Стерва - Кира Романовская Страница 23

магазинов, там тоже проблемы начались, пока он отвлекал моё внимание, Лиза меня предавала, сама того не зная. Умеет этот Теймур бабам в уши ссать красиво… В общем, закончилось всё тем, что мне впаяли срок нехилый, по сфабрикованному преступлению, бизнес был моим, а стал чужим, Лиза покончила с собой, как говорит отчёт судмедэксперта.

— И почему отец и сын ещё живы? — как погодой за окном, только чужими смертями, поинтересовалась Алеся.

— Потому что я хочу, чтобы они на своей шкуре почувствовали то, что чувствовал я. Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. — оскалился Назар. — Хочу, чтобы Айрат, который на бабки всю жизнь молился и ради них моих родителей убил, а Лиза жизнь отдала, в нищете сдох — в тюряге. Сынок его, посмотрим ещё, в идеале пусть вены вскроет. Оладушкин своё получил, он ничего не знает про моих родителей и Лизу, только бабки брал от Айрата, чтобы меня подставить и к нужным решениям подвести. Был ещё следак, который моё дело вёл, погиб при исполнении, остался ещё один, который расследовал аварию, но он так высоко взлетел, аж до главного Следственного комитета. Придётся валить, думаю…

Назар внимательно наблюдал, как отреагирует Стерва на его планы о мести, она подпёрла ладошкой щёку и безразлично смотрела на него в ответ. Внутри неё в это время шёл мысленный процесс расчленения Филина на мелкие кусочки, этот мерзавец ничего не говорил о том, что она будет работать на неуловимого мстителя, который собрался валить людей, а, значит, будут лететь щепки, выкалывая очевидцам глаза.

Так красиво и ровно говорил свою версию событий Назар, что он такой весь хороший, его подставили, а он не виноват, что Алесю даже слегла передёргивало. Такого не бывает, что кто-то один хороший, а все остальные плохие — все одинаково хреновые, искренне считала Алеся. Но сделала вид, что поверила, сама потом проверит, правду этот Белозёров говорит или нет.

— Ну, твоя очередь, я всё рассказал.

«Ага, как же! Филин только каким боком тут затесался не сказал, а, значит, это очень тёмная история, которая научила Бандерлога валить людей.» — усмехнулась про себя сообразительная Алеся.

— Не буду я ничего рассказывать, вот ещё придумал! Ты мне что-то доверия не внушаешь, дядечка Оскар-Назар. — фыркнула Алеся, которую уже порядком развезло с двух бокалов. — Расскажу тебе слезливую историю, ты меня жалеть начнёшь, потом приголубить надумаешь, я от этого проблююсь, неудобно получится.

— Жалеют только трусы, Алеська, а я не трус, да и чего тебя жалеть? Вон какая баба стала, на хромой козе не подъедешь. — усмехнулся Назар.

Он не стал настаивать, а просто стал её спаивать активнее, чтобы она преодолела психологический барьер, ему отчего-то было важно узнать, кто оставил эту печать жестокости на её спине. Её мать ведь тоже убили, кто? Тот, кто изуродовал дочь? Может, отец?

Алеся оказалась стойкой оловянной балериной, она пила слабенькие коктейли, как лимонад, всё больше пьянела, много говорила, но не по делу — пыталась объяснить ему, как работает его же бизнес, Назар кивал и заказывал ей ещё, случайно забывая себя.

— Ломать не строить, понимаешь, Оскар Назарович? — восклицала Алеся, преданно заглядывая в глаза. — Бизнес это не просто купи-продай, получи бабки, это ещё и люди, которые на тебя работают. Если твой бизнес пойдёт ко дну это больше сотни рабочих мест, а у Бахтиярова сколько? Тысяча… И ты всех их готов принести в жертву своей мести?

— Да. — без колебаний ответил Назар.

Алеся тяжело вздохнула и перестала пытаться что-то ему объяснить, но молчала потом не долго.

— То есть как это ты не умеешь играть в нарды? — вытаращила она осоловелые глаза. — Ты же сидел! Там все в них играют! Ну-ка, я тебя сейчас научу.

— Твою мать… — вздохнул Назар, когда Алеся нетвёрдым шагом направилась к полке в баре, где лежали книги и настольные игры, взяла нарды и на полном серьёзе начала объяснять ему правила.

Спустя два коктейля она его научила, но ей быстро надоело играть, Алеся принесла карты, чтобы научить ещё и покеру.

— Ты уже умеешь? Ну, давай попробуем сыграть на деньги.

— Может, на раздевание? — усмехнулся Назар и тут же себя мысленно отругал.

— Я тебя голым уже видела, ты меня тоже, чё там интересного? Деньги давай доставай! Я очень меркантильная! — нетерпеливо постучала она ладошкой по столу.

Алеся, даже косая, обыграла его три раза, обчистив до нитки.

— Скучно с тобой, никакой интриги. Слишком осторожно играешь, я тебя раскусила, стратегию твою дурацкую. — разочарованно вздохнула она.

Назар всё больше думал, что споить Стерву было плохой стратегией, он ей выложил себя на блюдечке, а она повертела его на своём вздернутом носу. Алеся отлучилась в уборную и её что-то слишком долго не было, Назар уже начал волноваться, хотел пойти за ней, но к нему подошла официантка и сказала, что его спутница сидит на полу в женском туалете и плачет. Всё так и было, как она и сказала:

— Мне так плохо, так плохо… — причитала Алеся, хватаясь за голову. — Так плохо, я домой хочу!

Пьяная Алеся, однозначно, больше нравилась Назару, чем трезвая. Путь она даже заблевала весь туалет ресторана, и Назар оплатил за оскорбление чувств уборщицы, пусть Алеся жаловалась и причитала, как маленькая девочка, даже не могла сама идти и ему пришлось перекинуть её через плечо, когда она окончательно отказалась стоять на своих двоих.

Назар почему-то подумал о её репутации, которую она себе создала в отеле — пьяная в драбадан Стерва совсем с ней не вязалась. Он привёз её в другое место — к себе в маленькую квартиру, в старом жилом фонде. Он уложил её боком на единственную кровать поверх покрывала, подоткнул ей подушкой сзади, чтобы не перевернулась на спину и не задохнулась, если вдруг будет тошнить, поставил рядом тазик, а сам сел рядом.

Назар смотрел, как она спит, чуть приоткрыв рот, он нагнулся поближе, чтобы рассмотреть то, чего он на её лице никогда не видел — россыпь бледных веснушек на носу. Косметика смылась от слёз, будто обнажая настоящую Алесю под ней — обычная уставшая женщина, с тёмными кругами под глазами, веснушками и еле заметными морщинками вокруг глаз. Его взгляд опустился ниже, на тяжело вздымающуюся грудь, которую она спрятала под объемным свитером. Она много что прятала, а потом показала, не только Назару но и всем вокруг, без стеснения, без намёка на боль в глазах. Больше всего у Назара вызвали отвращение не её шрамы, а взгляды людей, но не те, которые