Огнев на линии любви - Лина Коваль Страница 18

«Харлей» призывно поблескивает начищенной фарой. Убрав подножку, завожу двигатель и срываюсь с места.

Личность Педагоговна, блядь. Я тоже не пальцем деланный…

Глава 19. Есения

– Ну и вот… – опускает голову Саша. – Маме теперь волноваться совсем нельзя. Врач сказал: чуть стресс будет – сразу новый приступ. Сердце у нее слабое. Высокий риск инфаркта.

– Я очень сочувствую Марине Романовне, но не понимаю, что от меня требуется? – спрашиваю, украдкой очерчивая взглядом наполовину заполненный зал спортбара.

С особым сожалением смотрю на уже полчаса пустующий стул Антона, а затем на скучающих подруг. На Ленку злюсь, поэтому показываю ей язык.

– Ну как? Ты не понимаешь?

– Нет.

– Ты можешь навестить ее, – воодушевляется мой бывший. – И сказать, что у нас все хорошо. Она уж очень сильно переживает из-за того, что ты меня бросила, Зая. Просто места себе не находит. На фоне этого и заболела, наверное.

Я бросила?..

Округлив глаза от бешенства, вскакиваю. Зря я согласилась его выслушать. Усыпил бдительность рассказами о маме.

– То есть это я виновата? – сжимаю кулаки от злости. – А ты не оборзел, Саш?

– Ну а как еще сказать? У нас столько планов было… Свадьба, дети, Геленджик.

– Про свадьбу я что-то запамятовала. Не было такого, Саша. Ты говорил: пока не время, мы успеем пожениться после того, как я забеременею.

– Я готов жениться, – он тоже подлетает с места и выпрямляет плечи. – Если в этом дело, ты только скажи, Есь. Хоть сейчас в загс поедем.

– Конечно, поедем, Саш. У тебя, надеюсь, паспорт с собой?

– Паспорт, – хмурится он. – Ты надо мной прикалываешься, да, Зай? Издеваешься над тем, как сильно я страдаю? Смерти моей хочешь?

– Я просто не понимаю, как можно быть таким деревянным. Ты ведь меня обвиняешь в том, что изменил!

– В измене, Есения, всегда виноваты двое, – произносит он академическим голосом, будто в умной энциклопедии вычитал.

– Что?

Просто не верю.

– Это тебе любой психолог скажет.

– Ты ошибся со специалистом, тебе нужен психиатр! – выплюнув последнее, иду девочек девочкам. – И больше не ходи за мной…

Падаю на стул и залпом выпиваю свой коктейль. Горло пощипывает от алкоголя с примесью газировки, но во мне столько злости, что этого даже не замечаю. В огнедышащего дракона превращаюсь.

– Я тебя убью, – шиплю Ленке, отставляя бокал.

– Прости, – она виновато шмыгает носом. – Ты такая потерянная была последние дни, я подумала, что по Зародышу страдаешь. И он жаловался.

– Могла бы у меня спросить, Лен. Кто так делает?

– А куда Антон ушел? – быстро озирается Гульнара и заговорщицки продолжает: – Вы видели его, да? Пришел такой, куртку скинул, шлем на стол положил. Еще мышцами на груди поиграл. У него даже через футболку там как доска стиральная. Божечки, ну какой мужчина!

Я бросаю на нее раздраженный взгляд.

– Поеду, девочки, – беру сумку, пока не наговорила гадостей. – Устала.

Наверное, собеседница из меня сегодня и правда не очень приятная, потому что подруги меня не задерживают.

Сашу с его дружком игнорирую.

В машине диктую таксисту домашний адрес и достаю из сумки телефон, чтобы в который раз перечитать переписку с Антоном.

Я два дня из последних сил держалась, чтобы ему не ответить. Уж очень хотелось. Рациональная часть мозга боролась с глупым женским сердцем, а букет, благоухающий на кухне, только добавлял дополнительных очков Огневу.

Извиняться он, конечно, умеет. А я?..

Вежливо попросив водителя изменить маршрут, кусаю губы от волнения.

Тот же двор, тот же подъезд.

Новенький лифт.

У знакомой двери замираю. Прислушиваюсь к звукам в квартире и осторожно стучу. В ушах тут же звенеть от волнения начинает. Потряхивает.

А вдруг он не один?.. С какой-нибудь бабой?

Простояв минуты две и совершив еще три попытки, с разочарованием ударяю по косяку. Иду обратно к лифту. Лучше бы не приезжала.

Дома не ночует. Доску свою стиральную в какой-нибудь химчистке выгуливает, наверное.

Когда все же слышу звук открывающегося замка, едва не подпрыгиваю от неожиданности.

Дома!.. Спал!..

– Чего тебе? – Антон спрашивает сонно и грубо.

Я предусмотрительно молчу. Лучше так. Осматриваю его всего-всего: небритое лицо, рельефный торс, тесные джинсы с расстегнутой пуговицей над ширинкой и босые ноги.

Протерев глаза, Антон тоже хмуро изучает меня с ног до головы.

– Уже натанцевалась?

– Ага.

– А ко мне зачем пришла?

– Нельзя? – приподнимаю брови, теребя ручки от сумки. Нервничаю.

Он выглядывает из-за порога и смотрит по сторонам.

– Слушай, Есения, – говорит серьезно, снова задевая меня ершистым взглядом. –  Я не знаю, что ты там надумала, но мне эти игры на хрен не сдались. Хочешь быть с Саней – я вам не мешаю.

– Как же. Не мешаешь…

Темные глаза опасно сверкают. Я тут же замолкаю. Язык прикусываю.

Антон явно злится. И вроде формально я ничего не должна, но чувствую себя дико виноватой перед ним. Странное ощущение.

– У него мама заболела, – зачем-то оправдываюсь, делая шаг навстречу. – Саша хотел просто поговорить.

– А ты курсы от Красного Креста прошла?

– Антон!..

Мощная грудь тяжело поднимается и опускается. Этот процесс захватывает меня так, что забываю, о чем хотела сказать. Вообще обо всем забываю. Переминаюсь с ноги на ногу.

– Чем она заболела-то?

– Сердце, кажется… Риск инфаркта, – шепчу.

Подбираюсь чуть ближе. Буквально на два шага.

– У тети Марины такое сердце, что она скорее нас до инфаркта доведет. Впервые слышу. Зайдешь? Или ты только об этом пришла сообщить? – спрашивает, освобождая дверной проем.

Я неловко киваю.

Молча прохожу в квартиру и под строгим взглядом снимаю пальто. Как только заканчиваю с обувью, Огнев подхватывает меня на руки. Ноги от пола отрываются и зависают в воздухе. Я вдруг осознаю, как рада тому, что мы миримся.

– Чем это от тебя пахнет? – принюхивается.

– Коктейлем, – растерянно шевелю губами.

– Молотова?

Антон качает головой и снова вздыхает так, что теперь и я вместе с его грудью поднимаюсь и опускаюсь.

Смотрим друг на друга завороженно. Когда чувствую его возбуждение, обстановка вокруг уплывает.

– Знаешь, что такое «мне в наряд к восьми»? – спрашивает он, бесцеремонно бодая лбом мою щеку.

– Ай, – всхлипываю, посильнее к нему прижимаясь.

Еле различимый запах бензина кажется самым чудесным ароматом.

– Знаешь, Фюрер? – задиристо повторяет.

Закусив губу, улыбаюсь и отвечаю:

– Это значит, что у нас еще целых десять часов…

Глава 20. Есения

– Ты-ы? Тайно встречаешься с Огневым?

Шикнув на подругу, продолжаю изображать из