Ребенок для Азата - Мария Зайцева Страница 20

Нет, мне не жалко было ребенка Наиры, в конце концов, у него есть отец, пусть он тревожится… Мне просто было невероятно яростно от одной мысли, что сытую, счастливую жизнь со мной Наира променяла… на это. Я не понимал, как так может быть, весь мой многолетний опыт общения с женщинами летел к шайтану, а жена оставалась все тем же непостижимым существом, как и в самом начале наших отношений, когда я не понимал, почему она ерепенится, почему не хочет сдаваться на милость мужа, почему не радуется новым тряпкам, побрякушкам и прочему… Почему ей интересна какая-то глупая детская игра в разбойников, мои детские воспоминания, и не интересно мое положение на сегодняшний день, мое состояние, то, что я могу ей дать!

Устав думать о причинах ее поведения, я просто погрузился в мрачное предвкушение своей будущей сладкой мести.

Адиль откровенно махнул на меня рукой, обозвав мелочным болваном, но мне было плевать на то, как это выглядит со стороны.

Я хотел получить компенсацию за год постоянной мучительной агонии без нее, насладиться выигрышем, а потом… Потом я собирался ее выкинуть. Так, как выкинула меня она, просто воспользовавшись моей доверчивостью и усыпив мою бдительность.

И потому, представляя, как она, в итоге, будет молить не увольнять ее, не лишать средств к существованию, я думал именно от таком способе возмездия. Для начала.

Она на коленях, тонкие пальчики подрагивают, когда расстегивает мне ремень на брюках, огромные темные глаза полны слез… Губы раскрываются в протесте, который она не имеет права высказать… Ох, сладко… От одной этой картины в ногах становилось ватно, а внизу живота все напрягалось невольно…

Потом, после полноценного унижения, которое я себе очень ярко представлял во всех ракурсах, я предполагал отвезти Наиру в недавно купленный дом. И там оставить себе, в качестве комнатной игрушки. На большее она не может рассчитывать… Как я был прав, когда, в самом начале, сомневался в ее честности! Ведь хотел же тогда так сделать, были такие мысли, были! Почему не сделал?

Но ничего не поздно. И для игры, долгой, интересной, все же нашелся свой срок.

А, когда наиграюсь, то… Правда, никаких конкретных сроков я не ставил себе, потому что предполагать — это одно, а вот реальность… Мне могло банально не хватит месяца с ней, двух… И больше. И потому наше с Наирой будущее виделось туманно, но волнующе.

И кто бы мог предположить, что эта мелкая мошенница, эта лгунья, выкрутится из поставленной мной ловушки!

Я не знаю, каким образом ей это удалось, но проект, на полноценное завершение которого, по самым скромным оценкам моих специалистов, должно было уйти не меньше месяца, был готов в течение указанного мною срока! И нет, мне не требовалось в этом визуально удостоверяться. Поставленная на все компьютеры программа-отслеживатель присылала мне скрины с рабочего стола Наиры каждый вечер. И я каждый вечер со все возрастающим изумлением наблюдал, как проект обретает законченный, а, главное, вполне логичный и презентабельный вид!

И здесь, конечно, можно было бы предположить, что Наира кого-то просит помочь, потому что не может женщина сама… вот так… Но я точно знал, что никто ей не помогает. А по таймингу рабочего времени видел, что она задерживается на рабочем месте до девяти, а то и до одиннадцати часов вечера!

Сумасшедшая, одержимая просто женщина!

А кто с ее ребенком сидит?

И что об этом думает ее муж? Или ему плевать?

Наира выглядела настолько одинокой и самостоятельной, что я поневоле задавался вопросом, а есть ли он вообще, этот Стефан Клаус?

И даже СБ дал задание выяснить все подробнее. СБ постаралась, и данные на ее мужа мне предоставила вполне убедительные. И по ним выходило, что Стефан Клаус в самом деле существует, а сейчас сдает сессию в Стокгольме. И будет ее сдавать еще месяц.

Какие они здесь, все же, ненормальные. Бросить свою молодую жену, своего ребенка и умотать в другой город… Учиться! Нет, это было выше моего понимания.

Я бы ни за что свою жену и ребенка не оставил.

Приходилось признать, что Наира меня обыграла сейчас. И надо придумывать дополнительные требования, чтоб суметь… поставить ее на колени.

Я как раз занимался планированием следующих шагов в этом направлении, когда она зашла ко мне в кабинет и принесла готовый проект.

Который я небрежно отослал Вагизу.

О-о-о… Ее глаза в этот момент были незабываемы! Столько ненависти, столько ярости! За что ты меня так ненавидишь, сладкая? Это мне надо тебя ненавидеть! Из нас двоих предатель — ты!

И надо же, насколько я, оказывается, сошел с ума от нее, даже ее ярость была вкусной. Ее взгляд, одновременно беспомощный и кровожадный, заводил, будил во мне все самое черное, что можно только вообразить…

Я сам не понял, как оказался возле нее, как шагнул ближе, сокращая расстояние между нами… Хотя не планировал.

Она сама должна была, сама! Не я!

Но что-то невозможное вело меня к ней, тянуло, и сил противиться этому не было никаких.

Наира стояла передо мной, смотрела в глаза, такая маленькая и отчаянная, что я… Я захотел ее утешить. Укрыть от всех диких зверей, от всех опасностей и тягот этой жизни.

И плевать мне в этот момент было на ее предательство, ее отказы и на то, что она ложится в постель с другим мужчиной. Мне просто, чисто атавистически хотелось ее защитить, как защищает мужчина свою женщину, свой дом, то единственное, что имеет значение в нашей вселенной.

Я держал ее за локти, захлебываясь и забыв о своей мести, такой глупой и ненужной в этот момент, предлагал ей… Да все предлагал. Все. Слова получались глупыми и неправильными. И, наверно, она их как-то не так понимала.

А я предлагал ей себя.

И, когда Наира подняла взгляд на меня, я привычно обреченно утонул в ее черных глазах, очах нежной пэри, о которых древние поэты слагали многострочные поэмы и краткие рубаи.

Наклонился, не умея остановиться, и жадно припал к нежным, невероятно сладким губам.

И мой поцелуй тоже был предложением. Себя.

Глава 23

На дне закладывает уши, я не могу дышать из-за отсутствия воздуха, погружаюсь все глубже и глубже… Только крепкие плечи Зверя — ориентир сейчас, единственное, за что можно уцепиться.

И я цепляюсь, непроизвольно прижимаясь сильнее и вызывая своим тихим откликом в мощной груди глухое возбужденное ворчание. Словно на нити