Невольница - Наталья Евгеньевна Шагаева Страница 37

Положительно моргаю, не в силах выдавить из себя слова.

— Всё, ты у меня умница. И очень красивая в этом платье, — улыбается без иронии и фальши.

— А ты меня никогда не целовал, — выдаю я в панике.

— Что? — выгибает бровь, поглаживая большим пальцем мою скулу.

— У нас был секс, но ты ни разу меня не поцеловал.

Не знаю, зачем я это несу. Будто это сейчас так важно.

— Не целовал, да, — выдыхает, уже скользя подушечками пальцев по моим губам.

Машина останавливается.

— Приехали, детка, — отпускает меня, отводя взгляд. — Я выхожу первый, ты — только когда я сам лично открою тебе дверь и подам руку.

Глава 25

Таисия

Гордей и водитель выходят. А я остаюсь в машине, но все равно не чувствую себя в безопасности, мы где-то недалеко от города. Я примерно знаю это место. Если свернуть направо и проехать еще пару километров, там будет санаторий и детский лагерь. А мы стоим у ворот парка-отеля. Несмотря на то, что уже вечер, еще довольно светло. К Гордею выходит пожилой мужчина в потертом камуфляже и кепке, протягивая ему телефон. Гор слушает, что ему говорят, а потом отдаёт телефон мужчине. Наш водитель снова садится за руль, Гордей открывает дверь с моей стороны и подает руку. А я не выхожу. Не могу, ноги не слушаются.

— Детка… — выдыхает. — Я тебе обещаю, с тобой будет всё хорошо, — внушает он мне. И я верю ему и не верю одновременно.

Он сам берет мою руку и вытягивает из машины. Приобнимает за талию теснее к себе и ведет к воротам, которые нам любезно распахнул пожилой мужчина.

Мы попадаем действительно в парк-отель. Небольшая территория с деревянными домиками в стиле шале, дорожками, клумбами с цветами и кустами в виде животных. Здесь могло быть очень хорошо и уютно, если бы это место не воняло смертью. И самое пугающее, что в этом «чудесном» месте никого нет. Абсолютная тишина. Ни посетителей, ни гостей.

Гор ведет меня по дорожке вперед, мимо домиков и цветущих клумб, а я постоянно оглядываюсь, словно меня ведут на казнь. Не хочу умирать, но выбора нет…

Остановите этот кошмар!

— Когда мне было лет девять, — вдруг спокойно произносит Гордей, — я был здесь недалеко в лагере. Подрался с мальчишками, меня отчитали воспитатели и заперли в корпусе в наказание, чтобы подумал над своим поведением, — усмехается. Словно мы прогуливаемся, и он поддерживает беседу. Гордей сошёл с ума или я? — Так вот, я решил сбежать домой. Выпрыгнул в окно и понесся в неизвестном направлении. Потерялся, конечно. Уже стемнело. А вот на этом самом месте стоял загородный особняк какого-то чиновника. Я увидел дом со светом и начал перелезать через забор. Снимала с этого забора меня уже охрана. Чиновник оказался хороший мужик, накормил меня и оставил ночевать до утра, ибо я не говорил, откуда сбежал. А уже утром за мной приехала мать и гнала домой прутом, который сорвала с ближайшего дерева, — снова усмехается. — Вот такая ирония судьбы, Таисия, — выдыхает.

А я замедляюсь, отказываясь идти дальше, поскольку в нескольких метрах от нас красивое искусственное озеро, рядом с ним большая резная беседка с прозрачным балдахином, который колышется на ветру. В беседке круглый стол, накрытый белой скатертью. На столе чайный сервиз, фрукты и закуски. Вокруг стола четыре чёрных бархатных кресла с высокими спинками. На одном из них сидит здоровый бородатый мужик. Нет, не полный, а именно мощный, как бык. С огромными плечами, широкой грудью и мощной шеей. На нем черная рубашка, распахнутая на груди. Он курит сигарету, небрежно стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. Рядом с ним стоит девушка в униформе и наливает чай. За беседкой по кругу стоят еще три мужика в камуфляже с наплечной кобурой, в которой оружие.

Гор тянет меня к беседке, и я иду на ватных ногах.

Даже не сомневаюсь, что это мой отец, хотя совсем его не помню. Во-первых, он точно такой же, как я видела во сне. Во-вторых, моя мать была художником и чаще рисовала портреты мужчин. И все они были похожи на этого человека.

Что это было с ее стороны?

Она настолько была на нем помешана?

Почему? За что?

В моей голове никак такое не укладывается. Но судить ее я уже не могу…

Нас тормозит один из охранников, выставляя руки вперед. Останавливаемся.

— Не обессудьте, — слегка усмехается Дым. Мне почему-то даже в мыслях не хочется теперь называть его отцом. — Тяжелые времена требуют отчаянных мер, — Дым разводит руками, словно извиняется.

Охранник проходится по нашим телам ручным металлоискателем, а я интуитивно сжимаю на груди кулон, боясь, что его обнаружат. Но охранник отходит от нас, ничего не обнаружив.

То есть, получается, вокруг нас вооружённые люди, а мы «голые»?

Перевожу взгляд на Гордея. Я надеюсь, он понимает, что делает. Гордей подводит меня к столу, отодвигает кресло, помогая сесть, и располагается рядом со мной. К нам тут же подходит девушка и наливает горячий чай. А пока она это делает, Дым складывает руки на стол, сжимая их в замок, и пристально с полуулыбкой рассматривает меня. Отчего мне становится не по себе. Словно сама смерть смотрит мне в глаза. Сглатываю.

— Спасибо, Леночка, можешь пока отдыхать, — благодарит он девушку, и та удаляется с широкой улыбкой.

Вот такое семейное чаепитие под конвоем.

— Таисия, — обращается ко мне Дым. А я опускаю под столом руку, накрывая колено Гордея, и сжимаю. Он тоже с виду спокоен. Крутит в пальцах десертную вилку и смотрит вдаль на озеро.

А может, не всё так страшно, как я себе придумала?

— Как похожа на мать, — улыбается мне Дым. — Почти копия, только волосы обрезала. Зачем? Тебе не идет.

Смотри-ка, всё он знает. Сжимаю губы, не отвечаю.

— Да не бойся, дорогая моя. Всё же свои, — двигает ко мне вазочку с ягодами. — Пробуй, свежие, в местном лесу собирали, — заботливо предлагает мне, сам закидывая ягоду в рот. — Как учёба? Всё нормально? Денег на всё хватает?

И нет, мне не стыдно, что всю жизнь я пользовалась его деньгами. Он должен мне намного больше.

— Всё хорошо, — стараюсь говорить уверенно.

— Вот и славно. Гор не обидел тебя?

Отрицательно кручу головой.