Огнев на линии любви - Лина Коваль Страница 13

– Давай пообщаемся, – приближается начкар.

– В следующий раз, – запрыгиваю в тачку.

– Это по поводу твоего повышения, Антон…

– Попридержи его до лучших времен. Пока не до этого.

Киваю Саньку и Степанычу и быстро завожу двигатель. Приложив два пальца к голове, отдаю честь и выезжаю с полупустой парковки.

– Так дела не делаются, – слышу недовольный голос начкара вдогонку.

На светофоре ставлю телефон на подзарядку и гипнотизирую экран, тут же выдающий звонок с незнакомого номера. Для клиентов мотоателье слишком рано.

– У аппарата.

– Антон, здравствуйте. Это Ада Львовна.

– Ада Львовна, – пытаюсь соображать неспящими извилинами. Их с каждой минутой все меньше и меньше.

– Да-да, соседка Есении. Вы ее на днях навещали с товарищем. Помните?

– Ага… Было такое.

– У меня тут проблема. Правда, не совсем по вашему профилю. Прямо скажем, по обратному. Но, возможно, у вас будет время заехать посмотреть?

– Что случилось? – устало вздыхаю.

Приближающийся глубокий сон машет рукой и отчаливает восвояси.

– Мне неловко вас просить…

– Ада Львовна. Давайте без прелюдий. Я для них уж больно сильно не в форме.

– Хорошо, – тут же бодрится старуха. – Кран на кухне подтекает. Боюсь, как бы соседей не залить, а сантехник запил. Я у Есении ваш телефон выпросила, она не хотела давать, вы не подумайте и не ругайте ее.

По жопе отшлепаю, как свидимся. Быстрей бы.

– Антон? Вы поможете?

– Сейчас буду, – отвечаю, разглядывая маячащие впереди цветные многоэтажки.

Развернувшись, еду в центр. А это в начале сентября тот еще квест. Полгорода понавозвращалось с дач: решили вдруг поработать и поучиться.

Припарковавшись у дороги, поправляю нашивки на форме и закидываю телефон в нагрудный карман. Жаль Училка уже на уроках.

В подъезде тихо. Преодолев четыре лестничных пролета вприпрыжку, стучусь к Аде Львовне, поглядывая на соседнюю дверь.

– Что у вас здесь? – спрашиваю без предисловий, скидывая ботинки.

Женщина мельтешит перед глазами, перекладывая вещи с тумбочки в шкаф.

– Это на кухне. Пойдемте, – зовет за собой.

Быстро окидываю взглядом знакомое помещение со старой мебелью и высокими окнами. В квартире вкусно пахнет завтраком. Жадно сглатываю слюну.

– Как розетка? – спрашиваю мимоходом.

– Ой, да я уж и не знаю, как вас благодарить, Антон. Все работает замечательно. Столько мучилась с ней, сейчас прямо новая жизнь началась.

– Так уж и новая, – усмехаюсь, вежливо отодвигая старушку от кухонного гарнитура.

Настраиваю напор и присаживаюсь, чтобы зафиксировать протечку. Вода тонкой струйкой стекает в шкаф под мойкой ровно в том месте, где кран закреплен гайкой.

Подтягиваю рукой, поддается легко. Значит, скорее всего, дело в ней.

– Ключ-то есть у вас? – спрашиваю, потирая пальцы.

– У меня нет, – растерянно произносит Ада Львовна. – Я как-то не подумала. Да и Есения сказала, что он у вас всегда с собой. Я еще удивилась.

– Хм… Что? – поворачиваюсь, еле сдерживая смех.

– Ну… ключ. Она так сказала.

Смущаюсь, что мне несвойственно, и медленно качаю головой.

Вот сучка. Член на эту мысль реагирует стандартной стойкой «смирно».

– Может, плоскогубцы? – спрашиваю с надеждой.

– Есть, конечно, – хозяйка всплескивает руками и уходит в сторону кладовки.

Затянув гайку, возвращаю инструмент и снова включаю воду. Результат меня вполне устраивает.

– Вроде все, – отчитываюсь. – Но сантехника на всякий случай позовите.

– Ох, спасибо, Антон! Какой вы хороший. И кольца нет. Неженатый?

– Да Боже упаси, – тихо ухмыляюсь.

– Родители, наверное, вами гордятся?

Стиснув зубы, молча иду к выходу и обуваюсь. Дверь тоскливо поскрипывает.

– А я пойду к Есении зайду, расскажу, какой вы молодец, – продолжает Ада Львовна, натягивая тапки.

Хищно посматриваю на соседскую квартиру. Во рту слюна собирается.

– А она дома? – прищуриваюсь.

В воздухе концентрируется мое нетерпение.

– Дома, конечно. Она по средам всегда со второй смены работает.

– Стоять. Я тогда сам расскажу, – подмигиваю Аде Львовне, прикрываю дверь  и выпрямляю плечи.

Глава 14. Антон

– Привет, – произношу, проталкивая стройное тело обратно вглубь квартиры от любопытного взгляда любопытной соседки.

Прикрываю плотно дверь ногой.  В воздухе запах плавленого сыра. Это… тоже возбуждает.

– Что ты… – возмущается Фюрер, воинственно упирая руки мне в плечи. Сминаю слабое сопротивление и прижимаю ее к стене. Твою ж мать. – Антон!.. Ты что творишь?

– Поздороваться зашел, шутница.

Быстро окидываю взглядом короткую домашнюю футболку, едва прикрывающую бедра, и разноцветные крендельки на голове.

Бигуди, что ли? Впервые вижу.

Смешная она, конечно, когда домашняя. От роковой девицы, высокомерно потягивающей шампанское в шелковом фартуке с голой спиной и полуголой грудью, ни следа. Меня ведет от этого диссонанса и умения Файер быть разной.

Обхватываю мягкие ягодицы и вынуждаю стройные ноги обвить мои бедра. Действую на инстинктах. От человека разумного – только лишь прямохождение.

– Немедленно меня отпусти, Огнев! – Еся пытается вырваться.

– Ага. Как только, так сразу.

Склоняюсь, чтобы поцеловать приоткрытый рот, но зараза меня кусает.

– Блядь, – смеюсь, продолжая ее удерживать и задевая свои губы рукой.

Вот мегера. До крови цапнула.

Член звенит о колокола из опухших яиц. Ум за разум заходит.

– Ну держись, пиранья, – зловеще хриплю. – Сама напросилась.

Зафиксировав податливое тело с помощью все той же стены, обнимаю лицо и впиваюсь в розовые губы теперь по-взрослому. Захватываю острый язычок и как следует полирую его своим. Влажно целую до тех пор, пока она не включается в игру.

Еся отпускает себя вместе с продолжительным громким стоном. Обвивает мою шею руками и даже не пытается задушить – обнимает. Не сдерживаю улыбки.

Не такое уж я и «мерзкое животное», получается?

– Че сразу так нельзя было встретить? – спрашиваю, любуясь полуприкрытыми глазами с дрожащими ресницами. – Всему учить надо. И кто из нас училка?

– Заткнись, – шепчет сбивающимся голосом.

Сама жарко целует, царапая затылок острыми ноготками.

– Хочу тебя трахнуть, – толкаюсь в теплую промежность. Наши тела вздрагивают в унисон. – Сил нет никаких. Сжалься над бедолагой, а?

– Только если… в порядке благотворительности, – фыркает.

– Принимается, мы не гордые, – хохочу, стягивая ботинок с пятки. Со вторым расправляюсь чуть сложнее.

Несу ее в спальню. По наитию. Планировка мне хорошо знакома.

Завалившись на кровать, снова нападаю на истерзанные губы. Задираю тонкую ткань, оглаживаю бедра, едва прикрытые бельем, и ласкаю впалый живот. Добираюсь до мягкой груди. Здесь планировка тоже привычная.

Секунд на пять оторвавшись, стягиваю с себя куртку и футболку. Ее одежду тоже отправляю на пол.

Любуюсь, замирая на кровати. Офонареть. Хочется растянуть момент. Медленно обхватываю длинную шею и веду ладонью по манящей ложбинке, спускаясь до низа живота. Между ног удивительно скользко.

Есения дышит тяжело, извивается и хлопает глазами.

– Тебе особое приглашение надо? – кривится. – Или ты завис от счастья?