деньгами и рта не раскроет. А самое-то главное — как надоест, обберёшь до нитки, лишишь родительских прав, помахав перед судьёй её грязными шлюшьими трусами, и пинком под зад из брака с голой задницей. Она же шлюха! С ней только так и надо.

— Зачем ты так о ней говоришь?! — вдруг встал на её защиту Павлик. — Ты её к нам взяла на работу, чтобы насмехаться над ней? Ты сама перед нами её трусами машешь! Она плакала после встречи с Петровым. Почему ты такая злая стала?! Что с тобой? Ты раньше такой не была!

Катя сорвала с себя красные очки и бросила их на стол, её мобильник в кармане в это время разрывался от вибрации, ей звонили, не переставая. Она нервно вытащила его из кармана, нажала отбой и кинула на стол. Её бешеный взгляд уперся в старшего из братьев.

— Потому что никто, блять, твою доброту не оценит, Павлик! Взрослей, мальчик! Начинай толстую шкуру отращивать. Слезам шлюх веры нет, милый! Когда она по двести штук с клиента за ночь снимала, не плакала! Только если вставлял слишком глубоко. А теперь вдруг захотела, как честная женщина жить, надо же — узнали о её секретике! Давайте её пожалеем, слёзки подотрём!

— У неё мама болеет, может, ей очень нужны были деньги?

— О, ещё один рыцарь нашёлся у нашей Танечки! Они все так говорят, Максим! Мать больная, дети, муж, собака, свекровь и ни одна, блять, не скажет правду — «Я просто хочу жить красиво, не напрягая извилины!». Я тоже их сначала жалела, дура, а потом эти несчастные пару раз меня кинули через хер на бабки и я глаза-то открыла! Ирина такая девочка хорошая, одуванчик просто! Я к ней с добротой — а она чуть не убила меня, сука, вместе с Лёней заодно! Гадёныш, меня убить не получилось, так он мою собаку отравил. Знал, что этот блохастик мне дорог. За это я ему врежу, как следует! Только доберусь до него, блять! Надо было и ей врезать разок! Пойти догнать что ли? Ирина у родителей своих раны зализывает, по прописке живёт.

— Она беременна, ты что с ума сошла?! — заорал Павлик на весь кабинет.

— И что? Это не болезнь и не оправдание! — рявкнула Катя. — Это всего лишь означает, что её кто-то натянул, не натянув на член презерватив! Не я её обрюхатила, так не моя проблема, чё у неё там в матке завелось лишнего, понятно?!

Макс с какой-то детской мольбой в глазах взглянул на Вадима, который спокойно смотрел, как Катя, наконец, показывает своё истинное лицо, проблески которого начали проскальзывать после смерти Игоря. Вместо искренней улыбки всё чаще — хищный оскал, вместо весёлых шуток и подколов — брань и ругань, вместо хорошей девочки — злобная сука.

Он усмехнулся про себя и будто от сердца отлегло — чем больше она будет так себя вести, тем быстрее Вадим избавится от этой больной влюблённости.

Вместо Вадима остановить Катю решил старший из братьев Соколовых, он вскочил во весь рост, как разъярённый молодой бычок, ему осталось только начать бить копытом по полу.

— Знаешь, что Катя, мне это надоело! Все помалкивают, как будто ничего не происходит, а я скажу! Что ты делаешь?! Ты что вообще творишь? Будто это не ты! Ладно, из клубов не выкисаешь ночи напролёт, ты и раньше так делала. Енота усыновила, тоже ладно,