Огнев на линии любви - Лина Коваль Страница 17

– Только попробуй задержать меня, Огнев, – тычу указательным пальцем в твердую грудь. – Я тебе такое устрою, потом будешь свою отмычку по всему городу таскать. Ни один ключник исправлять не возьмется.

– Еся, блин. Прости. Я идиот.

– Отвали, – бросаю напоследок, подхватывая сумку с тетрадками. – И не звони мне больше, понял? Я полноценная личность, Антон, но ты этого в упор не замечаешь.

Глава 18. Антон

«Может, встретимся, Антош? Я соскучилась».

Смахиваю большим пальцем прилетевшее в мессенджер сообщение и откладываю телефон, чтобы тщательно вымыть руки. В пропахшем бензином боксе свет такой яркий, что приходится зажмуриться от усталости.

Отмывшись, скидываю робу и запрыгиваю в джинсы.

С гордостью смотрю на свое главное творение: настоящий король – «харлей» две тысячи шестнадцатого года выпуска. Оригинальная модель. Так получилось, что в январе я удачно сыграл на аукционе и заполучил этого красавчика себе из Японии. С тех пор вот дорабатываю. Детали буквально по всему миру собирал. Сегодня закончил.

Надо бы прокатиться и выставить на продажу.

За последние несколько лет это превратилось в игру. Кто-то в танчики или в контру по вечерам рубится, а мои игрушки стоят пару-тройку лямов и после ручной сборки и протяжки уходят к счастливым хозяевам, не оставляя меня в накладе.

Телефон снова зазывно пиликает, и я сдерживаюсь, чтобы не ускорить шаг, пока иду до умывальника.

Это всего лишь Даша.

«Согласна на ужин у тебя со всеми вытекающими».

«Нам теперь не надо просто со всеми вытекающими, – мысленно вздыхаю. – Нам «личность» подавай!»

«Привет, Даш. Я завтра в наряд. Вряд ли получится».

Перехожу в другую вкладку и пишу десятое сообщение за два дня, которое, я надеюсь, доброе учительское сердце наконец-то не оставит без ответа.

«Могу забрать тебя после работы, Есь. Обещаю не распускать руки… и язык».

Две синие галочки раздражают своей быстротой, но, увы, ответным сообщением Есения Адольфовна меня удостоить не хочет. Зря, наверное, про язык написал. Всю малину испортил.

«Хватит дуться, Фюрер. Ты педагог. Научи меня хорошему, я сам не справляюсь».

И снова тишина.

Отложив телефон, гипнотизирую «харлей», а затем натягиваю шлем и вывожу блестящий от чистоты аппарат из бокса. Выехав на трассу, быстро разгоняюсь до двухсот километров в час. Двигатель дает живой отклик, ладони жадно сжимают руль. Концентрация адреналина в крови запредельная.

Дорога стелется передо мной ровным полотном. Чуть ускоряюсь.

Чистый кайф.

Горло распирает от восторга. Орать в голос хочется. Это почти как тушение огня, только на скорости. В ушах шум завывающего ветра. «Харлей» идет ровненько. Без сучка и без задоринки. Ни посторонних звуков, ни дребезжания. В общем, тест-драйв прошел на отлично.

Остановившись у заправки где-то в области, проверяю телефон. Из того, на что стоило бы обратить внимание, только один пропущенный от Сани.

– Звонил? – спрашиваю, осматривая кожаную отделку на седле.

– Ага. Может, в спортбар сгоняем вечерочком, Антох? Иваныч подтянется.

– Чего тебе не спится перед сменой, неугомонный?

– В общем… Дело такое. Есения туда намылилась. Я случайно узнал, через одну училку.

– Че она там забыла? – охреневаю.

– Так пятница ведь. С подружками отдыхает.

– Ладно. Подтянусь через пару часов.

Выпив дерьмового кофе в придорожном кафе, отправляюсь в обратный путь уже на допустимой скорости. Доехав до бара, паркуюсь, вынимаю ключ из замка зажигания и, приобняв шлем, направляюсь ко входу.

– Ты чего так долго? – спрашивает Саня, отвечая на рукопожатие.

С Иванычем тоже здороваюсь.

– «Харлей» обкатывал сегодня. Доделал.

– О, и как? Все путем?

– Нормально, – бурчу, осматриваясь вокруг.

Народу для пятницы немного, только половина столиков занята. Подружек Файер вычисляю сразу. Все те же на манеже, имен, правда, ни за что не вспомню. Коротко им кивнув, обращаюсь к своим:

– Пойду умоюсь с дороги.

Дверь в единственный туалет оказывается ожидаемо заперта, поэтому, прислонившись к стене плечом, жду.

Когда щелкает замок, напрягаюсь.

– Привет, – быстро оцениваю очередное закрытое платье. Сегодня обтягивающее.

Не девка, а конфетка с перцем. Угораздило же вляпаться.

– Привет, Антон, – устало вздыхает Еся. – Вы меня преследуете? Как тут оказались?

Фиксирую рукой узкое запястье и не выпускаю. Зависаем в дверном проеме.

– Тебя свои же сдали. Вычисли шпиона сама, Фюрер.

– Ясно. Ленка, значит. Получит у меня.

Она пытается выскользнуть, но я не даю.

– Отпусти. Я пойду.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю напрямую. Без намеков и полутонов. Как привык. – Я попросил прощения, цветы отправил. Будто щенок тебе наяриваю. Как еще надо извиниться?

– Я не обижаюсь на тебя, Антон. Но… думаю, нам стоит прекратить общение. Ни к чему хорошему оно не приведет. Это все не для меня.

– Минет? – приподнимаю брови.

Розоватые щеки вспыхивают. Нижняя губа становится пухлее от обиды, глаза увлажняются. Внимательнее осматриваю симпатичное лицо, обрамленное светлым облаком волос. Придвигаюсь ближе. Еся не отходит.

– Можешь не делать. Вообще никогда. Говорю же – пошутил.

– Чем это от тебя пахнет? – морщится.

– Бензином. Я весь день в боксе провел.

– Ясно, – вздыхает, кидая взгляд за мое плечо. В туалет образовалась очередь. – Я пойду, Антон. Меня девочки ждут…

Неохотно выпускаю ее руку и прикрываю за собой дверь.

Вернувшись в зал, у барной стойки заказываю безалкогольное пиво. Парни о чем-то переговариваются. Я, заняв свободный стул, глаз не спускаю с женского столика. Терпеть не могу быть виноватым; и вроде ж не сделал ничего такого, но мерзкое чувство поселилось в районе солнечного сплетения так, что не выдерешь.

– Пойду, – поднимается Санек и вытирает ладони о джинсы.

Мрачно наблюдаю, как он проходит между столиками, и даже завидую ему в этот момент. Саня склоняется над моей училкой и что-то долго чешет ей на ухо. Активно жестикулирует, нервничает.

Отравленные ревностью стрелы летят в грудь в несметном количестве. Пока наблюдаю за эмоциональным диалогом – сотнями, а когда Еся поднимается с места, одергивает тесную юбку и продвигается к танцполу – и вовсе – тысячами.

Тысячи ядовитых стрел. Я ранен или убит? Глобально по хрену.

– Да ладно? – хохочет Иваныч. – Ты посмотри. Клюнула наша рыбка на живца.

– В смысле? – с трудом отдираю глаза от узкой спины, на которой маячат лапы Санька. – Ты о чем?

– У баб память короткая, Антох, как у горбуши. Еще и не такое прощали.

– Полегче со словами…

Словно снайпер слежу за одинокой, покачивающейся парой в центре бара. Файер, твою мать. Только собираюсь вскочить, как она смотрит на меня умоляющим взглядом и тут же неловко отворачивается.

Горько усмехнувшись, хватаю куртку с соседнего стула и оставляю тысячную купюру на столе. Забираю шлем.

– Я домой, – оповещаю Иваныча.

В рыбалке не участвую, так