Сорванная свадьба. Люблю тебя до неба! (СИ) - Виктория Борисовна Волкова

Сорванная свадьба. Люблю тебя до неба!

Виктория Волкова

Глава 1

– Люблю тебя, Ленка! Обожаю тебя, – выдыхаю я с последним толчком, скатившись на покрывало, расстеленное прямо поверх соломы. И снова прижимаю девчонку к себе.

Ну какая девчонка? Уже жена! Завтра свадьба. Во дворе мерно стучат молотки. Рабочие устанавливают халабуду. Прилаживают шатер и помост, на котором мы с любимой обменяемся клятвами. Я свою уже придумал.

Лена, люблю тебя до неба и буду любить вечно!

– Надо идти, – шепчет она, ластясь ко мне. Трется сиськами о мою голую грудь. И вздыхает тяжко. – Тетя Света ругаться будет…

– С завтрашнего дня тетя Света отменяется, – смеюсь я, утыкаясь носом в шелковистые русые волосы.

– А кто вместо нее? – приподнимается на локте любимая.

– Мама Света. Мама Оля, – мотаю я головой. – Мы теперь одна семья.

– У меня язык не поворачивается, – признается Лена.

- Ничего, привыкнешь, - бросаю торопливо и отвлекаюсь на тренькающий сотовый.

– Вы где, Олежка? – выдыхает в трубку сестра Маша. – Тут какие-то люди приехали. Тебя спрашивают…

– Какие еще люди? – тяну удивленно.

– Очень странные. Говорят, из Тюмени, – огрызается сестра. А я подскакиваю с сеновала.

– Надо идти, Лен. Друганы мои из училища прикатили. Идем, познакомлю, – натягиваю штаны и футболку. – Давай быстрее. Они могут такие номера отколоть. Нужно родаков спасать.

– Предусмотрительный мой. Надежный, – улыбается Лена. С платьем и полотенцем отходит в дальний угол сарая. А потом возвращается уже одетая и причесанная.

– Олег, ты потом убери. Я там, около лопат полотенце оставила. А то твоя мама догадается…

– Она и так знает. Все спрашивает, когда уже внуки будут, – фыркаю я. Крепенько целую невесту и веду ее знакомиться с сокамерниками по военному училищу.

– А они тоже во Владивосток по распределению едут? – спрашивает Лена полушепотом.

– Не-а. Вадька – в Саранск, а Глеб – в Питер, в академию, – мотаю головой. Выворачиваю из-за дома и останавливаюсь как вкопанный.

По двору ходит незнакомый мне коренастый мужик. Крепкий, жилистый, усатый. Его бы я точно запомнил. А на скамейке сидит беременная женщина. Отекшая. Одутловатая и растерянная.

– Это к тебе, Олег, – с помоста хмуро бросает отец, отложив молоток в сторону. И мать с крыльца смотрит насупленно.

– Ты ее знаешь, сыночек? – тянет жалостливо. Руки к груди прижимает. И вся уже идет красными пятнами. Видимо, давление шарашит. А ей нервничать никак нельзя.

– Нет, – отрезаю холодно. Но на всякий случай завожу Лену за спину. Прикрываю от незваных гостей и от беды, уже нависшей над нами.

– Ой, не знает он! Вы на него посмотрите! – всплескивая руками верещит ярко накрашенная женщина с высоким хвостом. – Дитя заделал, и не знает! Нет, вы только поглядите на него! Оксана, дочка! Что сидишь-то? Что сидишь? – вопит она на радость нашим соседям.

Те уже и в калитку заглядывают, и из-за забора пялятся.

– Олежка, – встает ко мне навстречу глубоко беременная девица. Месяц так восьмой, или девятый. – Мы же с тобой… Как же так? – всхлипывает жалобно. И в этот момент я узнаю ее.

Узнаю, мать вашу!

– Привет, Оксана, – выдыхаю инстинктивно. – Ты зачем приехала?

– Ну как же… Ребенок твой. Я же до тебя ни с кем не была, – причитает она, придерживая рукой тяжелый живот. Убирает за ухо растрепавшиеся блеклые пряди. А за спиной словно раненая вскрикивает Лена.

– Олег? Это правда? Ты ее знаешь? Ты с ней… – невеста моя становится рядом и сыплет вопросами, как дробью.

– Да, но… – мямлю я растерянно и зачем-то добавляю по дурости. – Ничего не было, Лен…

– Ну как не было, Олежка? – глуповато улыбается Оксана. – Мы с тобой весь последний семестр продружили…

– Нет, не дружил я с тобой, – бросаю отрывисто. Хочу взять Лену за руку, объяснить… Но моя любимая в ужасе шарахается от меня, как от прокаженного.

– Не смей ко мне прикасаться, – заявляет резко. А голосом хоть камень режь. Будто это не она полчаса назад стонала подо мной и просила не останавливаться.

– Лен, подожди! Я сейчас все тебе объясню, – как дурак, порываюсь следом. Но меня останавливает Оксанкин отец.

– Да ты бы хоть постеснялся, пацан! Я смотрю, креста на тебе нет! Вот же бл.дун выискался! Дочку мою в шлюхи записал! А сам… – изо всей силы бьет меня под дых.

И кажется, все небо искрит от алмазов.

– Да пошел ты, – превозмогая боль, уклоняюсь от следующего удара и кидаюсь за Леной. Мне бы ее догнать. Объяснить.

Помню я эту Оксану. Знаю ее! Но не спал я с ней. Не встречался. Она мутила с кем-то из нашей компании. Это какая-то подстава. Надо разобраться. И пожениться нам с Леной надо. Завтра же наша свадьба! Иначе зачем это все?

Выскочив на улицу, оглядываюсь по сторонам. Лены уже нет нигде. Сбежала, зараза. Торможу всего лишь на секунду. На ходу решая, как быть? Догонять по асфальтированной дороге или мчаться напрямую по косогору через бурьян?

Смотрю на ноги в сланцах и выбираю дорогу. В такой обувке далеко не убежишь. Тем более через дикий шиповник и кусты облепихи.

Гоню вниз с пригорка. И сам себя уговариваю. Угомонись. Все взвесь. Найди слова правильные. Какого прешь как угорелый? Ну куда она денется? Домой прибежит. И я следом приду. Поговорим спокойно.

«А может, Ленкин отец, дядя Вася, нас в город быстро вывезет? Удерем. Поженимся», – проскакивает в башке шальная мысль. А потом и с Оксаной этой разберемся. Вдвоем проще. Главное, чтобы Ленка мне поверила. Иначе мне точно не жить.

Перехожу на шаг, стараясь отдышаться. Сворачиваю на трассу, разрезающую пополам наш поселок. И замечаю хрупкую фигурку любимой, со всех ног бегущую к дому.

Сзади сигналят машины. Кто-то что-то кричит. Но моя любимая не слышит. И правильно делает.

У меня на глазах навороченная иномарка догоняет мою невесту. И я, чуя беду, ускоряюсь. Бегу к ней. Ору в отчаянии.

Тачка чуть проезжает вперед и останавливается прямо перед моей Леной. Водитель или пассажир что-то говорят