Ворон, который меня пленил - Екатерина Началова Страница 4

Я ему не поверила.

— Просто кто-то хочет себе более удобную посылку. — Возражать один на один было легче, чем при очереди.

— Или кто-то на местах не желает соблюдать правила.

Мы схлестнулись глазами.

Не улыбчивый, резкий, дотошный. Взгляд тяжелый. О скулы можно порезаться при желании.

— Я уже заполнила книгу.

— Вычеркните.

— Если Аний спросит, почему строка испорчена, я скажу, что из-за вас, — предупредила я.

— Говорите, — равнодушно бросил он.

Стиснув зубы, я убрала камень и положила на стойку другой сверток — гораздо объемнее, но легче. В описи было записано как «кружева».

— Устраивает?

Двенадцатый взвесил сверток на руке.

— Да.

Заполнив основные графы, я плюхнула на стойку книгу учета, чтобы расписался. К ней двенадцатый даже не прикоснулся.

— Нет, — опять однозначно отказался он, пряча посылку за пазуху мундира.

— Что опять? — возмутилась я.

— По правилам книгу заполняет приемщица.

Одарив мужчину уже откровенно гневным взглядом, я молча забрала книгу, внутренне кипя от злости.

У других претензий не было, а этот… Мнит из себя… Умный нашелся…

— Имя? — сухо спросила.

Но он не отвечал.

— Ваше имя? — повторила.

Двенадцатый долго выдохнул.

— Я не знаю вашего имени, дамиса, — хрипловато произнес он.

Пришлось снова посмотреть на него, а смотреть очень не хотелось. Мне казалось, что я вот-вот взорвусь или расплачусь. А может все сразу.

— Миса, — ледяным тоном ответила я. — Назовите ваше имя.

— Миса…? — он чуть приподнял брови и немного подумал. — Только в обмен на ваше.

— Что?

— Ваше имя.

Осознав, что молодой, и, похоже, наглый Ворон на полном серьезе требует мое имя только на основании того, что я не замужем, а он, видите ли, тут, я нахмурилась.

— Я здесь, чтобы работать, а не заигрывать, юноша, — сообщила я ему с высоты своего возраста, хотя я сидела, пока вестник стоял и нахально смотрел на меня сверху вниз. — Если вы не заметили, я старше вас. Уважайте и не мешайте работать. Называйте имя.

На суровую речь вестник никак не отреагировал.

— Возраст я уважаю, девушка, — иронично ответил он, — а работаю так же, как и вы. Не усложняйте. Я назову имя после вас.

Я? Усложняю? Да я бы мечтала, чтобы ты уже по-простому улетел!

Не собираясь уступать, я вызывающе поднялась, но ростом мы так и не сравнялись. Кресло отодвинулось назад с ужасным скрипом. Мужчина заинтересованно глянул мне ниже шеи, куда-то на грудь. Грудь была надежно закрыта платьем, но я все равно вспыхнула.

Тут же отведя глаза, он неожиданно улыбнулся, блеснув белыми зубами.

— Я действую согласно правилам, — вежливо проговорил, на секунду прожигая меня острым угольным взглядом, — по которым вестник при исполнении не называет себя незнакомому лицу. Читали в инструкции?

А на сей раз вспыхнула я сразу втройне. За себя, за инструкцию и за то, что подумала про заигрывание. Сказать, что не читала, я не могла. Верить на слово — тоже не могла. И не верить — тоже не могла!

— Касия, ответственная приемщица бюро, — вынужденно представилась, с трудом удерживая подрагивающий голос.

— Рейтор, вестник второго уровня, — представился мужчина. — Можете сесть, миса Касия.

Меня уже раздражало каждое его слово.

Резко опустившись на свое твердое кресло, я нервно схватила книгу. Не поднимая от листа глаз, неровно написала «Рейтор».

— Ставьте прочерк, — непонятно произнес он и тут же вышел.

Да чтоб у тебя перья выпали!

Возмутившись, я скорее схватила инструкцию, надеясь, что он все это выдумал.

Через несколько минут стало страшно так, что даже кончики пальцев похолодели.

Меня точно уволят.

Глава 4. Новый путь

Новенькая хорошенькая приемщица немного украсила серое утро, но долго о ней Рейтор не думал. Ветер свистел, бил в глаза, крепко трепал густые черные перья, выветривая из головы все мысли до единой. В детстве Рейтор считал ветер лучшим другом. Дружить с ним было проще, чем с кем-то из своих. Ветер поддерживал, утешал, не осуждал, ему можно было рассказать или высказать, что угодно, даже показать слезы. Уж слезы-то никому не покажешь, а ветру — можно. Сначала они бегали вместе, потом летали наперегонки. Ветер побеждал чаще, но иногда и ворон мог выиграть. Ветер умел быть незаметным, непредсказуемым, у него не было тени. Иногда он слабел, но всегда набирал силу. Рейтор равнялся на ветер.

Таких как Рейтор в роду, да и во всех родах, выделяли. Иногда говорили почтительно «сын такого-то» или «сын такой-то», но то редко. В детстве называли папенькиным сыночком, но могли назвать и маменькиным. Чьим же еще, если отец с матерью могут решить любые проблемы? А пока сын не вырос, его имени и знать не обязательно. Важнее помнить, кто за ним. А там отец. Всеведущий, глава Совета — строг, сдержан, силен, справедлив. Мать — та, кто остановил Хаос, сильнейшая дочь погибшего рода Скорпионов. Разве можно таких родителей перерасти? Да никогда. Ему же с детства все досталось, у таких, как он лестница под ногой и еще по паре крыльев за спиной — так у Воронов говорят, да и во всех родах, что сто лет, что тысячу лет назад, и после говорить будут.

Обратное приходится доказывать. В то время как другие просто учились, Рейтор тренировался дважды — чтобы превзойти и соперников, и ожидания. И все равно любых достижений было недостаточно. Будто бесконечно летишь к горизонту, а он насмешливо отодвигается все дальше, как бы далеко или быстро не летел.

Порядок обеспечил Рейтора почти всем: отменным здоровьем, любящей семьей, завидным происхождением и небывалым набором перьев, к которому ехидно даровал постыдное бессилие. После инициации Рейтор утешался тем, что хотя бы способен летать, но по большей части скрипел зубами от ненависти — то к себе, то к несправедливому миру. Он ощущал себя яркой оберткой, под которую забыли положить конфету; дорогим сундуком, из которого неведомые воры выкрали сокровища. Отец говорил, что Ворон без силы — все равно Ворон, что характер и воля — его перья, что следует пользоваться тем, что есть. Да, истина… Рейтор кивал, зная, что отца разочаровал. Это матери любят безусловно, отцы любят за дело. Сын лорда не должен был родиться бессильным.

«Кто я, зачем я? Для чего? Почему? За что? Просто насмешка Порядка?» — мысли рвали, грызли, как голодные шакалы.

Потом все изменилось. Случился Кирел, Сокур, Марта и путь к озеру, который все переменил*. Бессилие сменилось абсолютной Силой, а неверие начало трансформироваться в веру. Рейтор стал всеведущим. Но как внезапно разбогатевший бедняк продолжает